Страница 4 из 7
Владимир Валентинович Меньшов – советский и российский актер театра, кино и телевидения, кинорежиссер, сценарист, продюсер. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1984), народный артист РСФСР (1989), лауреат Государственной премии СССР (1981)и премии «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» за фильм «Москва слезам не верит». Председатель общественного совета по проблемам деятельности уголовно-исполнительной системы (2015)
Как и для Алексея Пешкова (Максима Горького), книги стали для Владимира Меньшова окном в мир. Мальчик читал запоем: одно произведение за другим. Он проживал свое детство с героями Александра Дюма, Жюля Верна, Фенимора Купера. «Я выбирал литературу о воспитании личности. Помню, как потрясла меня книга Вениамина Каверина „Два капитана“»
Владимир взрослел, а вместе с ним взрослели и его литературные предпочтения. Теперь бередила душу, будила воображение, вызывала неподдельный восторг проза Николая Гоголя, Ивана Бунина, Антона Чехова, Владимира Набокова, Андрея Платонова, поэзия Владимира Маяковского, Марины Цветаевой, Бориса Пастернака.
С любовью будущего режиссера к книгам могла сравниться разве что любовь к кинематографу. Телевизор в ту пору был редкостью, не было видеомагнитофона, не было всего того, чем впоследствии одарила человечество цивилизация. Вместе с тем не было и губительной для души и ума пресыщенности. С какой радостью, с каким нетерпением стремилась публика на праздник под названием дневной, вечерний, утренний сеанс. Советские фильмы тех лет смотрели по несколько раз, заучивая наизусть произносимые актерами лаконичные и пространные монологи и диалоги.
Выходя из кинотеатров с горящими глазами, дети проигрывали увиденные сцены во дворах, взрослые задумывались о жизни, грустили, мечтали, надеялись.
«Это было молодое, послесталинское кино, – вспоминает Владимир Валентинович, – совсем не похожее на то, что снимали до войны. Оно очень отличалось от „Чапаева“, „Ленина в Октябре“, „Кубанских казаков“. В кинематограф пришли Чухрай, Ростоцкий, Басов, новые молодые актеры – Николай Рыбников, Алла Ларионова, Роза Макагонова. Первой ласточкой была картина по произведению Аркадия Гайдара „Школа мужества“ (1954). Снимали ее Владимир Басов и Мстислав Корчагин, играли Леонид Харитонов, Марк Бернес. Потом на экраны вышли „Земля и люди“ (1955) и „Дело было в Пенькове“ (1958) Станислава Ростоцкого, „Весна на Заречной улице“ (1956) Марлена Хуциева и Феликса Миронера».
В 1947 году, через два года после окончания войны, Валентин Михайлович Меньшов был переведен работать в Архангельск. Здесь семья задержалась на три года. Почти сказочным запомнился мальчику город: с деревянными трехэтажными домами, с мостками, перекинутыми через болотистую местность, с двором, застроенным сараями, чарующей природой и необъятными просторами.
«Первое время я смотрел вокруг с широко раскрытыми глазами. Все для меня, прожившего первые восемь лет в Баку, было здесь в диковинку. Я не мог поверить, что воду – чистую, живую – можно пить прямо из реки, ведь до сих пор я жил у моря, а оно было соленое».
Уже будучи любимым и заслуженным артистом и режиссером, Владимир Меньшов вернется сюда и не найдет того деревянного дома на улице Советской, где, по его словам, прошла самая золотая, самая романтичная пора его взросления.
«Все мое детство снесли», – обронит он на встрече со зрителями.
Здесь начал Володя смотреть кино, здесь пошел в школу, здесь впервые увидел настоящую русскую снежную зиму, удивлялся белым ночам, научился кататься на лыжах и коньках, играть в лапту.
«Не мог бы я увидеть ничего подобного, живя в средней полосе России и тем более на юге», – уверен Владимир Валентинович.
Не только светлые страницы жизни Меньшова связаны с Архангельском.
«Здесь папа заработал туберкулез, который в конце концов его и доконал. Видимо, климат ему не подошел».
