Страница 4 из 17
Хорошо помнил, как бабушка Алена корявыми, узловатыми пальцами рук из-за множественного артроза фаланговых суставов изготавливала эти самые берестяные туески и плела из лозовых прутиков корзины. Мать Анатолия – ее дочь, существенно помогала в этой работе. Они учили ремеслу внука и сына – бересты и лозняка в ту пору было много в округе, поэтому материал охапками заготавливал и приносил сам Анатолий на радость мастерицам. Помнил он и местный фольклор – частушки типа: «…Я одену юбку рябую, а кто миленочка обидит – рожу покарябаю…»
Пропустив через себя огромное количество поучительных историй, рассказанных бабушкой, Анатолий черпал неиссякаемую мудрость народную. Он на всю жизнь запомнил глубокую смыслом притчу, поведанную бабушкой Аленой, под названием «Ангельская работа»:
«В раю было два ангела. Один всегда отдыхал на облаке, а другой летал от земли к Богу. Отдыхающий ангел решил спросить другого: «Что же ты летаешь туда-сюда?» Спросив, тут же получил ответ:
– Я ношу Богу послания, которые начинаются: «Помоги, Господи…» А почему ты всегда отдыхаешь?
– Я должен носить Господу послания, которые начинаются: «Спасибо, Господи…»
В общении с людьми у него никогда не было сложностей. Главным достоинством в натуре Анатолия Михеева, проявившимся с детства, было умение слушать собеседника. Для него все они были живыми людьми со своими индивидуальными характерами и чертами. С этими людьми вольно или невольно приходилось какое-то время идти по жизненной тропе в одном направлении. Правда, потом, уже работая в ЧК, пришлось разговаривать и с теми, кто сбился с пути «одного направления»: с «двуликими Янусами», вражескими разведчиками, их агентами, диверсантами и террористами. И все равно он считал, что у человека нет возможности всем делать добро, но у него есть возможность никому не причинять зла.
Природа одарила его хорошим здоровьем, гибким умом, прекрасной памятью и достойной для юноши физической силой. Думая о своем будущем, он прямо заявлял матери и отчиму, что свою судьбу непременно свяжет с армией, с изучением военной техники. Задумал и осуществил – таков был Михеев.
На лесозаводе он быстро завоевал авторитет. Вскоре Анатолия избрали секретарем комсомольской первичной организации, а через два года он навсегда расстается с домом и добровольно отдает себя служению Красной армии, которая тогда еще называлась Рабоче-крестьянской Красной армией (РККА).
В Архангельске он встретил и свою любовь – милую Александру, которой очень нравились, как и ее возлюбленному, полевые цветы. Девушка обожала, когда ей преподносили именно эти неприхотливые дары скудной северной природы. А ведь действительно, есть в этих пахучих цветах, из которых девушки плели красивые венки, какая-то историческая романтика. Ведь нередко собранный маленький букетик из полевых цветов вызывает больше чувств, чем охапка непахнущих роз, выращенных по новым агротехнологиям, как и турецкие помидоры без запаха, вкуса и твердые, как яблоки, – их еще называют «пласмассовыми».
Молодые заботились друг о друге, словно понимали, что долго прожить им вместе не даст судьба. Когда друзья с белой завистью говорили о крепкой семье Михеевых, то он всячески подчеркивал, что здесь нет никакого феномена, они просто понимают и уважают друг друга.
А своему заместителю по КОВО, а затем ЮЗФ Николаю Алексеевичу Якунчикову он сказал прямо-таки философски:
– Знаешь, Николай, забота и нежность таятся в нас, как тепло в недрах земли. Мы радуемся каждому подаренному судьбой и прожитому дню как звену в цепочке жизни. Смею утверждать, даже каждый миг жизни бесконечен, если в нее однажды вглядеться.
– Это всего-навсего, Анатолий, твое добросовестное заблуждение, – парировал Николай.
