Страница 20 из 33
Мало-помалу вопли и стоны пассажиров затихли… Постепенно шхуна превращалась в бесформенный обрубок льда, все глубже погружавшийся в волны. Предоставленная самой себе, шхуна каким-то Чудом держалась на волнах и не только сопротивлялась ударам волн, но продолжала бежать вперед неизвестно куда…
Тяжелая дрема сковала замерзшую команду. Одна мысль упорно сверлила мозг Матвея. Ему казалось, что если бы им удалось обрубить лед с бугшприта[38]) шхуны, судно выравнялось бы, и миновала бы угроза перевернуться…
Эта назойливая мысль гнала сон и пробуждала где-то в глубине сердца инстинкт борьбы за жизнь. Усилием воли рыбак повернул голову в сторону товарищей, прятавшихся от порывов шторма за рубку, за обмерзший фок, за мачты, и попытался шевельнуть губами. Хриплый звук, вырвавшийся из его губ, был подхвачен ветром и пропал во мгле:
— Ни-ко-лай! Ста-ав-ро!
Матвей крикнул вторично в гудевшую стонами бури ночь и попытался сдвинуть заледеневшие брови, чтобы получше рассмотреть, что делается на палубе. В ответ послышались громкий хрип и бессвязное бормотание. Матвей с трудом оторвал примерзшие ноги от палубы и направился к мачтам.
Шторм как будто начал спадать; в порывах ветра не было уже прежней силы. Летевшие по воздуху брызги острыми иглами кололи лицо, слепили глаза; рыбак еле передвигал отмороженные ноги по ледяным провалам в палубе. У разорванной бизани, превратившейся в ледяной пласт, лежали скорченные фигуры рыбаков, засыпавших сном смерти… Он споткнулся о скорченное тело Николая, который начинал хрипеть… Матвей разжал заледеневшие губы, чтобы в последний раз окликнуть и призвать к работе оставшихся в живых рыбаков. Но отмороженные ноги внезапно подогнулись под ним, и он упал возле Николая.
Старый рыбак, не потерявший сознания, но охваченный странным равнодушием и сонливостью, перевернулся на спину, с трудом разомкнул веки и еще раз оглядел палубу.
На ледяных мачтах, напоминавших широкие фабричные трубы, по бесформенной от льда рубке и бугшприту скользили яркие лучи… Огненные пучки широким веером ложились на обледеневшие предметы палубы, и черные силуэты замерзшей команды четко выделялись на фоне мерцавшего разноцветными блестками ледяного покрова…
Матвей потянулся рукой к свету, и в его слух отдаленной тревогой вошли звуки пароходной сирены… Он попробовал приподняться, чтобы взглянуть в сторону огней, загадочно мерцавших в ночи, и, обессиленный, склонился на палубу…
В небольшой ярко освещенной кают-компании сидели свободные от вахты моряки и слушали рассказ начальника эсминца[39]) черноморского флота, нагнавшего в Одессе эскадру. Среди слушателей был и начальник эскадры, по приказанию которого эсминец обследовал в море неизвестное судно, потерпевшее аварию.
— Согласно вашего приказа, товарищ командир, я отделился от эскадры и направился к неизвестному судну. После того, как палуба судна была обследована нами при свете прожектора, мы подошли к нему вплотную. Это была трехмачтовая шхуна, покрытая ледяною корой и, видимо, перенесшая жестокий шторм.
На крики и гудки сирены ответа с судна не последовало. Внезапно я увидел на палубе черный силуэт человека, протянувшего в нашу сторону руку. Я велел застопорить машины. С невероятным трудом нам удалось зацепиться баграми за обледеневшие снасти парусника. Рискуя пойти ко дну вместе со шхуной, я вместе с несколькими товарищами вскочил на борт глубоко по-погрузившегося от тяжести льда судна.
Толстые глыбы льда бесформенной массой покрывали все судовые предметы, и мы с трудом продвигались по скользкой палубе. Вскоре мы увидали черные фигуры примерзших к ней людей. При нашем приближении один из них шевельнулся и открыл глаза. Это был седой старик. Осмотрев всю команду, мы обнаружили еще у трех человек слабые признаки жизни. Я немедленно распорядился перенести их на борт эсминца и принять все меры к их спасению. Сам я бросился к заледеневшей рубке. Дверь была плотно закрыта, и нам пришлось потратить немало времени, чтобы отодрать с нее толстые куски льда и проникнуть внутрь помещения.
Я невольно отшатнулся… Свет фонарика отразился в стеклянных глазах трупов, пробежал по синим лицам, искривленным предсмертной судорогой… Их было человек двадцать… Женщины, подростки, дети… Скорченные, обледеневшие, они прижались друг к другу…
Оставив ужасный кубрик, мы прошли вновь на палубу. К счастью, порывы шторма улеглись, и шхуна, слегка подгоняемая ветром, медленно ползла вперед рядом с пришвартовавшимся к ней эсминцем. Мы направились к трюму, в надежде узнать, кому принадлежит судно и с каким оно шло грузом. Отодрав примерзшую к люку спущенную бизань, краснофлотцы приподняли доски.
При свете луны, выглянувшей из-за туч, мы увидали новую, не менее жуткую, картину. Трюм был полон скрюченных, наполовину затопленных замерзшей водой, трупов…
Нам нечего было больше делать на этой «шхуне смерти», и я приказал команде покинуть судно. Пустив в него два снаряда, так как оно представляло серьезную опасность для встречных судов, и убедившись, что шхуна пошла ко дну, мы направились к эскадре…
Спасенных удалось привести в чувство. Некоторые почти обезумели от ужаса и страданий. Скорее других оправился спасенный первым старый рыбак. Он рассказал нам о чудовищном злодеянии, совершенном румынской сигуранцей…
— Наши рыбаки, — закончил командир жуткую эпопею «Незабудки», — выказали исключительный героизм, до последней возможности борясь за спасение шхуны… Многие из них погибли…
В мертвом молчании поднялись моряки. Лица всех были суровы и бледны. Каждый переживал только что разыгравшуюся трагедию… Среди напряженной тишины были слышны лишь возгласы вахтенных да удары ветра в плотно завинченный иллюминатор…
(Из письма т. Кулика в редакцию «Следопыта»)
…Внимание, которое пресса вообще и «Всемирный Следопыт» в частности оказали делу исследования исключительного в истории человечества явления, не может не внушать мужества и не возбуждать энергии для доведения этой работы до логического конца — извлечения осколков метеорита из земли.
Свидетельствуя Вам свою искреннюю признательность за оказанную Вами реальную помощь метеоритной экспедиции, я выражаю лишь свое искреннее пожелание того, чтобы и другие исследователи в их трудной работе имели такую же, как и я сейчас, поддержку прессы, облегчающую им их нередко тернистый путь.
Благополучно закончив с помощью широких кругов советской общественности намеченную в 1928 году работу по изучению обстановки падения метеорита 1908 года, я хотел бы отобразить все наши достижения и впечатления в этой области в научно-популярном, с беллетристическим уклоном, сборнике. К участию в нем привлечены как сотрудники метеоритной экспедиции, так равно и другие лица, занимавшиеся исследованием тунгусского метеорита.
ОТ РЕДАКЦИИ. Упомянутая в письме книга уже включена в издательский план «ЗИФ», и о выходе ее в свет мы сообщим своевременно нашим читателям.
БИБИ-ЭЙБАТСКАЯ КОСТЬ
38
Бугшприт — мачта, наклоненная вперед, на носу судна.
39
Эсминец (сокращенно) — эскадренный миноносец.