Мастер Лабиринта

Но сейчас единственное влажное - мои ладони и моя спина. Я в темноте. Я скован.

- Всё в порядке? - Голос Риттера надо мной. Его дыхание - тёплое спёртое облако без запаха.

- Д-да. Да, в порядке. К-капли жгут.

- Ты давно заикаешься?

Я сжал губы. Нужно медленнее дышать. Спокойнее. Вдох. На счёт. Медленный выдох. Как учил Андрей. Один, два, три - вдох. Маленькая задержка. Выдох. Три, два, один. Задержка. Не паниковать.

Надо мной тонны земли. Земля, и вода. Рыбий город находится под Озером, в стороне от настоящего города, от Атхен. Когда несущие конструкции обрушатся, все уровни подземелья затопит. Погребёт в тоннах воды и грязи. И металла, разломанного металла. Я представил так ярко, что почувствовал химический привкус озёрной воды. Моей Рыбе-осьминогу в такой воде будет хорошо. Она животное воды. В ней она чувствует дальше и лучше - мельчайшие колебания течения, которые создаёт глупая слепая добыча. Я.

Я не вижу ничего. Совсем ничего. Это пройдёт. Главное, дышать. Медленно и под счёт.

Я не сказал Риттеру правду. Я никому не сказал. В таком не признаются, это позор. Я точно знаю, что у меня не дейтерия Рейна-Клаттера.

От неё не слепнут.

- Я не вижу. - Голос Риттера далёкий и трескучий. Я разделил внимание - на дыхание и на его слова. Угу, я тоже не вижу.

-... Не вижу вирусных кластеров. Даже если бы они у тебя в принципе могли быть. - Продолжил Риттер. - Здоровая сетчатка. Я бы тебе сказал, что у меня нет соответствующего оборудования, и это правда... но здоровые глаза я от больных могу отличить. Всё с тобой нормально.

Тьма вокруг. Я замурован в неё.

Обруч щёлкнул и отпустил. Я прижал ладони к вискам, унимая пульсацию крови. Встать не пытался.

- Конечно, будь у меня оборудование, я бы тебе многое мог сказать... Хотя бы электронный микроскоп. Ты сам видишь, в наше нищее время... В порядке твои глаза. Уставшие, но в порядке. К психиатру тебя водили? Может быть истерическое.

Истерическое. Я что, пришёл, чтобы меня оскорбляли?

- Я пишу много. Можно я ещё посижу? От капель всё плывёт.

Я пишу много, потому что когда потеряю окончательно способность различать цвета - последняя стадия диагноза, или, когда ослепну окончательно - если за очередным наплывом тьмы не последует просветление, стану никем. Что за художник без зрения? Пытаюсь успеть - нарисовать лучшее из того, на что способен. Всё - не то. После каждой картины, после каждого наброска я себя ненавижу. Я недостаточно хорош. Недотягиваю. Мне нужно время: научиться, понять, почувствовать, сделать лучше. Не спешить.

-... раз проблема не в сетчатке - значит, в голове. - Голос Риттера отдалялся. Он отошёл к столу, заваленному журналами полувековой давности. Старики не могут приспособиться к новому миру. Чем-то там позвякивал и шуршал.

- Меня много раз обследовали.

- Не рад, что правильно сомневался?

Не знаю. Нет, не рад. Теперь у меня даже вопросов нет, не то, что ответов. Зачем меня обманывать? Ведь если Риттер не соврал сейчас - а я ему склонен верить (я сейчас что угодно склонен, лишь бы не думать о Рыбе), значит, меня опять обманывали. Четыре долгих месяца. Я капал капли, от которых хотелось глаза себе выцарапать.

Те ночи, когда я не вижу спасающейся бегством Золушки, мне снится, что я иду по коридорам, касаясь руками стен, и у меня сухие дыры вместо глаз. Сны о Золушке - отдых по сравнению с ними.

- Я не знаю что делать... Что мне делать, профессор Риттер?

Я льстил специально, никто его больше не называет профессором. Хасан последний, кто называл.

- Раз проблема в мозге - то тебе нужен тот, кто занимается мозгами. Я знаю кое-кого. Доктор Девидофф... не врач, но учёный. Лаборатория на четвёртом уровне. Только тебе туда нельзя ведь?

- Мне и сюда нельзя.

Ещё ниже точно нельзя.

