Страница 32 из 68
— Миссис Клэффи, я просто обязана спросить: что значит «все остальное»?
Она задумчиво опустила голову. А может, молилась.
Короче говоря, она так долго молчала, что у меня дважды успела наступить овуляция, а потом Карен все-таки предложила мне войти.
В доме оказалась такса по кличке Марли. Кличку я узнала только потому, что хозяйка семнадцать раз проорала ей заткнуться. Но Марли и не думала сворачивать свой террор и лаяла на меня добрых три минуты, пока не решила, что я не представляю угрозы. После этого начались сплошные чесания живота и настоящий водопад игрушек. Марли сочла своим долгом показать мне все свои игрушки, причем за каждую мы боролись не на жизнь, а на смерть, пока очередная игрушка не надоедала таксе настолько, чтобы притащить новую.
Свалив пакеты на стойку в кухне, Карен запустила кофеварку, и от аромата я оказалась прямиком в самом счастливом своем месте под названием Кофеленд.
— Не так давно, — заговорила Карен достаточно громко, чтобы ее было слышно сквозь рычание Марли, с которой мы сражались за розовую одноухую мышь, — была небольшая шумиха. Заезжал один следователь. По его словам, он работал на адвоката, госзащитника. Ему требовалось все, что мне известно об агентстве. Я пыталась его убедить, что ничего не знаю. Аренда оформлена на мое имя, да, но с самим агентством я никак не связана.
Едва не потеряв руку, я уточнила:
— Он не объяснял, что за расследование велось?
Карен принялась разбирать пакеты.
— Арестовали какую-то женщину за похищение и убийство ее же ребенка. Но она божилась, что не убивала свою дочь. Сказала, что с ней связалась пара из агентства по усыновлению. А двадцать пять лет спустя останки ребенка нашли меньше чем в пятидесяти метрах от дома, где она тогда жила.
Я встала и пошла к Карен. Точнее поковыляла, потому что Марли резко воспылала симпатией к моим ботинкам. Неужели Фостеры удочерили девочку только для того, чтобы в итоге убить? Зачем им вообще такие хлопоты?
— По-вашему, Фостеры способны на такой отвратительный поступок?
— Само собой! — фыркнула хозяйка дома. — У этой женщины такая история… Не подкопаешься.
Я печально склонила голову и задумалась. Мне нужно поговорить с тем следователем.
— Миссис Клэффи…
— Просто Карен.
— Карен, следователь не оставил вам визитку или хотя бы номер телефона?
— Оставил визитку, но я ее выбросила. Мне очень жаль.
— Ничего страшного. Сама все разузнаю. Большое спасибо, Карен. — Я взяла ее за руку и сжала в ее кулаке собственную визитку. — На случай, если вспомните что-нибудь еще.
Визитку она взяла, но я была на девяносто процентов уверена, что Карен ее выбросит, как только я уйду.
Уже собравшись уходить, я подумала, что не помешает кое о чем предупредить эту женщину.
— Не хочу вас пугать, но, пожалуйста, ничего не говорите о нашей встрече Фостерам. Боюсь, вам могут грозить неприятности.
Карен стиснула зубы, и я ощутила, как в ней поднимается волна негодования и враждебности.
— Я с ними больше не вижусь. Перестала ходить в их церковь давным-давно.
— Не поделитесь, что произошло?
Она отвернулась. И я слишком хорошо знала, что это означает. Больше Карен не скажет ни слова.
— Нет.
Что ж, хотя бы честно.
— Как называлась церковь Фостеров?
— «Народ божественного пути».
— Нравится им слово «божественный», как я посмотрю.
— Они и себя такими считают. — Карен серьезно посмотрела мне в глаза. — Божественными людьми. Помазанниками божьими.
— Разве не все мы от бога? — отозвалась я с робкой улыбкой, почесала Марли по брюшку в последний раз и ушла.
С Куки я созвонилась раньше, чем добралась до Развалюхи.
— Куки, срочно выясни, как зовут женщину, которая сейчас под следствием по обвинению в убийстве ее же ребенка. Убийство совершено двадцать пять лет назад. Недавно нашли…
— Вероника Айзом.
Я застыла.
— Ничего себе скорость!
— Так ведь по всем новостям трубили.
Блин, давно пора начать смотреть вечерние новости.
— Спасибо, Кук. Можешь выяснить, где ее держат?
