Страница 36 из 68
— Да что тут произошло?! — отчаянно воскликнула Куки, глядя на кровь.
— Может, отвезем ее в больницу? — предложила я Рейесу.
— Нет! — тут же крикнула Эмбер, а потом уже тише добавила: — Нет. Не надо. Порезы совсем не глубокие.
Я наклонилась, коснулась ее лица и руки и спросила:
— Как вот эти?
Поджав губы, Эмбер поникла. У нее на руке было множество порезов разной длины и глубины.
Куки громко ахнула и прикрыла ладонью рот.
— Это не то, что вы думаете, — пробормотала Эмбер.
— Ты… ты причиняешь себе боль?
— Нет, — затрясла головой она. — Нет, мам, я бы никогда такого не сделала.
— Тогда… я ничего не понимаю.
Эмбер пожевала нижнюю губу.
— Раны неглубокие, — заметил Рейес. — Швы не понадобятся, но пару раз в день нужно промывать и раз в несколько дней менять бинты. На всякий случай.
Словно ища поддержки, Эмбер обняла его одной рукой. Рейес глянул на нее:
— Все будет хорошо, принцесса.
Она кивнула. Слегка, конечно, растаяла, но все-таки отважно кивнула, глядя в лицо смертельному очарованию.
Куки подошла ближе и, начиная сердиться, поинтересовалась:
— Что происходит, Эмбер?
— Я себе не режу, мам. Клянусь.
Рейес начал бинтовать ногу, и я осторожно выпрямила колено Эмбер, чтобы помочь.
— Ты была расстроена. Я почувствовала сегодня утром.
— А-а, ты об этом! — Эмбер покачала головой, отметая мои предположения. — Ерунда. Я всего лишь… узнала плохие новости.
— Какие еще плохие новости? — подал голос дядя Боб.
У Эмбер округлились глаза, и я отчетливо ощутила вспышку страха. Во мне самой разгорелся гнев. Неужели все из-за Диби и из-за его поведения в последнее время? Неужели она так расстроилась из-за него?
Я оглянулась и смерила дядю сердитым взглядом.
— Что?! — одними губами отозвался он.
— Эмбер Оливия Ковальски, — проговорила Куки строгим тоном, — я жду объяснений.
Эмбер еще немного пожевала нижнюю губу и только потом ответила:
— Я проснулась, а на мне уже порезы. Не знаю, откуда они взялись. Специально я ничего такого не делала.
Какого черта?
— Эмбер, ты помнишь, как разговаривала с нами?
Мой вопрос явно ее удивил.
— И что я говорила?
— Что-то о кипящих океанах и битом стекле. А потом, — я покосилась на Куки и Диби, — она заговорила на шона.
Куки недоуменно уставилась на меня.
— Это родной язык жителей Зимбабве.
— Повтори, — встрял дядя Боб.
— Эмбер говорила на шона. Сказала, что я должна его съесть.
— Кого съесть? — уточнила Эмбер, на лице которой промелькнуло отвращение.
Я чуть не хихикнула:
— Думала, ты мне скажешь.
Эмбер беспомощно пожала плечами:
— Извини, тетя Чарли. Я ничего не помню.
Когда Рейес закончил бинтовать ей ногу, я притащила ему стул, потом притащила по одному нам с Куки, а вот дядя Боб обойдется. Пусть себе стоит и кипит от злости, зараза.
— Я и не надеялась, что ты что-то запомнишь, — сказала я Эмбер. — Ты и раньше так делала.
— Делала что?
— Пророчила.
— Чарли, — покачала головой Куки, — ты же не принимаешь всерьез тот случай на школьной ярмарке?
Тогда Эмбер играла роль гадалки, а вот когда появилась я, ей уже не нужно было притворяться. Она впала в транс и начала пророчить о Дюжине — двенадцати адских псах, которых послали на защиту Пип, хотя в то время мы об этом и не догадывались. Еще Эмбер говорила о предстоящей моей дочери войне с Сатаной. И ни в чем не ошиблась.
— Она крутая, — сказала я подруге, — и я не раз тебе уже об этом говорила.
Куки ничего не желала слышать о восприимчивой натуре Эмбер и о ее даре. Кузина подруги тоже обладала даром и со временем слегка тронулась. Кук ужасно пугало, что Эмбер может обладать такими же способностями.
— Ну уж нет. Не может быть, чтобы ты это всерьез.
— Еще как всерьез. И не называй меня Ужом.
