Страница 3 из 7
Как не понять чувств женщины, пережившей тяжелое детство, прошедшей тяготы войны, познавшей вдовство, изматывающий труд, радость и в то же время неблагодарность своей профессии. Как не понять ее беспокойства о единственном ребенке, ее желание, чтобы дочь освоила ремесло, которое бы кормило Веру в любое, самое тяжелое время, ведь будущее так непредсказуемо, а искусство – далеко не всегда синоним сытости. Это Ирина Николаевна знала как никто другой.
То ли дело медик. В роду Алентовых врачебное искусство уважали не меньше, чем актерское ремесло. Окончил Томский университет и был заслуженным врачом в Устюге дед актрисы. Только много лет спустя Вера Валентиновна – в свое время активная и прилежная пионерка и комсомолка – открыла для себя и другую страницу своей родословной – четыре поколения священнослужителей Алентовых.
«У отца моего деда был огромный приход. Он служил священником. И прапрадед тоже. И родной брат деда окончил Санкт-Петербургскую духовную академию. Был пострижен в монахи и рукоположен в иеромонахи в Свято-Успенской Почаевской лавре. В 1937 году был возведен в сан архиепископа Тамбовского и Мичуринского, а в 1938 году его расстреляли».
Не только выбор будущей профессии заботил Веру в ее 15 лет. В этом возрасте нагрянула к девочке первая, как назвала ее сама актриса, трагичная любовь.
«Это случилось в пионерлагере. Я влюбилась в мальчика, а он – в меня. Это был очень красивый мальчик. Звали его Витя. Но в разгар нашей дружбы у меня, как назло, заболело ухо, и врач перевязал его бинтом. Недолго думая, Витя переключился на мою подругу и расстался со мной».
Расстроилась первая любовь. Расстроились и планы Ирины Николаевны. Будучи зачисленной во вспомогательный состав труппы Барнаульского драматического театра, ее Верочка провалила последний вступительный экзамен в медицинский институт.
«Конечно, был в моей жизни период, когда мне хотелось стать врачом, и довольно долгий. Я серьезно интересовалась медициной, готовилась к практическим занятиям. На одном из таких занятий я стала свидетелем небольшой операции и упала в обморок. Этот случай дал мне понять, что в медицине, я, скорее всего, не преуспею.
Мама была принципиальным человеком. Узнав о моих дальнейших планах, она сказала:
„Сцена не терпит непрофессионалов. Если ты считаешь себя талантливой, поезжай в Москву, попытайся поступить“».
На вступительные экзамены в театральный институт Вера в том году опоздала. Ирина Николаевна приняла решение: до поступления ее дочь будет работать на Барнаульском меланжевом комбинате.
«Работала я в очень шумном цехе. Уже один этот машинный шум было достаточно сложно выдержать. Зимой я таскала тяжелые прутья, которые требовались работающим на комбинате мастерицам. Трудилась я так восемь месяцев. Было тяжело вставать к гудку, втиснуться в переполненный автобус, балансировать на подножке. Работать было тоже тяжело, но я сцепила зубы и работала».
В 1961 году, представ перед приемной комиссией, Вера Алентова была зачислена в Школу-студию МХАТ имени Владимира Ивановича Немировича-Данченко при МХАТ имени Максима Горького на курс Василия Маркова. Увидеть свою фамилию в списке принятых было для девушки настоящим счастьем.
«Учиться в школе-студии я мечтала. Какая это была прекрасная пора!»
В эту прекрасную пору Вера Валентиновна встретила своего будущего мужа, «бесперспективного» Владимира Меньшова.
«…детство – пора беззлобная, благодарная, счастливая…»
Путь к себе
Кинорежиссер, сценарист, продюсер, заслуженный деятель искусств РСФСР, народный артист РСФСР, лауреат Государственной премии СССР и премии «Оскар», председатель общественного совета по проблемам деятельности уголовно-исполнительной системы. Едва ли, даже окончив школу с серебряной медалью, Владимир Меньшов мог представить себе, каким будет его послужной список, какой вклад внесет он в историю отечественного и мирового кинематографа, через какие тернии и сомнения придется ему пробираться и какой щедрой и улыбчивой в конце концов может оказаться судьба.
