Встречи

Эльф поднял одну бровь, скептически ухмыльнулся, но промолчал.

— Сказал, что свиньи их лучше чуют! Тут уж он не выдержал, и тоненько заблеял. То есть засмеялся.

Мэйтон с Кейт переглянулись и тоже рассмеялись. Но вовсе не над свиньей на веревочке, а над самим Хорьком.

Отдышавшись, Хорь стал выталкивать засидевшихся, а вернее застоявшихся гостей за дверь. По дороге, однако, зачерпнул из разных кубышек по горсти конфет, вперемешку с печеньями, засунул их в бумажный кулек и всучил Кейт.

«Прекрасной незнакомке», как выразился он. Непривычная к комплиментам девушка тут же зарделась, опустив глаза долу.

Пока они торчали в кондитерской лавке, солнце перевалило за зенит, золотя и без того золотые деревья и бросая сиреневые тени в углах домов.

Кейт развернула блестящую обертку конфеты и с наслаждением засунула за щеку. С опозданием правда, предложила Мэйтону, но он дипломатично отказался. Что он, конфет что ли не видел?

Кейт обняла кулек так, словно от него зависела сейчас вся ее жизнь, и зажмурилась от удовольствия.

— А он все-таки кондитер или ресторатор? — спросила она чуть погодя. Когда они отошли на приличное расстояние.

Мэйтон удивленно выгнул бровь. Откуда она хоть слов-то таких понабралась?

— Он все-таки ресторатор. А кондитерскую для своей дочурки держит, чтобы без дела не сидела. И ей развлечение, и ему доход.

— М-м-м-м, — с наслаждением протянула Кейт, жуя мягкую конфету из чего-то тягучего, — А я-то думала, они эти грибы в конфеты кладут, чтобы запах там или вкус?

Мэйтон хмыкнул.

— Их везде кладут.

— Хоть раз попробовать бы его, гриб этот, — мечтательно протянула Кейт, смачно чавкнув конфетой, — Вон, какой дорогущий! Вкусный наверное? Последний вопрос она задала риторически, но Мэйтон все-таки ответил.

— Да его вроде как не едят целиком. Слишком дорогое удовольствие, да и невкусно. Так, трут чуток, чтобы запах и привкус был, как приправу.

— А какой у него привкус?

— Как у семечек, грибов, и печеных яблок одновременно, ничего особенного.

Кейт вздохнула. И стоило за это столько денег отдавать? И чего это богатым неймется? Все изощряются!

Мэйтон порылся в ее кульке с конфетами и вынул одну.

— Вот, эта кажется, как раз с ним. Кейт изумленно сунула ее в рот и честно пыталась понять, какой такой привкус есть у этой, и нет у других конфет.

Пока они мирно беседовали, идя по безлюдной тихой улочке, оказывается, на их скромные персоны кое-кто все-таки обратил внимание. Мэйтон заметил это еще от ресторана, но не стал подавать виду. Пусть вор обнаружит себя сам.

Он специально свернул в темный переулок между глухими стенами домов, и сделал вид, что вытряхивает камешек из сапога. Кейт непринужденно щебетала очередную ерунду и конечно ничего не замечала вокруг. Незнакомец уже нагнал их, а эльф стал вроде бы пропускать его мимо.

— …Вот и мне тоже показалось, что они не на что не похо… П-и-и-и-и!

Мэйтон резко толкнул девчонку к стене дома, а сам с разворота поймал и ловко выломал руку какому-то типу. Тот тихонько взвыл, выпуская из руки только что вынутый из поясного кошеля эльфа плотный сверток. Он шлепнулся на камни и чуть не потоп в канавке, но сообразительная девушка вовремя успела его подхватить.

Прижав вора лицом к стене и заломив руку за спину, эльф начал допрос.

— Кто, откуда и на кого работаешь?

Незнакомец лишь зашипел и дернулся, пытаясь вырваться. Не тут-то было. Рука вора почти захрустела в суставе, но он лишь только тихо застонал. Парень был еще мелкий и по-подростковому тощий, эльф даже не стал вынимать свой нож. Много чести. Наконец, когда сил терпеть боль совсем не стало, парень все же заговорил.

— Я сам, я один, просто видел, как вы из лавки выходили. Вот и подумал…

Мэйтон вздохнул. Все равно не сознается.

— Если увижу тебя еще раз где-нибудь поблизости, убью. — Просто сказал он. И сказал-то вроде без злобы, даже ласково. Но воришка побелел и часто-часто, насколько позволяла прижатая к стене голова, закивал. Если эльф говорит — «убью», значит не шутит. Байки об эльфийских «жестокостях» вовсю ходили по городскому дну. Красочно раздуваемые самими эльфами, в целях поддержки имиджа беспощадных убийц. Пусть отчасти это и правда, но только в крайних случаях. Однако людям этого знать не обязательно.