Куки выдала мне нечитабельное выражение лица. Может быть, не поняла шутку. Поразмышляв с минуту над моими словами, она наконец тряхнула головой:
— Допустим, у нее есть… какие-то способности. Как это связано с тем, что она режет себя во сне?
Я уселась на стул.
— Хотела бы я знать. Солнце, ты хоть что-нибудь помнишь?
Эмбер опять покачала головой:
— Только то, как очнулась на вашем столе, а дядя Рейес поливал меня перекисью.
— Почему ты была так расстроена? — спросила я. — Я это точно почувствовала, так что даже не пытайся спрыгнуть с крючка.
Дядя Боб тоже сел на стул в паре шагов от нас.
Эмбер сложила на груди руки, прикусила губу и потерла подбородок о плечо.
— Из-за стресса могут случаться приступы лунатизма. А еще, судя по всему, приступы самоповреждений и предсказаний будущего. — Наклонившись вперед, я засунула прядь волос за ухо. — Нам ты можешь сказать что угодно. И не важно, кто сейчас находится в комнате. Ты ведь это понимаешь?
Эмбер кивнула.
Я дала ей время немножко расслабиться, а потом спросила в лоб:
— Ты боишься своего отчима?
Если она действительно его боится, то скорее всего ничего при нем не ответит. Зато ее реакция скажет мне все, что нужно, я тут же велю Диби проваливать, и мы докопаемся до истины. Вот только вместо этого Эмбер бросилась его защищать.
— Чего? — обалдела она и расправила плечи. — Вовсе я его не боюсь.
На меня накатила волна облегчения. Как оказалось, долгожданного. Все это время я на самом деле очень переживала. Повернувшись, я наградила дядю красноречивым взглядом на тему «Повезло тебе, гад». В ответ он уставился на меня с отвисшей челюстью, а я снова повернулась к Эмбер.
— Ну ладно, детеныш. Выкладывай все как есть.
— Да нет тут ничего особенного. Честное слово.
— Эмбер, — протянула Куки фирменным материнским тоном.
— Ну, я думаю… То есть мне кажется, что меня преследуют.
Дядя Боб тут же вскочил на ноги, а я взяла Эмбер за руку.
— Почему ты так решила?
— Мне… ну… присылают сообщения.
— Какие сообщения? — спросила Куки.
Диби пулей выскочил из квартиры, а через тридцать секунд вернулся с сотовым Эмбер в руках и сунул его Куки. По мере чтения сообщений выражение лица Куки трижды изменилось: сначала был шок, затем недоумение, а в конце натуральный ужас.
Она прижала руку ко рту, а я спросила:
— Можно?
Подруга протянула мне телефон. Не хотелось смущать Эмбер, но преследования — это вам не шутки.
Прочитав три сообщения, я впала в самый настоящий шок. Дядя Боб отобрал у меня телефон и стал читать сам.
— Все началось, когда мы с Брэнди были в торговом центре. — Эмбер стыдливо поникла. — Мы делали селфи с высунутыми языками, а через пять секунд пришло сообщение: «Еще раз высунешь язык, и я покажу тебе, что с ним делать». — Она посмотрела на меня так, словно хотела о чем-то попросить. — Мы перепугались и позвонили маме Брэнди. Попросили нас забрать. Потом поехали к ней и стали смотреть фильм.
— То есть это началось в тот день, когда ты осталась там ночевать? — уточнила Куки.
— Да. Мне папа разрешил. Недели три назад.
Эмбер тогда жила с отцом, потому что Куки нянчилась со мной в Нью-Йорке. Я спятила и забыла собственное имя вместе со всем остальным. В итоге из-за меня Куки не оказалось рядом с дочерью, когда той больше всего была нужна мама.
— Итак, вы смотрели фильм, — напомнила я.
— Ага. Брэнди уснула, а я досмотрела до конца. Мы были в пижамах, и я положила ноги на журнальный столик. А потом пришло сообщение: «Раздвинь колени, чтобы мне было лучше видно».
Куки затрясло.
— Мам, мы сидели в подвале, а там одно крошечное окошко. Тот, кто писал сообщение, наверняка был на заднем дворе Брэнди.
— Ох, милая! — воскликнула Куки и обняла дочь.
Все это время Эмбер обеими руками сжимала ладонь Рейеса, а теперь одной обняла маму. Рейес спокойно сидел, поглаживая большим пальцем костяшки Эмбер. Глядя на него, я чувствовала, как разливается в груди тепло. Когда мы вернем Пип, он станет замечательным отцом.