Обреченность (ЛП)

Мои глаза осматривают траву, ища любые признаки беспорядка и не находят ничего. Я знаю, что люк где-то здесь, я просто должна его найти. Поднимая ноги, я топчусь по мягкой траве, луна проливает как раз достаточно света, чтобы продемонстрировать насколько глупо я выгляжу.

Когда я поднимаю голову на трех людей, то вижу, как они уставились на меня, каждый с различным взглядом на лицах, ни один из них не рад видеть, как я марширую по кругу, напрасно пробуя найти секретный дверной проём.

— Достаточно, — ревет Люк, на моём третьем круге. Делаю шаг и останавливаюсь, но не раньше, чем каждый слышит эхо металла под моей ногой.

Почти смешно видеть их реакцию, они всё ещё уставились на меня так, как будто я лишилась разума, и хотят убить меня из-за полного разочарования. Грим двигается первый и подбегает туда, где я стою, он бросается вниз на колени и начинает выцарапывать грязь как одержимый. Через мгновение остатки грязи и травы полностью отодвинуты в одну сторону, демонстрируя небольшой люк.

Он поднимает свою голову и усмехается мне, его белые зубы зловеще сияют в лунном свете, широкий шрам искажает его лицо с каждым нервным тиком его черт.

— Зверушка проделала отличную работу.

В его глазах проблеск маленькой толики уважения. Я, так или иначе, заработала одобрение этого сумасшедшего.

Я задаюсь вопросом: заперт ли люк.

Также быстро, как мне приходит эта мысль в голову, пальцы Грима обхватывают внешний край люка и тянут. Скрежет металла об металл эхом отзывается в ночи.

— *бать, — восклицает Люк, пока идет вперед и всматривается во мрак. Его глаза сужаются, когда он переводит взгляд от открывшегося люка на меня, — Это всё ещё может быть западня. Она по-прежнему шлюха Крэйвен, в конце-то концов.

Его слова отскакивают от меня. Облегчение от того, что бункер не только найден, но и открыт, смыло все мои заботы.

Коул выступает вперед и становится рядом с братом, его глаза останавливаются на мне.

— Так может быть, брат. Именно поэтому Фей пойдёт первой, а мы последуем за ней. Сообщи группам, чтобы ждали нашу команду и готовились к сигналу атаковать.

Люк ухмыляется мне, его аура передаёт его мысли. Он думает, что его брат снова увидит меня такой, какая я есть. Вражеской шлюхой. Когда я перевожу взгляд от Люка к Коулу, я вижу что-то ещё. Я вижу короткий взрыв фиолетового, цвет, о котором я не обладаю никаким знанием, он озадачивает меня и заставляет спросить о том, что он только что почувствовал, так, чтобы я знала, как считывать его в будущем.

— Ну же, Фей. Настало твоё время повести нас. У тебя есть вся власть здесь, я не хочу сожалеть, что предоставил её тебе.

Тонко завуалированная угроза всё же нанесла по мне удар, но и побудила к действию. «Я всё ещё не доказала свою ценность? Я всё ещё не заслужила доверия?»

Вспышка — я, выгибающаяся в его руках, его пальцы глубоко толкаются в мою киску.

«Разве я уже не отдала ему всё?»

Единственный кивок — всё, что я могу предложить, в то время как выпрямляю спину и шагаю ближе к отверстию в земле. Коул кладет что-то холодное в мою руку — фонарь, и я быстро щелкаю кнопкой, освещая темноту, которая простирается передо мной.

Ничего не изменилось с тех пор, как я была здесь в последний раз много лет тому назад. Ничего не разрушено, и это знание успокаивает стремительный бег моего сердца. Я могу сделать это. Мы сможем сделать это.

Я направляю фонарь туда, где, как я помню, должна быть лестница, и она действительно там — подзывает нас, приглашая в недра ада.

Прикрепляю фонарь к ремню моих брюк и медленно спускаюсь по дюжине или около того перекладин, пока мои ноги не достигают пола внизу. Я спокойно проверяю неиспользуемое пространство, когда слышу три пары ног, прыгающих на землю позади меня.

— Куда теперь, принцесса?

Теплая рука Коула обхватывает мою руку, и я направляю свой фонарь к дальнему концу пространства — к металлической двери, которая установлена в каменной стене.

Друг за другом мы направляемся к дверному проему, старый металл оказывает небольшое сопротивление плечу Грима, когда он толкает её, открывая.

