Страница 35 из 36
– По твоей милости я только что преподнес Вере этот обглоданный куст.
– Сожалею. Я очень сожалею. Когда я стану человеком и начну зарабатывать большие деньги, то я куплю тебе розы. И Вере тоже куплю…
– У меня есть подписанная открытка. И нет цветка… – рассуждал вслух Веня.
– Что мешает тебе к этой открытке купить новый цветок? – спросил разумно Хаха.
В это время зашла счастливая Вера и сказала:
– Поехали на обувной рынок. Родители прислали мне денег и я хочу купить туфли.
– Куда поедем?
– На Тушинскую.
– Поехали на Динамо. Это ближе.
– Я согласна.
Веня обрадовался. Рядом с метро Динамо находился цветочный магазин, где Веня покупал розу в горшке, куда он и намеревался снова зайти с Верой. Настроение сразу улучшилось.
– Вы уходите? – спросил Хаха.
– Уходим, – ответил Веня.
– Можно я доем этот прекрасный куст? – спросил Хаха и кивнул на обглоданную розу.
– Ешь, – сказал Веня и придвинул цветок Хаха.
Они вышли из зоопарка. Светило солнце и заставляло щуриться и улыбаться. Веня искоса посмотрел на Веру, которая в этот момент показалась ему невероятно красивой. На щеках румянец, глаза блестят, на губах улыбка и сама сияет со скромным достоинством. Он только прикоснулся к ней, дотронулся. И она уже вся расцвела. Очки не надевает, чтобы выглядеть привлекательнее. Щурится так мило.
– Что ты на меня так смотришь? – спросила Вера.
– Так, – ответил неопределенно Веня. – Я мимо рынка на «Динамо» каждый день хожу. Там продается много обуви. Раньше на стадион ходил гулять, смотреть соревнования. Сейчас его превратили в барахолку, большущий рынок. Одежда, обувь, продукты. На улице под навесами и с вагончиков продают обувь. Все аллеи в лотках по продаже обуви и всего остального. В крытом стадионе, где в футбол играли, продают вещи. У бассейна обосновался продуктовый рынок, – рассказывал Веня. – Думаю, мы сможем быстро освободиться.
Они прошли турникеты и спустились в метро. Вера и взяла Веню под руку. И он почувствовал дискомфорт. Ему все еще нравилось ходить, свободно помахивая руками. Придется привыкать ходить под руку.
– Я вчера на птичьем рынке встречалась с Колей Мячиковым. Ездила покупать корм для своих животных.
– С кем?
– С Колей Мячиковым. Ты говорил, что его заешь.
– Да.
– Они с сестрой инвалиды детства. Он маленький с искривленными ногами. Сестра еще меньше его. Ножки у нее просто игрушечные. Головы большие. Оба нескладные и наивные. После того, как их инвалидная артель развалилась, сестра устроилась работать уборщицей, а он на «птичке» торгует обезьянками. Хочу Коле чем-то помочь.
– Чем ты ему поможешь? В покалеченной перестройкой стране мы все калеки. Работаем в зоопарке. Деньги зарабатываем, как грузчики. За свои деньги приходится зверям лекарства покупать и питание.
– Да, если бы мне родители из Венгрии переводы не присылали, не знаю, как бы жила… Может быть, попросить Олимпия Петровича взять Колю на работу?
– Самим же денег не платят.
– Так у нас спонсоры появились.
– Нам налево… – Веня выпустил руку Веры, взял ее за талию, почувствовав стройность и спелость ее тела.
Когда он ввел Веру в раскрытые двери вагона, почувствовал, как кровь прилила к лицу, и все в нем рванулось к ней, к ее сути. Он ни о чем больше не мог думать, кроме как о желании обладать ей. «Черт! – подумал Веня. – У меня та же проблема, что и у Хаха. Надо подумать о чем-нибудь другом. О чем-нибудь серьезном. Он повернулся к пассажирам спиной и поднял глаза к потолку, чтобы не было заметно, что с ним происходит. Рядом молодые люди целовались и это только усугубляло его ситуацию.
– Что случилось? – спросила Вера, увидев его перемену и серьезность на лице.
– Ничего, – торопливо ответил Веня.
Они вышли на следующей остановке и пошли на переход.
– Так что случилось? – с обидой спросила Вера.
– Понимаешь, мне только что позвонили…
– Кто?..
– Из Министерства Сексуальных Связей…
– Откуда?