Владимир Валентинович Меньшов появился на свет в солнечном городе Баку (Азербайджанская ССР) в семье Валентина Михайловича Меньшова и Антонины Александровны Дубовской. Отец окончил мореходное училище, поступил на службу первым помощником капитана. Мать – дочь зажиточного крестьянина, хозяйствовавшего в селе Чаган, что неподалеку от Астрахани. После революции Антонина Александровна покинула родительский дом и устроилась горничной на корабль, совершавший рейсы из Баку в Иран. Здесь, на корабле, Валентин и познакомился с будущей женой. В 1938 году молодые люди вступили в законный брак, а через год родился их первенец – Владимир.
Трудно, по кирпичику выстраивавшие свою семейную жизнь, свой быт, свое благополучие, родители Владимира и его младшей сестры Ирины работали с утра до ночи, зачастую предоставив детей школе и самим себе.
«Не могу похвастаться целенаправленным домашним воспитанием, – признается Владимир Валентинович. – Маму по грамотности я очень быстро перерос: у нее было два класса церковно-приходской школы. Писала она с ошибками, стеснялась, зато речь у нее была красивая, сочная, образная. Мама была целиком и полностью растворена в домашнем хозяйстве, раньше всех поднималась, позже всех ложилась и бесконечно хлопотала – надо было семью обстирать, приготовить обед, залатать – заштопать одежду, убрать. Отец был военным. Мы переезжали с места на место, и вполне устроенной нашу жизнь никак нельзя было назвать: снимали углы в разваливающихся деревянных домишках, с удобствами во дворе и водопроводным краном на улице. К счастью, в детские годы бытовая неустроенность воспринимается как нечто второстепенное.
Главным в семье был отец – волевой, сильный, воспитавший себя сам человек. Раз в неделю, а то и реже проверял он наши с сестрой дневники».
И хотя Владимир был одним из лучших учеников в классе, каждый раз робел перед суровым взглядом родителя.
«После того как родной брат отца, подводник, погиб на войне, родственников у папы не осталось, зато вся многочисленная родня матери шла к нему за советом. Какие-то библейские истины он вложил и в нас, своих детей: не укради, относись с уважением к старшим. Это были не просто слова, так вели себя окружающие нас люди, такой была среда, в которой мы росли. Остальное было почерпнуто из книг. Книги сделали из меня человека. Хорошие достать было трудно. Надо было долго ждать своей очереди в библиотеке. Мне же было невмоготу, я хотел прочитать как можно быстрее, вот и ходил в читальный зал каждый день после школы и проводил там по три-четыре часа ежедневно. Тем более, что библиотека находилась как раз по дороге из школы домой».
Во второй повести автобиографической трилогии «В людях» Максим Горький писал:
«Я рассматривал иллюстрации и читал объяснение к ним. Эти иллюстрации раздвигали передо мною землю все шире и шире, украшая ее сказочными городами, показывая мне высокие горы, красивые берега морей. Жизнь чудесно разрасталась, земля становилась заманчивее, богаче людьми, обильнее городами и всячески разнообразнее. Теперь, глядя в заволжские дали, я уже знал, что там нет пустоты. Книги показывали мне иную жизнь – жизнь больших чувств и желаний, которые приводили людей к подвигам и преступлениям. Из пояснений к рисункам я знал, что в Праге, Лондоне и Париже нет среди города оврагов и грязных дамб из мусора, там прямые, широкие улицы, иные дома и церкви. Там нет шестимесячной зимы, которая запирает людей в домах. Читая, я чувствовал себя здоровее, сильнее, работал споро и ловко, у меня была цель: чем скорее закончу, тем больше останется времени для чтения».