Цена высшему образованию

Я повеселел. Наконец-то все проблемы будут решены. А диплом? надо спрятать подальше. Грош ему цена этому диплому. Непонятно только, зачем государство тратит такие деньги на подготовку ненужных специалистов? наверное, чтоб поставить галочку о том, что непродуманный план выполнен и еще для того, чтоб похвастаться: вот смотрите, сколько, у нас граждан с высшим образованием, а при коммунизме каждый второй будет иметь такое образование. Вы, капиталисты, не признаете наши дипломы, ну и черт с вами. Это неудивительно, у вас нет передового учения. У нас любой специалист - медик, инженер - прежде всего марксист и если он зубы вырывает кусачками и швыряет их в урну, то он при этом руководствуется учением марксизма-ленинизма о том, что гнилой зуб вырывают с корнем. Так-то, голубчики.

Собрав все документы, я на следующий день, отправился в кадры ресторана "Пекин". В небольшом кабинете на седьмом этаже сидела женщина с сигаретой в зубах, сильно накрашенными губами и рыжими волосами.

- У вас же диплом. Какого черта вы сюда лезете? Вы мне даром не нужны. Если только анонимки строчить. Вас кто-нибудь прислал, признавайтесь! Вы - член партии?

- Нет.

- Но это хорошо. Знаете, если бы у меня был диплом, как у вас, я бы здесь не сидела, а где-то там..., - сказала она, поднимая указательный палец кверху.

- А если спрятать этот диплом?

- Диплом-это бумажка, а любая бумажка у нас весит, знаете сколько? Больше тонны. Да и зачем мне прятать вашу бумажку. Узнают - меня вытурят отсюда. Все, будьте здоровы.

- Возьмите, прошу вас!

- Некогда мне с вами разговоры разговаривать. Мне отчет надо делать.

6

Я снова вернулся домой ни с чем. Должно быть, вид у меня был не самый лучший, потому что теща пожалела меня. Она даже бросилась чай подогревать вчерашней заварки и не так категорично спросила:

- Ну, что?

- Ничего хорошего.

- У мене в школе работает племянник, он занимает хорошую должность.

- Какую?

- Он завхоз. Хошь, я яму позвоню, и он тебя пристроит.

- Попробуйте.

- Чичас.

Она набрала номер.

- Послушай, Филипп, тут значит такое дело. Моя дочь Валя, будучи в синатроии по причине лечения желудочно-кишечного тракта, почек, печении и желчного пузыря, и всего ослабленного организма, познакомилась тамычки с молодым человеком. Он, как это водится, облапошил ее, то есть соблазнил, поганец, и она согласилась с им пойтить в загс. Тут Москва сыграла основную роль. Все в Москву рвутся, ты знаешь, Филипп. Ну, так вот, она вернулась домой, и тут мы обнаружили, что у нашей Вали живот растет. "Ну-ка давай свово соблазнителя сюда, чтоб соседи не думали, что ты просто нагуляла ребятенка, говорю я ей". Ну, он, конечно сразу же и приехал...на нашу голову. Денег не привез, на работу яво никто не береть. Какой-то дяплом у него непригодный. Из-за того дяплома яго и не берут ниде. Посмотри, касатик, что ето за дяплом такой и если шо, возьми к себе мыть полы, да уборную чистить. Он может к тябе приехать на смотрины, да? Када? Прямо чичас? Тады я яво командирую. Как ехать? Метро "Новокузнецкая", а далее трамваем? Ну, хорошо, благодарю. - Теща повесила трубку, повернулась ко мне и сказала: - Ну вот, видишь? благодари. Поезжай срочно. Ежели возьмут тябя, возвращайся, я накормлю тябя обедом. Будеть костный бульон и жареная картошка на второе.

Я помчался в школу номер 35 Бауманского района, увиделся с родственником супруги Филиппом, показал ему свой диплом.

− Дык это же нормальный советский диплом, - сказал Филипп, еще раз сверяя мое имя в дипломе с паспортом. Пойдем к Ивану Васильевичу Мостовому, нашему дилехтору, он тебя с удовольствием примет. Ты знаешь, у нас одно бабье. На тридцать человек, у нас всего три мужика: директор, я и физрук, остальные - бабье. Если бы ты знал, как они грызутся, завидуют, подсиживают друг друга! Даже старые девы есть. А район у нас престижный, Бауманский. Здесь в депутаты баллотируются первые лица государства. У тебя отец не был врагом народа? А то тут, брат, проверка кожного человека. Если что и мы с Иваном Васильевичем полетим, не подводи, говори честно.