В 1950 году, согласно распоряжению командования, Валентин Михайлович вместе с семьей перебрался в Астрахань.
Выдающийся немецкий писатель Эрих Мария Ремарк однажды заметил: «У каждого есть такие места, забыть о которых невозможно, хотя бы потому, что там воздух помнит твое счастливое дыхание». Крикливо-праздные, сводящие с ума ароматами зелени, фруктов, запеченного на углях мяса и жареных помидоров бакинские рынки, десятки пешеходных улиц, простирающиеся к небу мечети, широкие проспекты и разливший свои воды величественный Каспий, православные храмы, густые сосновые леса, просоленный воздух Архангельска, белотелые соборы и каменные крепости Астрахани…
Баку – родной города Владимира Меньшова
Смена декораций, новые впечатления, участие в школьной самодеятельности, книги и периодика, среди которых все чаще фигурировали труды по киноискусству и свежие выпуски журнала «Советский экран». Все перечисленное в той или иной степени оказало влияние на формирование личности Владимира Валентиновича Меньшова. Многое ухватила, удержала и сохранила цепкая детская и подростковая память.
«Я стал свидетелем строительства Дома правительства в Баку. Его строили пленные немцы, а мы, дети, бегали к ним и обменивали хлеб на какие-то незамысловатые деревянные игрушки. Баку моего военного детства был интернациональным городом. Помню, как после рабочего дня у нас за столом засиживались целые бригады. Эти посиделки были в чистом виде иллюстрацией к лозунгу о дружбе советских народов. И тост за дружбу за этим самым столом неизменно звучал потому, что рядом сидели представители почти всех национальностей СССР».
Окончив школу с серебряной медалью, готовый вылететь из родительского гнезда, юноша огорошил родителей – он решил податься в актеры. Родители к выбору сына отнеслись с долей скептицизма.
Как и положено отцу, Валентин Михайлович мечтал, что сын пойдет по его стопам.
«Я честно попытался поступить в военное училище. Поехал в Минск, но даже с медалью мне не удалось пройти конкурс. Думаю, судьба уберегла меня. Скольких военных я переиграл в кино после, а в жизни быть военным не смог бы. Уж очень я свободолюбивый человек».
Как бы там ни было, чинить препятствий на пути к мечте родители мальчику не стали, и в 1957 году Меньшов отправился в Москву.
«Главное – выбрать свою дорогу. Слова банальные, но сколько людей повторяют путь родителей. А я считаю, если почувствовал в себе способности к чему-либо, не зарывай их в землю, а всячески вытаскивай. Видимо, я подспудно ощущал, что есть во мне какой-то талант, которого не было ни у кого из моей семьи и который при всем их желании не смогли бы разглядеть мои родители».
Первая попытка поступления во ВГИК успехом не увенчалась.
«Это была авантюра чистой воды. Помню, в одном из выпусков „Советского экрана“ я прочитал статью про своего кумира, актера Николая Рыбникова. Из статьи я узнал, что Рыбников родом из Борисоглебска Воронежской области. „Да он такой же парень из провинции, как и я!“ – подумалось тогда. У меня появилась надежда».
Своими соображениями относительно актерского будущего Володя делился с одноклассниками. Кто-то даже собрался ехать и поступать вместе с ним. Но когда пришла пора собираться, желающих, за исключением Владимира и еще одного его соученика, не нашлось.
«В столицу мы поехали вдвоем: я – в общем вагоне, мой друг Дима – в мягком. Родственников у меня в Москве не было, мы поселились у родни Димы и уже на следующий день отправились во ВГИК. Два дня потребовалось нам на то, чтобы собраться с духом и войти в святая святых. Первой, кого я увидел, переступив порог института, была Людмила Гурченко. Она сидела на подоконнике и запросто с кем-то болтала».
В ту пору Володя смутно представлял себе, что именно требуется для поступления.
«Я думал, что достаточно войти, сесть, на тебя посмотрят, оценят внешние данные и, если понравишься, возьмут».