— Конечно, солнце. Дай мне пять минут.
— Даю.
Я залезла в Рахвалюху, но не завела ее, а стала ждать, когда о своем присутствии объявит звереныш на пассажирском сиденье.
Девочку я, конечно же, знала. Это была светловолосая голубоглазая красавица, которая утонула в девять лет. Сейчас она жила с бандой Рокета в заброшенной психлечебнице, поэтому виделись мы с ней нечасто. Друзей ей хватало, а вот времени на старую скучную меня — нет.
Слива, она же Сахарная Слива (так я окрестила ее из-за пижамы, которая была на ней), сидела и притворялась, будто ест из миски мороженое. Одну ложку она отправляла в рот, а вторую давала кукле. Естественно, лысой.
Имеется у Сливы пунктик на тему кукольных волос. Да и вообще волос в целом. Ей постоянно хотелось меня то расчесать, то заплести мне косу, то быстренько постричь. Оценив коллекцию ее кукол, я решила, что буду все-таки обращаться к специалистам.
— Тебе нравятся куклы? — с бухты-барахты спросила Слива.
— Только надувные. Это считается?
— Мне тоже такие нравятся! У моего друга Алекса была такая кукла. Мы ее били по лицу, а она отпрыгивала обратно.
Мы точно говорили не об одном и том же.
— Что ты здесь делаешь, солнышко?
— Увидела тебя в машине, вот и пришла.
— Ясненько.
— Ты Ангела не видела?
Недавно у Сливы стала наблюдаться симпатия к моему тринадцатилетнему детективу.
— Он периодически появляется, а что?
— Ничего. Я хочу, чтобы ты поговорила с моим братом.
Ее брат, Дэвид Тафт, служит в полиции. Время от времени мне нравится над ним поиздеваться.
— Неужто опять со шлюшками якшается?
Слива покачала головой:
— Он упал, и я его больше не вижу.
Я застыла.
— То есть как это — упал?
— Не знаю. Я видела, как он падает, и теперь не могу его найти. Ты должна его поискать.
Что ж, призракам прекрасно удается говорить загадками, и Слива тут не исключение, но если она не видит брата…
По спине змеей поползла тревога. А вдруг он действительно откуда-то упал? Неужели он погиб и перешел на другую сторону?
— Хорошо, солнце, я обязательно его поищу.
Слива кивнула и скормила кукле очередную ложку мороженого.
— Тебя я тоже искала. Тебя не было целую вечность. Я думала, ты уехала.
Я пригладила прядь волос у нее на плече.
— Извини.
Мне не хватило духу сказать, что мы виделись пару дней назад. Время призраки чувствуют по-разному. Может быть, с Тафтом у нее такая же история.
— Ничего страшного, — пожала плечиками Слива.
— Хочешь со мной покататься? Я еду к женщине, которую обвиняют в убийстве.
Зевнув, Слива опять пожала плечами:
— Ну ладно.
Ох уж эти детки! Ничем их не развлечь.
Я завела Развалюху, вытащила из кармана телефон и набрала дядю Боба.
— Чем занимаешься? — сказал он вместо «Алло».
— Никуда не еду, если ты об этом. Звоню спросить об офицере Тафте. Как он?
Диби помолчал, а потом уточнил:
— Ты о Дэвиде Тафте?
— О нем, ага. Сестра не может его найти.
— У него есть сестра?
— По ту сторону.
— А-а, точно. Не думал, что вы с ним так хорошо знакомы. Дэвид Тафт в отпуске.
— В отпуске? С каких пор?
— Уже месяца четыре. Странно все случилось. Как-то он пришел, поговорил с капитаном, освободил свой стол и больше не появлялся.
— Его точно никуда не перевели?
— В наших записях ничего такого нет.
Если Тафт решил, так сказать, передохнуть от работы, то почему Слива его не видит? Она, конечно, не самый надежный источник, но…
— И какова теория? — спросила я.
— Какая еще теория?
— Ну же, Диби! Что ты думаешь по поводу этого отпуска?
— Даже не знаю, милая. Может, он перегорел. Такое постоянно случается.
Только не с Дэвидом Тафтом, которого я знала и почти уважала. Он любил свою работу, да и служил всего год или два. К тому же, по моим сведениям, он учился на снайпера. Значит, у него были надежды, стремления и наверняка ЗППП после всех его шлюшек, если, само собой, верить Сливе.