— Брысь! — шепнул эльф. Парня действительно, как ветром сдуло.

Мэйтон обернулся на Кейт. Выглядела она не лучше воришки. Тоже бледная и напуганная.

Он молча протянул руку за свертком.

Девушка так же молча отдала его назад. Эльф не говоря не слова, засунул его обратно в кошель, и только сейчас облегченно выдохнул.

— З-з-зараза! — только и сказал он. Развернулся на пятках и почти побежал в ту же сторону, куда и отбыл вор. Даже не посмотрел, поспешает ли за ним Кейт. А Кейт ой как поспешала. И вопросов у нее было много.

Через сотню шагов, она все-таки не вытерпела и спросила.

— Зачем же он полез в кошель, если видел, что выходя от кондитера, ты засунул деньги в куртку?

Мэйтон только зыркнул на нее исподлобья и пробурчал.

— Потому что ему не деньги нужны были, а то, что в кошеле.

— А что там у тебя? — без задней мысли спросила Кейт.

— Не твое дело, — буркнул эльф.

Больше девушка со своими расспросами не лезла.

Через четверть часа они стояли под дверями заведения под названием «Тихая пристань».

На первом этаже была харчевня, на втором сдавались комнаты. На окованных железом резных дверях висела табличка: «Закрыто. Дезинфекция».

Мэйтон не задерживаясь, без стука открыл дверь и вошел. Как и полагается пустому заведению, травящему в своих недрах клопов и мышей, было тихо. Лишь за стойкой, неспешно протирал стаканы не молодой уже эльф. На вскидку, примерно вёсен сорока отроду, если по человеческим меркам. А там непонятно, может всех трехсот сорока, кто их эльфов разберет? Пепельноволосый, желтоглазый, жилистый, с хищным взглядом ястреба.

Подняв глаза, он увидел прибывших и вместо привета хмуро спросил:

— А это еще кто?

— Она со мной, — тоном, не требующим возражений, ответил Мэйтон.

Кейт сразу поняла, что она тут лишняя и было попятилась к дверям. Но Мэйтон пригласил ее взглядом сесть за стол и не мешать.

Хозяин все-таки подозрительно поглядывал в ее сторону, но больше вопрос этот не поднимал.

— На меня напали, — садясь на высокий, обитый войлоком стул, кинул эльф.

— Кто? Когда?

Все это произнеслось до того непринужденно и обыденно, что Кейт показалось, будто они разговаривали не о нападении, а о чем-то постороннем. Как например: «Суп будешь? Да, сырный пожалуйста».

— Ты знаешь, кто это был? — Спросил хозяин заведения.

— Нет, я думал, ты мне все-таки объяснишь, что тут происходит?

— Если ты думаешь, что это мой человек, то я тебе скажу, что это не так, слово чести.

Мэйтон смерил его пристальным взглядом, но медленно кивнул и потянулся за свертком.

«И что же они вечно со своей честью носятся, как с расписным коробом?» — подумалось Кейт. «Вон, аж зенки повылупали, друг на друга пялятся!»

Тем временем на столе оказался тот самый злополучный сверток.

— Как и договаривались, Натаниэль.

Старый бережно взял его в руку и взвесил на ладони. Одобрительно крякнул. Быстрым хищным движением сдернул нож с пояса, и проткнув маленькую дырочку, подцепил серый порошок его кончиком. Понюхал, затем послюнявив палец, мазнул на язык. Удовлетворительно кивнул, и наконец, взгляд его, доселе колючий, потеплел.

Для того чтобы выжить, Мэйтону пришлось пойти на сделку со своей совестью. И если поиск грибов был вполне легальным, то вот с порошками все было по-иному. Их производство было строго регламентировано и делались они исключительно аптекарями в лечебных целях, например, как обезболивающее при операциях. Купить их рядовому гражданину, можно было только имея на руках специальную бумагу о том, в каких целях препарат будет использоваться. А тех, кто торговал ими из-под полы и посадить могли. Гард Альбитиарн Маэн строго следил за этим. Но спрос на «веселые порошки» (так их называли в народе) был очень высок. Что интересно, в основном их покупали люди. Сами эльфы использовали такой порошок только в ритуальных целях. Что бывает, если им увлечься, Мэйтон знал не понаслышке, взять хоть того же Сиглаэна из его долины. А вот люди, не понимая всей опасности, напротив их очень уважали, считая, что с их помощью можно познать эльфийскую магию. Не осознавая, что познать в итоге они могут лишь собственную смерть. И что ему с того, если каким-то сумасшедшим людишкам придет в голову губить свое здоровье? В конце концов, чем меньше людей, тем лучше.