Страница 38 из 136
— Деваки, Деваки! Где ты?! — уже прошептал Ананд и погрузился в воду. Он плыл с открытыми глазами, но вокруг был полный мрак. Лодки и водолазы, газорезчики и спасатели кричали ему, чтобы он не мешал им работать и выходил на берег. Ананд сжал в руках ангочху и засунул ее за брючный ремень.
— Деваки! — воскликнул он. — Нет, я не смогу без тебя, я иду к тебе!
Ананд погрузился в воду, но его ноги уперлись в дно. Воды было по грудь. И вдруг он вспомнил о сыне.
«Сын! Мой сын! Где он?» — И, выскочив из воды, несчастный муж и отец стремглав бросился бежать. Вдруг у самой воды он увидел женщину, которая лежала на спине. Он приблизился к ней. Женщина была беременна. Она держалась за живот и глухо стонала. Ананд посмотрел на ее лицо.
— Ешода! — вскрикнул он от неожиданности. И ему показалось, что кричит не он, а его тень.
В этот момент подбежали два санитара и положили Ешоду на носилки. Обезумевший от горя Ананд поплелся за ними.
— Сын мой, сын! Деваки! — повторял он без конца.
Глаза его увлажнились, но слезы не текли. Грудь давило так, словно ее залили свинцом. Через несколько мгновений нервная дрожь сотрясла все существо человека по имени Ананд, еще недавно сладко дрейфовавшего на легкой зыби счастья в прекрасной семейной гавани.
Ананд вошел в больницу, держась за белые стены.
— Доктор, больше спасенных нет? — снова спросил он.
— Нет, — спокойно ответил ему тот.
— Деваки! Деваки! — закричал Ананд, все еще дрожа.
Кто-то подставил ему стул, и он опустился на него, глядя в одну точку. Губы его шевелились, видимо, произнося любимое имя — имя жены, которую он больше не увидит.
Словно в тумане он расслышал плач младенца.
— Сын! Это мой сын!
— Да! Это ваш сын, господин Ананд, — спокойно сказал доктор, — ребенок не травмирован, но немного простужен. Я выпишу лекарства. Подождите немного, — и он удалился.
— Спасибо, доктор! — сказал Ананд ему вслед, поднялся со стула и стал ходить по коридору. Рядом с операционной на жестком клеенчатом диване без спинки сидела Ешода. Она плакала.
— Ешода?! — удивился Ананд. — Это ты?
— Да. Ананд, это вы? — подняла она на него отрешенные глаза. — Его больше нет!
— Кого больше нет? — переспросил он.
— Викаса больше нет! — повторила она и разрыдалась. — Зачем мне жить, зачем я живу?! Я все потеряла, я все потеряла! — причитала бедная женщина.
— И моей Деваки, — со слезами в голосе проговорил Ананд, и тяжелый комок сдавил его горло.
Он вышел из больницы. Внизу, на месте аварии, бензорезами разрезали вагоны, вытаскивали трупы и раненых. Ананд долго ходил по берегу, вглядываясь в лица умерших и раненых. Несколько раз он побывал и в морге. Но Деваки нигде не было.
Вернувшись в больницу, он сел на стул и потерял сознание или уснул.
Утренний луч солнца скользнул по щеке Ананда. Он вздрогнул, проснулся и увидел, что сидит на стуле в узком белом коридоре.
— Это больница! — вспомнил он. — Я все вспомнил! О ужас! О горе! Деваки! Любовь моя! Жена моя! Зачем я проснулся?! — и горячий кошмар охватил его мозг. Перед ним мелькали люди, слышался топот ног, крики, стоны, рыдания. И вновь в его разгоряченном сознании раздался крик младенца.
«Сын! Мой сын!» — снова вспомнил он.
Ананд попытался подняться. Это ему удалось. Ноги передвигались неизвестно по чьей команде. Защитные силы организма делали свое дело, и острое осознание горя, подлинное и глубокое, которое не выдерживает ни один человеческий мозг притупилось. Это пришли на помощь защитные силы — майя, покрывая его сознание иллюзией, притупляя память, консервируя на время душу и чувства. И Ананд, словно в полусне, побрел к кабинету врача.
— Ваш сын спит, — сказал тот, — как только он проснется, сестра его покормит, искусственное питание я выписал.
— Хорошо, доктор, хорошо, издержки…
— Нет, нет, — прервал его врач, — это авария, и все идет за счет железнодорожной компании. Ваши билеты действительны. Вам дадут справку, вы получите все необходимое: пищу, кров и так далее… Не волнуйтесь, господин Ананд. В жизни все бывает. Все мы под Богом ходим.
