Страница 5 из 17
Это был 1939 год – год больших событий в строительстве государственных институтов и канун начала Второй мировой войны. Его внезапно вызвали в отдел кадров академии.
«Что за чудеса? – спрашивал сам себя Анатолий Николаевич. – Приятно, когда тобой интересуется начальство, но я готовлюсь к выпускным экзаменам. Зачем же я им понадобился именно сейчас?»
В кабинете, куда направили Михеева, сидел незнакомый ему человек в гражданском. Он был опрятно одет. Серый костюм четко подчеркивал его плотную спортивную фигуру. На белоснежной рубахе симпатично смотрелся красно-синий галстук. Анатолий любил сочетание этих двух цветов, считал их гармоничными.
Незнакомец представился сотрудником органов госбезопасности. Обрисовав обстановку в стране и за ее пределами, чекист неожиданно предложил попробовать будущего военного инженера на службе в контрразведывательных подразделениях органов НКВД.
– Но у меня никакой практики нет. Этот профиль военной службы мне совершенно не знаком. Он больше гуманитарный, чем инженерный, – честно ответил слушатель-выпускник.
– Это не проблема – подучитесь. Вы молодой, а учение, как известно, в молодости – это резьба по камню, а вот в старости – черчение на песке. Но вам еще далеко до черчения на песке.
Надо отметить, что 1939 год характеризовался большими сложностями в системе упорядочивания работы органов госбезопасности. После «ежовского кровопускания» 1937–1938 годов, жестоких репрессий со стороны главы НКВД СССР генерального комиссара госбезопасности Н.И. Ежова наступил период обновления кадров. Именно в этом году «… зоркоглазый и умный нарком» Ежов, как его называл в своем стихотворении казахский поэт Джамбул Джабаев, был арестован, а спустя год расстрелян по обвинению в подготовке антисоветского государственного переворота.
Михеева поражало, что Ежов, отвергая все обвинения, выдвинутые на суде и следствии, признал единственной своей ошибкой то, что «мало чистил» органы госбезопасности от «врагов народа». В частности, на суде он заявил:
«Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их чистил… Я не отрицаю, что пьянствовал, но я работал, как вол… Если бы я хотел произвести террористический акт над кем-либо из членов правительства, я для этой цели никого бы не вербовал, а, используя технику, совершил бы в любой момент это гнусное дело…»
На смену ему в руководстве НКВД пришел его заместитель, начальник Главного управления госбезопасности ведомства Лаврентий Павлович Берия, решивший перетряхнуть руководящий состав наркомата.
Лозунг – «Кадры решают все!» – стал активно действовать в целях набора новых людей для работы в органах.
С приходом Берии на пост главы НКВД масштабы репрессий резко сократились. Большой террор завершился, но рецидивы его продолжались даже в хрущевскую «оттепель», перефразированную народом в «насморк», вплоть до 1964 года…
А что касается жизни Архангельска времен войны, то она быстро менялась, о чем, естественно, не мог уже знать Анатолий Николаевич, павший смертью героя в сентябре сорок первого…
В военные годы город Архангельск совместно с Мурманском и Молотовском являлся одним из главных портов, принимавших грузы стран-союзниц по ленд-лизу.
В декабре 1941 года в Архангельск прибыли помощники ВМС США, чтобы организовать на местах приема грузов постоянные американские миссии. Возглавил их работу помощник военного атташе Филипп Уорчелл.
23 декабря 1941 года линейный ледокол «Иосиф Сталин» с неимоверными трудностями провел в Архангельск и Молотовск транспорты конвоя «PQ-6». Потом был более или менее налажен прием конвоев, доставлявших танки, самолеты, взрывчатку, бензин и продовольствие из Великобритании.
Архангельск стал воротами для иностранной помощи Советскому Союзу, который стал вселенской ареной Второй мировой войны, вскоре превратившейся для советских граждан в Великую Отечественную войну.