— Здесь множество ходов, но только один ведет к библиотеке. Ваши люди должны войти точно в тоже время, что и мы, чтобы создать беспорядок. Мой отец будет ожидать, что вы придете с внешней стороны, но он никогда не будет ожидать, что мы придём изнутри.

«Я надеюсь».

Я веду их через лабиринт туннелей, мой разум ищет правильный путь, позволяя старым воспоминаниям указывать путь. Когда я вижу знакомый альков, ведущий в следующий туннель, я поворачиваюсь, чтобы встать перед тремя людьми позади меня и шепчу:

— За следующим углом с краю прохода — ложная дверь в библиотеку. Займет всего несколько минут, не больше, чтобы оказаться там, так что теперь время сигнала для ваших групп.

Глаза Коула поблескивают в резкой вспышке фонаря, на его лице написана признательность и гордость. Он гордится мной. Это знание опаляет мои щёки, и заставляет меня тосковать по вкусу его губ, заставляет меня хотеть рискнуть всем и инициировать поцелуй.

Люк оставляет нас, отстраняясь в темноту, чтобы подать сигнал их людям. Он кивает Коулу, когда все на месте, и он с Гримом протискиваются мимо нас и заходят за угол к концу прохода и секретного входа в «Крэйвен Холл».

Когда мы остаемся одни, руки Коула мягко обхватывают моё лицо — такой сентиментальный жест — взгляд в его ледяных голубых глазах совсем не такой.

— Ты останешься здесь. Не двигайся, оставайся скрытой, пока я не приду и не найду тебя. Если я не вернусь назад в течение тридцати минут, уходи. Вернись тем же путем, что мы пришли, садись в машину, которую мы оставили для тебя, и уезжай. Уезжай и никогда не останавливайся. Ты поняла меня, Фей?

— Ты вернёшься за мной, — это уверенность, не вопрос.

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуться, но ты должна пообещать мне, что ты сделаешь так, как я сказал. Не становись той, кем ты однажды была, принцесса. Теперь, бл*дь, пообещай мне.

Его лицо серьезное, даже в тусклом свете я могу увидеть водовороты черного и красного, охватывающие его, но там же — искры фиолетового, и это поражает меня: он заботиться обо мне. Я никогда не видела этот цвет раньше, потому что с тех пор, как умерла моя мать, — с тех пор, как у меня появился этот дар, никто никогда не заботился обо мне. И от этого мне проще произнести мои следующие слова.

— Я обещаю.

Он не целует меня, не обещая вернуться, и, бросив последний взгляд, уходит. Уходит, снова оставляя меня во тьме.

32

Хаос.

Я окунаюсь в кровь, смерть и хаос.

Крик детей, плачь женщин, оружейная стрельба и господство тьмы.

Мы выходим из секретного прохода незамеченными, проникаем в библиотеку, вокруг никого нет. Но затем начались крики.

Шум исходит с верхних этажей.

Похоже, наши люди обрушили крышу, захватывая «Крэйвен Холл», в то время как Алек и его люди вырезают заложников.

Пока мы мчимся по главной лестнице: сначала я, потом Люк и Грим, наступая мне на пятки, я ощущаю смерть, прежде чем вижу её.

Первое тело, что мы находим, — такой юный мальчик, возможно десяти или одиннадцати лет. Ушибы и порезы пересекают каждый дюйм его обнаженной кожи, единственное пулевое ранение в голову указывает, что он мертв.

Чей-то сын находится у моих ног, и зверь внутри меня ревёт и требует крови.

Автоматические оружие стреляет не далеко от места высадки. Голова маленького ребенка, девочки, выглядывает из-за открытой двери, ее затравленные глаза осматривают пространство в поисках любого пути спасения.

Грим ныряет мимо меня и закрывает собой девочку, как только два человека Алека поднимают винтовки, прицеливаясь из-за угла.

Они недостаточно быстрые, поскольку у моего брата глаз снайпера. Оба мужчины падают на пол, не разрядив своего оружия. Маленькая девочка хныкает, когда Грим поднимает её своими покрытыми рубцами руками, его мускулы выпирают под ужасающими татуировками, изображающими смерть и пытки, и создают причудливое противопоставление с кожей невинной девочки, покрытой кровоподтеками. Она вцепилась в него так, как будто он — её спаситель.