Страница 35 из 68
Рейес тихо рассмеялся.
— Ты в курсе, кто твои настоящие родители?
Я застыла, не зная, как отреагирует Шон на подобную прямоту.
— Нет. Поэтому и нанял твою жену.
— Тогда ты нанял лучшего в своем деле профессионала.
Лед, как говорится, тронулся, и разговор потек, как подогретый виски. Мужчины говорили обо всем, в том числе и о том, что, по сути, они хоть и ненастоящие, но почти что братья.
— Я слышал о тебе с самого рождения.
Рейес поежился:
— Вряд ли обо мне говорили хоть что-то хорошее.
— Ни разу. И поэтому мне еще больше хотелось с тобой познакомиться.
Опять смутившись, Рейес опустил голову.
— Давно ты знаешь о моем существовании? — поинтересовался Шон.
— Уже несколько лет.
— А ты знал, что я им неродной сын?
— Подозревал. Но тебя они оставили. Должно быть, полюбили с первого взгляда.
За удивление, которое в этот момент отразилось на лице Шона, можно было отдать полцарства и коня в придачу.
— Ничего себе! Видимо, ты их совершенно не знаешь, да?
Рейес усмехнулся и покачал головой:
— Не могу сказать, что хотел бы узнать.
— Понимаю, — рассмеялся Шон.
Эти двое легко и быстро нашли общий язык. Я принесла им кофе и внезапно почувствовала себя такой усталой, что едва открывала глаза. А где-то в квартире валялась подушка, которая звала меня во все горло. Чтобы не мешать Рейесу и Шону, я ушла спать, но еще долго лежала в постели, прислушиваясь к тому, как они беседуют, смеются и сочувствуют друг другу.
Через три часа ко мне пришел Рейес, однако лечь в постель оказалось не так-то просто: Артемида заняла почти всю его сторону. В конце концов он улегся, сдвинув ротвейлершу, и долго-долго просто молча лежал. А я все это время, затаив дыхание, тонула в агонии. И все-таки сон меня одолел. Мы оба почесали Артемиду за ушами, а потом я взяла мужа за руку. Он переплел длинные пальцы с моими и, перед тем как уснуть, тихо проговорил:
— Брось дело.
Накатило разочарование, пока до меня не дошло: сегодня я кое-что узнала. Бесился Рейес не из-за Шона. Он ему понравился, уж я-то точно знаю. А значит, Рейеса пожирало что-то другое. Что ж, это уже любопытно.
***
Позже той же ночью я ощутила, как мне в ребра тычется локоть, причем точно не мой. Этот локоть не дал мне досмотреть потрясающий сон. Я уже собиралась потыкать в ответ, но чья-то рука накрыла мне рот.
Я распахнула глаза. Крепко прижав меня к себе, Рейес прошептал мне на ухо «Ш-ш!» и куда-то кивнул. Офонарев, я посмотрела туда же, куда смотрел муж, и опять подскочила. Еще крепче меня сжав, он подождал, пока мое зрение не прояснится. А когда это случилось, я увидела, что у нашей кровати стоит Эмбер.
Мне хотелось встать, но Рейес по-прежнему крепко меня держал и зажимал рот, так что спросить «Какого хрена?!» не представлялось возможным.
А потом я поняла, почему он так себя ведет. Высокая и тоненькая, как тростинка, Эмбер стояла у нашей кровати в ночнушке. Длинные темные волосы упали на лицо, но глаза я все-таки видела. Она смотрела на нас из-под локонов, и ее лицо не выражало ровным счетом ничего.
Какой-то проблеск света привлек мое внимание к рукам Эмбер. Точнее к ее правой руке, в которой она держала разделочный нож. Наш разделочный нож. Тот самый, которым Рейес шинкует овощи. Этот нож был настолько острым, что однажды я, слегка прикоснувшись к лезвию, чуть не истекла кровью. А Эмбер стояла и резала этим ножом себе ногу.
Ночная сорочка пропиталась кровью, и на ткани образовалось еще одно большое темное пятно, когда Эмбер опять резанула себя по бедру.
Я рванулась к ней, но Рейес не дал мне сдвинуться с места. Я начала бороться, а он лишь крепче меня стиснул и прошептал в ухо:
— Я обойду кровать и заберу нож. Сиди здесь.
Но прежде чем я успела в ответ кивнуть, Эмбер заговорила тихим монотонным голосом:
— Моря вскипят, погибнут пески, а виновата только ты одна.
