В окружении (ЛП)

вечером.

ЭЙСА ЛОККА ОБЛАПОШИЛ БЫВШЫЙ ЖИГАЛО–ОХОТНИК ЗА

ДЕНЬГАМИ.

– Как я и сказала, Холи, – произнесла Бренда, и в этот раз, когда камера приблизилась

к ней, она повернулась лицом к объективу. – Дилан был соблазнителем и всегда знал, как

лучше всего использовать свое привлекательное лицо.

Кровь зашумела в моей голове, а звон в ушах стал настолько громким, что я даже не

услышал, что ответила Холи в завершении диалога. Так было до тех пор, пока телевизор не

отключился, а я осознал, что семиминутный отрывок закончился.

***

Я никогда прежде не видел Дилана настолько молчаливым и неподвижным. Как будто

я находился в комнате со статуей. И его неподвижность пугала меня. Я стоял позади него,

наблюдая крушение поезда во время идущего развлекательного телешоу, и с каждым

заданным вопросом и каждым ответом моя ярость разрасталась.

Я хотел закричать, проклинать все до самых небес, а затем сесть в машину, выследить

эту суку и преподать ей урок или два о том, насколько очаровательным могу быть я. Но

ужасающая безжизненность мужчины, который стоял на расстоянии моей вытянутой руки,

приковывала мои ноги к полу намертво.

Намерения и мотивация Бренды были очевидны. Раз я не собирался передавать бабки,

тогда она пошла в прямой эфир и рассказала слезливую историю первому же человеку, кто

предложил ей значительный кусок налички за новости. Она расставила ловушку, и теперь

собиралась сидеть и ждать первого идиота, достаточно глупого, чтобы заплатить ей. И в этом

городе таких было предостаточно.

Я старался обратить наше оскорбление, и мое и от имени Дилана, позвонил бы своему

адвокату Логану, как можно скорее, но сначала…сначала, мне нужно было обнять Дилана и

убедиться, что с ним все в порядке.

– Дилан, – осторожно позвал я, делая шаг к нему. Когда он не ответил, я попытался

снова. – Дилан?

Я опустил взгляд на пальцы, которые все еще были сомкнуты в кулаки, и в тот

момент, я заметил, как подол его рубашки зашевелился. Я подошел ближе и заметил дрожь,

накатывающую на его напряженные плечи, и выругался себе под нос. Если я испытывал

ослепляющую ярость, то не мог даже представить ту ярость, которая должно быть гудела в

теле Дилана, что он напрягся настолько, что его затрясло.

Я сглотнул, пытаясь придумать лучший способ, как к нему подобраться. Я видел

многие стороны Дилана за прошедшие недели, когда дело касалось Бренды, но это….это

было в совершенно другом масштабе. Я обошел его, встал между стеной, где висел темный

телевизор, и мужчиной, который уставился на свои ноги с явным усердием.

– Дилан, – произнес я и заметил, как раздулись его ноздри, по меньшей мере, признак

того, что он услышал меня. Когда он не поднял голову и не ответил, я приподнял свою руку,

чтобы коснуться его локтя, и вот тогда он двинулся – от меня.

– Не надо, – сказал он, наконец, поднимая свой взгляд, чтобы встретиться с моим,

лицом к лицу.

Отказываясь верить, что он имел ввиду именно то, как это прозвучало, я сделал шаг

вперед, но когда Дилан отступил на шаг назад, я остановился и спросил его о том, что мне

было трудно понять.

– Не надо что?

Дилан облизал свои губы, а затем ответил с отстраненностью, которую я никогда не

слышал от него прежде.

– Не прикасайся ко мне.

И Господи, в этом заключался такой удар, что я сравнил бы с выстрелом пули прямо в

долбанное сердце. Я хотел потребовать «почему», но судя по тому, как он держался,

готовился к удару, я решил, что должен послушать его.

– Хорошо, я не буду, – ответил я, пытаясь сдержать свои зашкаливающие эмоции. – Я

просто хочу поговорить.