– А ты присмотрись получше к жизни, и поймешь, что она такова, – ответил Анатолий, рассуждая своим пытливом умом: – Я хочу развеять три распространенных жизненных курьеза: что семейная жизнь скучна, что прилипчивы плохие привычки и что существует неизбежность делать из мухи слона. Муха – есть муха, а слон – слон…
Совместная жизнь советской семьи, тем более семьи военного, в СССР считалась крепкой и поощрялась всякими социально-политическими способами.
Вскоре Сашенька, как он ласково называл жену, подарила Анатолию сына Александра, которого он не столько любил, сколько уважал, прививая ему положительные качества, которые жили и в его характере. Не раз в моменты прерванного рваного сна он вскакивал и устремлялся к кроватке маленького сынули, подающего сигнал резким дискантом из-за какого-то недовольства.
Анатолию нравилась дисциплинированность в людях. По его оценке, она в чистом виде существовала только в армии, которая составляет одно целое с нацией, с многонациональным народом Страны Советов. Он ценил силу, точность и верность слова, считая, что даже самые острые клыки животного никогда не поранят того, кого любят, а вот люди могут покалечить, убить и убивают нередко одной фразой.
Михеев вспоминал, как наслаждался музыкой духового оркестра, когда по городу шли красноармейцы местного гарнизона, распевая армейскую песню, в одном из куплетов которой были такие слова:
Именно чувство патриотизма толкнуло его в армейские ряды.
С этими мыслями он едет в Северную столицу и подает документы в Ленинградскую окружную военно-инженерную школу им. Коминтерна. С первого захода успешно сдает экзамены и зачисляется в ее ряды слушателем. Учился легко, с интересом постигая азы военно-инженерной специальности. После окончания школы в 1932 году Анатолий получает первичное воинское звание лейтенанта-инженера и направляется по разнарядке в Украинский военный округ в отдельный саперный батальон 7-го стрелкового корпуса.
Командовал взводом, численностью в три десятка бойцов, затем ротой… На всех этапах этой службы Михеев зарекомендовал себя положительно.
После Украины его направляют на должность курсового командира саперно-механизированного дивизиона в Саратовский гарнизон, в частности, в 4-ю пограничную школу ОГПУ – НКВД, а спустя некоторое время назначают командиром-руководителем, как сказано в аттестации, «…оборонительных и необоронительных построек». Анатолий Николаевич принимал непосредственное участие в строительстве этих сооружений.
Знания, полученные в Ленинграде, пригодились молодому командиру на практике в предвоенные годы – в Киеве на должности начальника Особого отдела НКВД КОВО.
Поэтому карьера военного специалиста развивалась стремительно. Непосредственное начальство заметило его старания в службе и умение ладить с личным составом через требовательное, но справедливое отношение к нему.
Однажды его вызвал заместитель командира – начальник кадрового аппарата – и поинтересовался:
– Анатолий Николаевич, как вы смотрите на возможность подучиться?
– Где? – последовал закономерный вопрос.
– В военном вузе, – ответил кадровик – Хотя я и врос в коллектив части, служба мне нравится, но к дальнейшему повышению уровня знаний отношусь положительно. Как говорится, век живи – век учись!
– Грамотно вы рассуждаете. Ваш ответ мне понравился, – вполне искренне улыбнулся кадровик.
– А все же, где я конкретно буду учиться? – спросил Анатолий, хотя прекрасно понимал, что есть одна академия по его профилю.
– Естественно, в Военной академии имени Куйбышева. Но сначала надо туда поступить и успешно сдать вступительные экзамены. Не подзабыли школьные азы?
– Нет.
– Ну тогда будем вас оформлять…
После успешной сдачи экзаменов осенью 1935 года Анатолий Михеев становится слушателем военного вуза в Москве. Учеба и здесь давалась ему легко. Могучая техника, инженерное оборудование, понтоны, гусеничные вездеходы, краны, мосты, дороги, путеукладчики и многое другое он успешно усваивал теоретически. Готовился к практике. Без проблем сдавал испытания, переходя с одного курса на другой. Четвертый курс был последним. Скоро замаячили выпускные экзамены. И тут вдруг возникла неожиданность…