− Отец у меня пострадал, но ни судим, ни репрессированным не был, - гордо ответил я.

- Это хорошо. Значит, можно иттить к дилехтору. Уборщиком тебе делать нечего: у тебя же диплом. Будешь преподавать. Ежели полторы учительской ставки это сто двадцать рублей в месяц: богатым не будешь, но на хлеб-соль хватит. Я сам столько же получаю.

Иван Васильевич встретил меня без особого энтузиазма.

− У меня только одна не занятая должность, это должность пионервожатого. У нас они почему-то не задерживаются. Ты уже будешь четвертым в этом учебном году.

− А почему? - осмелился спросить я.

- Ставка маленькая, а работы много. У нас вообще-то не нормированный рабочий день, а это значит надо вкалывать за эти 80 рублей в месяц по двенадцать часов в день, а иногда и больше. Но если вы будете хорошо работать, мы вас станем поддерживать. Скажем, заболел преподаватель литературы или истории - вас на замену, а это дополнительная зарплата.

−Тогда я ваших преподавателей все время буду заражать гриппом. Можно, конечно, кому-то и ногу сломать, - сказал я.

Иван Васильевич улыбнулся.

− Кое-кому не мешало бы и шею свернуть, - сказал он. - А если серьезно, то приходите, начнем работать. Побольше мужиков в народном образовании. Это ненормально, когда одно бабье. Дети страдают. У нас учатся дети и из неполноценных семей, где только одна мать и ребенку, особенно мальчику видеть на уроке хорошего подтянутого мужика - это же пример, а эти бабы только пищат на уроках. Все, желаю успехов.

Я вышел из здания школы и почувствовал, что у меня за спиной выросли крылья. Я не помню, как я добрался до трамвайной остановки, но я, кажется, прилетел. Сколько мне будут платить, меня не интересовало. Главное, я получил работу. С этой радостной новостью я примчался домой, к теще и ее костному бульону.

Вечером на семейном совете тесть сказал:

- Значит, тебе цена восемьдесят рублей. Мне цена - сто шестьдесят, тебе наполовину меньше. У меня семь классов, у тебя - высшее образование. Чертовщина какая-то. Я взял бы тебя к себе учеником, но что скажут мои кореши по работе? Ежели бы тебе было шешнадцать лет, куда ни шло, а так... иди в эту пионерию: восемьдесят рублей не деньги, но это все же больше, чем ничего. Надо было тебе в свое время в ремеслуху, какую-нибудь поступить, а ты в юнирситет полез. Пустое это дело, я те скажу.

- Ты просто неудачник, - добавила Валя. От ее слов меня кольнуло в сердце. Эти простые, но верные слова, я услышал впервые из ее уст. Известно: ничто так не ранит, как правда. Скажи слепому, что у него нет глаз - всю ночь спать не будет.

Головомойка продолжалась бы еще бесконечно долго, теперь уже их было трое против меня одного, если бы не раздался звонок в дверь. Я бросился, с разрешения, открывать дверь. На пороге стояла Тамара Васильевна с букетом цветов в руках. Она загадочно и сыто улыбалась, подставила мне щеку и быстро прошла в столовую.

- Пришла поздравить всех с праздником восьмое марта, - сказала она, наградив всех ослепительной улыбкой.

- Заходите, милости просим! - завопила теща.

- Ну, племяха, что это с тобой случилось? - спросил Алексей Григорьевич, целуя ее в щеку. - Раньше, бывало ча, тебя на аркане не затащишь, а теперь сама пришла. Чудно.

- Да так, пустота, какая-то на душе, дай, думаю, навещу бедных родственников: иногда среди простых людей можно найти успокоение гораздо быстрее, чем в своем кругу. С тех пор как я развелась со своим плебеем, я ни на ком не могу остановиться. Претендентов много, но...сами понимаете, все не то.

Тамара всех по очереди осмотрела презрительным, высокомерным взглядом, весьма беглым и только на моем лице как бы задержалась и криво едва заметно улыбнулась. Я понял, что в этой скупой улыбке прячется какая-то тайна, разгадать которую, мне просто не дано, и опустил глаза.