– О чем? – выплюнул он, и арктический холод от его слов дал трещину сомнений в

том, что я всегда считал нерушимым основанием между нами двумя. – О том, как моя мать

заявилась на самое большое развлекательное шоу и рассказала всему миру, что отсидела в

тюрьме за наркотики и продажный секс? Или о том факте, что она только что заявила, что ты

встречаешься со шлюхой–золотоискателем?

– Дилан, – сказал я, желая заверить его, что мне плевать на все это, но он не закончил.

Это как будто чека, которую сняли с гранаты в его руке, и взрыв был неизбежен.

– Ну? – спросил он, его брови взлетели так высоко, почти до линии роста волос. – О

чем, Эйс? Что из этого ты предпочтешь обсудить в первую очередь? Потому что и то, и то

кажется мне довольно занимательным.

– Эй, все будет в порядке. Мы можем…

– В порядке? – спросил он, и звук который последовал дальше, был уродливым и

искаженным. Задушенный смех. – Каким образом все будет в порядке?

Я был готов объяснить сотни способов, идей и сценариев, которые проносились в

моей голове в течении того эпизода. Но когда он сделал два шага, возвращаясь ко мне, нос к

носу, а его глаза прищурились, я растерял все свои слова.

– Знаешь, что я ненавижу? – спросил он, и тот факт, что он не дожидался моего ответа,

давал мне понять, что он бросил это даже не в качестве вопроса, больше как фактическим

заявлением. – Я ненавижу то, что я единственный, кто разрушил твою жизнь.

– Дилан…

– Что? Даже не пытайся отрицать. Еще тогда, когда мы вышли из «Syn», твоя карьера

подвергалась удару за ударом. Твоя жизнь превратилась в цирк, который ты всегда говорил

мне, что ненавидишь больше всегго, а теперь еще и это. Теперь все будут считать, что ты

спишь с сыном какой–то обдолбанной шлюхи, и тайно гадать, как далеко мои «чары»

распространяются…в постели, например? Кто знает, что Бренда будет рассказывать людям?

В каком–то смысле, тебе стоит остановиться и спросить себя самого, что ты делаешь вместе

со мной? Почему ты со мной? Едва ли кажется это стоит того для тебя, учитывая, где я

нахожусь.

Мне не нравились разговоры Дилана о себе и нас в таком ключе, но я мог сказать, что

эти слова были подпитаны досадой и неспособностью повлиять как–то на то, что только что

произошло. Я проходил через такое множество раз, и лучшее, что я мог сделать для него –

позволить ему обдумать это так, как ему было нужно.

Однако это не остановило меня от того, чтобы потянуться за его локтем, теперь, когда

он был так близко для прикосновения, но Дилан покачал головой и выругался.

– Мне нужно немного пространства, – сказал он, отступая.

Я отпустил его и хотел умолять его не уходить. Но если он хотел, я не собирался

вставать у него на пути. Он развернулся и направился по коридору, его плечи теперь

осунулись, вероятно, под весом, который только что опустился на них, и перед тем, как он

исчез, он оглянулся на меня и сказал:

– Я буду наверху. Просто…подумай о том, что я сказал.

Когда Дилан исчез из виду, я знал, что тут не о чем думать. Но еще я понимал, что

ничего не изменит моего мнения о мужчине, который только что поднялся наверх, чтобы

побыть один в нашей спальне.

Глава 27.

_______________

Магия какая–то.

Я не знал, как долго лежал здесь, в постели Эйса, но когда дневной свет поглотила

темнота, а ночь пробралась сквозь огромные окна и загнала солнце в тень, я скинул обувь и

перекатился на бок, обнимая подушку под своей щекой, как будто она была якорем

реальности, после всего, что произошло сегодня. Это, должно быть, какой–то ужасный

кошмар. Да?

Несколько раз я пытался закрыть глаза и провалиться в забытье сна, но каждый раз

мой мозг проматывал интервью снова и проигрывал его под моими веками. Затем я быстро

вспоминал, как просил Эйс бросить мою жалкую задницу, пока не стало слишком поздно, и

воспоминания выражения его лица, после того, как эти слова вырвались из моего рта,