-... Девидофф работает с головами, и там есть всё, что только люди придумали. Кого только нагнуть пришлось, чтобы достать... РЭГ, рентген, ЭЭГ, томограф на 7 тесла, и ещё один ПЭТ... - Риттер перечислял приборы, словно заклинание. Сомневаюсь, что они там есть. Но слушать его было успокаивающе. Он как будто пел, называя смертельно опасные вещи и сожалея об их запрете.

Пел колыбельную.

Я вскочил с кресла. Споткнулся, зацепившись за свой рюкзак, едва не упав и не потеряв направление на дверь и на голос Риттера.

- Сел на место!

Колени дрогнули - я едва не подчинился.

- Вы их вызвали. - Выдохнул я. - Вы их вызвали. Вы же всегда ненавидели корпорации, как вы...?

- Деджовов. Тебя выведут наружу, пока с тобой не случилось.

Наружу, где передадут Экосфере.

Всё всегда происходит именно так, именно худшим из возможных способов.

Я рванул к двери.

Риттер схватил меня за одежду цепкими руками - рубашка затрещала.

- Это мой долг. - Шёпот в ухо. - У каждого из нас свой долг, и ты свой знаешь... найди Девидофф. Или дефендоров, и...

Я вывернулся. Потерял секунду, нащупывая дверную ручку. Я помнил, где она, у меня отличная память. В голове развернулся образ кабинета Риттера: направления, расстояния, формы и цветы.

Выскочив в коридор второго яруса, я поскользнулся и едва не полетел вниз, через балюстраду. Схватился за шершавые перила и почти лёг на них, сбегая по лестнице вниз.

Чернота передо мной, только чернота.

Риттер не преследовал меня. Я слышал, как он вышел, шаркая, и остановился.

Вдогонку донеслось:

- Извини, пацан. Это для твоего же добра. - Громко. Чтобы слышал не только я, но и случайные прохожие. Хитрая старая обезьяна.

Ступеньки закончились. Я нащупал рукой стену, и пошёл вдоль неё так быстро, как мог.

Бежать нельзя - иначе я привлеку внимание деджовов. Риттер вызвал их, они где-то рядом. Стук сердца в висках, в глазах, подгоняет. Ощущение тонн земли надо мной подгоняет. Нельзя этому повиноваться.

Может быть, дефендоры уже идут за мной. Может быть, сейчас мне на плечо ляжет тяжелая рука. Меня будут тянуть силой, не понимая, что я слеп, а не сопротивляюсь. Толкая сквозь толпу мяса. Мимо пустоглазых усталых людей, которые целый месяц будут обсуждать, как видели аристу, задержанного охраной в самом Рыбьем городе.

Я пришел к Риттеру за помощью, потому что он единственный доктор, из всех кого я знаю, который не работает на корпорации. Я хотел ему верить потому, что они дружили с Хасаном. Потому что у меня есть деньги... были... а люди жадны. Я поверил, что Риттер ненавидит Экосферу больше, чем боится. Наслушался стариковских рассуждений за хересом.

Выберусь и забуду обо всем. Как о сне без смысла.

- Эй! - Голос за спиной. Я дернулся и ускорил шаг. Это не мне. Не мне. - Эй, стой! Гленд, он слева!

Я побежал. Споткнулся. Не упал только потому, что держался за стену. Врезался в кого-то. Оттолкнул человека. Извинился. Рванул вперед на всей скорости.

Моя опора вдруг провалилась, и я грохнулся на пол. Вскочил. Справа чернел проем, и я отшатнулся от него, перепуганный взглянувшим на меня мраком.

Но это мрак иной, чем мрак слепоты. Не светлее, но... тоньше. Легчайшие градации черного и темно-серого переливались на границе зрения: возвращалась способность видеть.

Совсем темно в этом коридоре быть не может. Просто мне так кажется. Я нырнул в него. Расставил руки, проверяя, что могу коснуться обеих стен - как в своем кошмаре. И вновь помчался.

Я заставлял себя бежать, переставлять тяжелые ноги, хватать сухим горлом густой застоявшийся воздух, пока стопа не подвернулась. Упал в липкую, наверняка полную болезнетворных бактерий лужу.

Мне нужна лишь секунда. Секунда успокоить дыхание. Передохнуть. Я встану, через секунду...

Я поднялся, цепляясь пальцами за стену, и побежал опять. Спотыкаясь обо всё, что попадало под ноги - а попадало много: большие мягкие хлюпающие предметы, мелкие твердые острые предметы.

Поворот, гора гнилых ящиков, преграждающих путь. Я перебрался через них, стараясь не шуметь и не влезть в плесень руками. Рекламная музыка визгливыми напевами зудела позади - всё дальше и тише.