Как уже отмечалось, к великому сожалению, этого узнать не дано было Анатолию Николаевичу Михееву…
Киевский особый…
Кто делает то, что может, делает то, что должен.
По завершении курсов подготовки руководящего состава органов ГБ в феврале 1939 года 28-летний капитан госбезопасности Анатолий Николаевич Михеев назначается начальником Особого отдела НКВД СССР по Орловскому военному округу. К великому сожалению, всего того, что касается деятельности А.Н. Михеева на высокой должности в Орле, в литературе автору обнаружить не удалось. Об этом оперативно-стратегическом территориальном объединении соединений РККА Вооруженных сил РСФСР, а потом СССР известно только, что округ трижды появлялся, существовал и прекращал свою деятельность в такие периоды: 1918–1922, 1938–1941 и 1943–1945 годы.
Второе формирование Орловского военного округа, в который попал Михеев, пришлось на предвоенное время. Он был создан 28 июля 1938 года, согласно приказу наркома обороны СССР № 0154 на базе управления 10-го стрелкового корпуса и войсковых частей, учреждений и заведений, выведенных из состава Белорусского и Московского военных округов. А уже в июне 1941 года из управления этого военного округа была образована 20-я армия, положительно зарекомендовавшая себя в битве под Москвой.
После первого служебного назначения в Орел А.Н. Михеев, через полгода получивший очередное воинское звание – майор ГБ, знал, что командует военным округом один из выдающихся полководцев Гражданской войны – фронтовой друг К.Е. Ворошилова и А.И. Микояна комкор Михаил Григорьевич Ефремов.
А еще он мог знать от своего непосредственного начальства из Лубянки, что Ефремов накануне назначения в Орел вызывался в Москву и помещался под домашний арест сотрудниками НКВД по подозрению в связях с «врагами народа» Тухачевским и Дыбенко. Его допрашивали, даже устроили очную ставку с Дыбенко, который из-за трусости и в угоду костоломам-следователям его подло оклеветал.
Чувство собственного достоинства, порядочность, элементарная человечность, желание объективности при разбирательстве заставили Ефремова обратиться с письмами к Ворошилову и Микояну о подтверждении верного служения Родине и своей невиновности в принадлежности к агентуре иностранной разведки.
Его дело рассматривал сам Сталин, принявший решение о снятии всяких подозрений с Ефремова. Вождь знал его по Гражданской войне как человека мужественного и преданного советской власти.
Конечно, Михеев, возможно, не ведал о содержании письма Ефремова от 17 апреля 1938 года Ворошилову, в котором он писал:
«Климент Ефремович!
Последнее мое слово к Вам. Пусть оно будет и к товарищу Сталину. Я перед партией Ленина-Сталина, перед страной, советским правительством совершенно чист. Отдавал жизнь за твердыни Советской власти и в годы Гражданской войны, и в национально-освободительной войне китайского народа против империалистов.
Если верите мне, то спасите от клеветы врагов народа. Их клевета, возведенная на меня, ни одним фактом не подтвердится…»
А еще Михеев, погибший в сентябре сорок первого, естественно, не мог знать о трагически-героической судьбе своего недавнего командующего Орловским военным округом. Ему такой жуткий сценарий написали война и, к великому сожалению, Г.К. Жуков. В октябре 1941 года генерал-лейтенант М.Г. Ефремов был назначен командующим 33-й армией. Он успешно воюет – восстанавливает положение наших войск на реке Нара, освобождает Наро-Фоминск, Боровск и Верию. Но к этому времени 33-я армия уже была солидно потрепана в тяжелейших боях с лихо наступающим на этом участке фронта противником и остро нуждалась в пополнении личным составом, боевой техникой, боеприпасами и продовольствием.
Поэтому полной неожиданностью для Михаила Григорьевича явился приказ, полученный 17 января 1942 года от командующего Западным фронтом генерала армии Г.К. Жукова, – стремительно контратаковать и наступать на Вязьму. Но операция успеха не имела, и войска трех армий вынуждены были в начале февраля перейти к обороне.