– Из Министерства Сексуальных Связей. И они говорят, что… – Веня замолчал и поднял глаза вверх, переживая новый кризис эмоций.
– Что?
– Что нам пора проверить связь… Они говорят, что связь должна быть надежной и постоянной. И я готов…
– К чему?
– Проверить ее и укрепить прямо сейчас, – сказал он и рассмеялся.
Он знал, что все несуразности и неловкие состояния всегда лучше обращать в шутку и относиться к ним с самоиронией, чем вызывать недоумения и краснеть в недосказанности.
– Да, ну тебя… – наконец, поняла в чем дело и рассмеялась Вера.
– Но они мне звонят. Может, ну их?
– Кого?
– Туфли… Поехали к тебе…
– Я не могу… – сказала Вера. – А как же туфли? – растерялась она.
– Мы приехали, – встрепенулся Веня. – Нам выходить. Ладно, вперед – пятками назад! – сказал он, увлекая Веру за талию из вагона на эскалатор.
«Туфли… Сейчас нет ничего важнее туфель…» – мысленно повторял Веня.
Эскалатор поднимал их к выходу. Сверху наплывали, уплывая вниз, осветительные шарообразные плафоны на высоких ножках, похожие на большие светящиеся одуванчики. Эскалатор возносил их к прозрачному куполу, озаренному солнечным светом. Ступеньки под ними стали терять высоту и словно мельчали. Эскалатор сгорбился. Ступеньки, исчезая, выровнялись в движущуюся дорожку. И Веня с Верой шагнули с нее к выходу. Они вышли из метро, поднялись по ступенькам к стадиону, миновали металлические турникеты из гнутых крашенных в серый цвет труб перед входом и пошли по аллеи.
– Почему ты замолчал? – спросила Вера. – Расскажи еще что-нибудь.
– Что? – спросил он.
– Тебе больше не звонят?
– Звонят. Звонки идут непрерывно. Но я думаю только о туфлях.
– Ты скажи им, что мы пока заняты, – тихо засмеялась Вера.
– Они этого никак не могут понять. Они считают что установка связи важнее всего и говорят, что все остальное можно отложить.
– А ты что им?
– Я говорю, без туфель связи быть не может, – ответил Веня и улыбнулся.
Река людей двигалась по аллеи между берегов из разноцветных палаток, стеллажей и лотков с обувью. Хаос рынка подавлял неразберихой, в которой прятался свой порядок.
– Какой суммой мы располагаем? – спросил Веня, увидев скромную нерешительность Веры, и все взял в свои руки.
Он пошел уверенно, разрезая накатывающие волны людей и прокладывал Вере путь от одного лотка к другому. Приценивался, каламбурил, спорил, просил снизить цену.
– Послушай, ты как поп-культурный человек мне поп-культурному человеку можешь сделать скидку? – спрашивал он у парня с миниатюрными наушниками в ушах.
– Ну, допустим, – ответил тот, слушая музыку и потряхивая телом, словно копилкой.
– Я чемпион мира по двоеборью. По прыжкам в неизвестность и плевкам на стайерские дистанции мне равных нет. Сбрось тысячу…
– Не, не могу…
– Ладно, продолжай трястись! – велел ему Веня и осмотрелся.
Вера только что указавшая ему на выбранные туфли, куда-то делась.
Вера, – позвал он и увидел ее около прыщавого парня, который держался руками за сумку Веры. Веня сразу рванул к ним.
– Ты чего? – оттолкнул он парня. – Иди отсюда… А то сейчас все прыщи потеряешь. Иди, пиши роман: «Моя жизнь с прыщами»… Давай, двигай, проваливай!..
Парень тут же отпустил сумку и, исчез, юркнув в толпу.
– Ты от меня не отходи, – сказал он Вере.
– Не знаю, откуда он взялся. Схватил сумку и как дернет. Руку чуть не оторвал.
– Вот ты здесь заигрываешь с неизвестными прыщавыми малолетками, а мне все звонят из Министерства Сексуальных Связей… – укорил он ее.
Через два часа они купили Вере туфли на каблучках из натуральной кожи, довольно нарядные.
Они стояли с покупкой у ажурного забора стадиона и ели мороженое.
– Ты где-то здесь живешь?
– Десять минут ходьбы…
– Я хотела бы посмотреть на твой дом. Ты рассказывал, что он похож на корабль.