— Сиди здесь, — повторил Рейес и начал потихоньку отодвигаться, продавливая матрас.
— Если ты его не поглотишь, плоть сползет с костей твоих.
Рейес слез с кровати и, не успела я и глазом моргнуть, оказался за спиной у Эмбер.
— Берега покрыты осколками стекла.
С осторожностью заклинателя змей Рейес взял Эмбер за запястье, но она уже успела нанести себе очередной порез. Кровь уже не просто расплывалась, а текла по ткани ночнушки. Я в ужасе прижала руки ко рту.
— Рыбы сердятся.
Рейес медленно забрал нож, и я бросилась вперед, встала на колени прямо на кровати и взяла лицо Эмбер в ладони.
— Эмбер?
Выбросив нож, Рейес взял ее за плечи, чтобы она не упала.
— Эмбер, золотце, ты меня слышишь?
Она сжала руки в кулаки и смерила меня злым взглядом.
— Кровь испаряется так быстро, что птицам нечем дышать.
Убрав с ее лица волосы, я заметила, что оно покрыто потом и слезами.
— Эмбер, это тетя Чарли.
Наконец она посмотрела мне в глаза, а через несколько долгих секунд проговорила:
— Unofanira kudya iye.
Язык удалось определить не сразу, но потом до меня дошло, что Эмбер говорила на шона — языке большинства жителей Зимбабве. «Ты должна его съесть», — сказала она. На шона. С каких пор Эмбер говорит на шона?!
Не успела я ничего сказать, как она упала. Я крикнула, но Рейес вовремя ее подхватил.
— Держи ее, — сказала я, вылезая из кровати, и бросилась за халатом.
Рейес, который успел натянуть пижамные штаны, поднял Эмбер на руки и двинулся к двери. Я забрала аптечку из ванной и метнулась следом.
Положив Эмбер на обеденный стол, Рейес включил свет, а я подняла ее сорочку, чтобы осмотреть раны. От мозга отлила вся кровь, и мир чуточку накренился. Эмбер постаралась на славу. Лишь чудом ни один из порезов не был достаточно глубоким, чтобы пришлось накладывать швы, зато ран было много.
— Иди, — велел Рейес, открыл аптечку и нашел перекись.
Я отошла на шаг, но не могла отвести глаз от порезов.
— Датч, — твердо проговорил Рейес, — приведи ее.
Я встряхнулась и кивнула:
— Я мигом.
И наша дверь, и дверь Куки были настежь открыты. Я промчалась пулей через обе, а потом вспомнила, что муж моей подруги детектив. У которого есть пистолет. Оставалось лишь надеяться, что он меня не пристрелит, потому что будить соседей осторожно я точно не намеревалась.
Ввалившись в спальню, я врубила свет и подскочила к Куки.
Дядя Боб тут же проснулся и сразу потянулся за пистолетом в кобуре, который лежал на тумбочке. Прежде чем стрелять, ему придется расстегнуть кобуру, а это даст мне достаточно времени объяснить, кто я такая.
— Это я, дядя Боб, — сказала я, уже вовсю тряся Куки.
— Чарли? Какого черта?
— Эмбер. — Я еще раз тряхнула лучшую подругу. — Кук, солнце, просыпайся скорее.
Куки резко села, и глаза у нее были почти такие же дикие, как и прическа.
— Кук, только не паникуй.
Дядя Боб уже выскочил из постели, потому что давно привык просыпаться в любое время дня и ночи. А вот Куки, к сожалению, нет.
— Что такое? — спросила она, бешено оглядываясь по сторонам. — В чем дело?
Я развернула ее к себе:
— Куки, ничего ужасного не произошло, но тебе нужно зайти к нам.
Наконец-то она посмотрела на меня.
— Что? С кем не произошло?.. — А потом до нее дошло. — Эмбер!
Выбравшись из кровати, Куки натянула один носок и набросила халат. Диби уже стоял в штанах и футболке.
Мы побежали к нам, где Эмбер уже сидела на стуле за обеденным столом, а Рейес оказывал ей первую помощь.
— Эмбер! — Куки подлетела к дочери и присела перед стулом. — Господи! Что случилось?
— Мы проснулись, — ответила я, — а она стоит у нас в спальне. Пришла во сне.
— Как это? — Кук пораженно уставилась на дочь. — Эмбер?
Эмбер пожала плечами:
— Не пом… — и тут же зашипела, когда Рейес вылил еще немного перекиси на дрожащую ногу. Впрочем, дрожала Эмбер вся целиком.