Впервые за все это время Ананд, посмотрев на доктора, ненадолго почувствовал реальность существующего мира. Он посмотрел на спящего сынишку, и из его глаз хлынули горькие слезы. Ананд выбежал из больницы и побрел к реке, сел на прибрежный камень и стал смотреть на мутную, поблескивающую на солнце воду.
В такие минуты человек очень верит в чудо, вспоминает слова отца и матери, которые он когда-то пропускал мимо ушей, понимает горе ближнего, такого же человека, как и он, а главное бренность всего земного.
«Вот и моя жизнь кончилась!» — подумал Ананд, и слезы вновь потекли по его щекам, радужно сверкая на солнце. Он вспоминал себя мальчишкой. В его ушах звучал голос матери, рассказывающей ему сказки и сюжеты из «Махабхараты».
«Я был счастлив, но не бывает бесконечного счастья! Горе мне, горе! Дядя, прости меня!» — думал он.
Ананд медленно побрел назад, к зданию больницы. Там он снова увидел Ешоду. Она сидела на диване, осунувшаяся, с темными кругами вокруг глаз.
— Ешода! — окликнул ее Ананд.
— Да? Это вы, Ананд? — спросила она, повернув голову на его голос.
Рядом с ней стоял мрачный седовласый мужчина высокого роста, в ширвани, слегка сутуловатый.
— Вы ее знаете? — негромко спросил мужчина.
— Знаком немного. Мы встречались в Кашмире, в Сринагаре, с ней и Вики, — тихо ответил Ананд и закашлялся. — Мы были там с женой. Ее уже нет… — и он отвернулся.
— Эта катастрофа сделала несчастными многих, — печально проговорил мужчина в ширвани. — Погиб мой сын, мой Викас!.. Ешода теперь овдовела… Они были счастливы! Вот… — отец Викаса не договорил, рыдания сдавили ему горло, и он присел на краешек дивана.
— Я не хочу жить! Зачем мне жить?! — вскрикнула Ешода отчаянным голосом. — Я хочу умереть!..
— Ешода! — кинулся к ней Ананд. — Успокойся! Тебе же нельзя волноваться! Подумай о своем ребенке!
Ешода стала медленно сползать с дивана, хватая воздух открытым ртом. Из ее груди вырывались нечленораздельные звуки.
— Доктор! — закричал Ананд. — Доктор! Скорее!..
На его призывы подбежал врач, который, бегло осмотрев Ешоду, скомандовал:
— Немедленно подготовьте операционную, медсестра! Быстрее! Преждевременные роды. Ребенок может погибнуть.
— О доктор! Спасите мне его! — запричитала Ешода. — Заклинаю! Мне без ребенка и жить незачем! А-а! — пронзительно закричала она. — Он — единственное, что у меня осталось! Я не переживу, если потеряю его! — повторяла она, надрывая сердце Ананду и свекру.
Еще несколько минут она вскрикивала от болей, вновь и вновь произнося одни и те же слова.
— Госпожа, все будет хорошо, вот увидите, — успокаивал ее доктор.
Появились двое санитаров с каталкой и уложили на нее Ешоду.
— Быстро! — негромко сказал доктор. — Везите ее в третью операционную.
Санитары, не мешкая ни секунды, быстро повезли каталку со стонущей пациенткой.
— Не волнуйтесь! — приговаривал доктор, идя рядом с каталкой.
Прошло сорок томительных минут, прежде чем доктор снова появился в коридоре. Он движением руки подозвал Ананда.
Ананд смотрел на него, не смея произнести ни слова.
Наконец, Ананд подошел к доктору и спросил:
— Доктор, ну как там дела?
Увидев, что доктор отвел глаза, он опустил голову, посмотрел на свекра Ешоды и вновь тихо спросил:
— Что произошло? Почему вы молчите, доктор?
Врач, прервав молчание, ответил негромко:
— Ребенка… спасти не удалось… и добавил: — А она жива.
— Бедная Ешода! — с горечью промолвил Ананд.
Отец Викаса сидел на диване неподвижно, как изваяние.
В голове Ананда закружился вихрь мыслей.
Через несколько минут отец Викаса, очнувшись от оцепенения, предложил Ананду зайти к Ешоде.
Спросив разрешения у доктора, мужчины вошли в палату, где в горячке бредила Ешода.