Страница 8 из 19
К счастью, я прекрасно знала код от сейфа, в котором хранились джинсы. Мама бережно их хранила, хотя надевала очень редко. Не принято у нас в таком ходить. Вытаскивая светло-голубые штаны из защищенного магией шкафа, я чуть дышала. Не мудрено! Этот предмет гардероба в нашей семье давным-давно стал чем-то вроде символа удачи, благоволения судьбы и, да, взаимной любви.
И страшновато одевать такое, и в то же время удачи взаимной любви мне как раз и предстоит добиваться. Тем более, папулик на эту тряпку столько защитных заклинаний понавешал — и от огня, и от грязи, и вообще, от всего на свете. Причем именно на джинсы, а не на их владелицу. Мне-то защитную магию применять как раз нельзя, не положено попаданкам такое.
В итоге я вернулась в свою комнату, спрятала штаны под подушку и опять нырнула под одеяло. То ли близость символа удачи повлияла, то ли я просто успокоилась, но заснула почти мгновенно, а на утро, чистенькая и бодрая до безобразия, ворвалась в кабинет к опекуну.
— Дуся, во что ты одета? — едва заметив меня, застонал Толик. Даже папку, которую в руках держал, и ту выронил.
— Нравится? — я приподнялась на цыпочки и, смеясь, покрутилась вокруг своей оси.
— Э… — он почему-то побледнел, потом покраснел, а потом и вовсе, стиснув кулаки, сделал большой шаг назад.
А сзади стол и друг его весьма основательно тряхнул своим… филеем, когда отшатывался. Даже загодя приготовленный кактус, на этот раз почему-то красный и совсем маленький, зато без колючек, свалился от удара и закатился под диван.
— Да ладно тебе, — фыркнула и направилась к диванчику, наклонилась, нащупывая вредное растение. — Очень даже ничего. Я сначала расстроилась, подумала, что джинсы мне малы, но потом вспомнила, как мама их надевала лежа и — вуаля! — идеальный наряд для охмурения оборотня готов.
Кактус никак не находился. Пришлось встать на колени и заглянуть под диван. Ох, вон же он! У самой стены. Хорошо, что ножки у данного предмета мебели высокие, потому что иначе фиг бы я наполовину под него влезла.
— Уф, — наконец-то сцапав кактус я попятилась обратно, попой вперед. — Достала.
Толик ничего не ответил, а я:
— Пыльно тут у тебя, — сказала, поднимаясь на ноги.
Я повернулась к зеркалу, с удовольствием разглядывая отражение. Джинсы обтягивали, как вторая кожа, подчеркивая стройность длинных ножек и выпуклость пониже спины. Тонкий свитерок, какие обычно надевали осенью под охотничий жилет, не менее красноречиво обрисовывал тонкую талию и высокую грудь. Мягкие кожаные ботинки немного выбивались из образа, но в случае чего ходить по лесу в туфлях я не нанималась.
— Я готова! Отправляй меня к оборотням, — перекидывая за спину толстую косу, посмотрела на Толика.
Тот почему-то резко отвернулся и уставился на… стену. Я озадаченно почесала нос. Не поняла? Кулаки сжаты, спина окаменевшая… настолько зол? Ох… опять начинается…
Тяжело вздохнув, я на секунду зажмурилась, старательно отпихивая здравый смысл, который не к месту решил вернуться и занять законное место в моей голове. Захотелось молча выйти из кабинета. Переодеться и спуститься в конюшню, а потом часа два… Нет, нельзя. И я, прикусив губу медленно подошла к… другу.
— Ну, чего ты опять кипятишься, — положив ладони ему на спину, сказала. — С твоей магией я почти ничем не рискую.
— Почти, — прошипел он зло.
— Хорошо, — прильнув щекой к твердокаменной лопатке. — Пусть будет просто «ничем не рискую». Там, в ином мире, я буду попаданкой. Даже если мы чего-то не учли и на мою долю выпадут испытания, потом, всё равно, все будет отлично. Меня полюбит настоящий мужчина, и я… тоже его полюблю всем сердцем. Мы поженимся, у нас будут дети. Ты ведь и сам знаешь.
— Знаю! — опять шипение.
Заладил, блин!
— Ты гадюку проглотил, что ли? — включилось моё так тщательно лелеемое в последнее время попаданческое ехидство. — Шипишь и шипишь! Сколько можно?
— Как твой опекун я…
— Должен позаботиться о моем благополучии! В конце концов, ты ведь желаешь мне большого и светлого счастья?
Толик зарычал. Негромко, глухо, но как-то так, что я в очередной раз вспомнила про его демонические корни.
— Не з… — начала было, но он развернулся и оборвал меня резким:
— Хватит!
Одного взгляда в непроглядно-черные, с фиолетовым отливом глаза оказалось достаточно, чтобы остолбенеть. Обычно глаза у Толика серые, с узким черным ободком.
В пару шагов опекун пересек кабинет и рванул дверку шкафа. Спустя пару мгновений моего остолбенения и треска евда ли не рвущейся ткани платья мой фей-крестный взмахнул палочкой и вокруг меня, испуганно прижимающей к груди кактус, заклубился розовый дым.
Абзац! И что это было?
Возле распахнутого окна материализовалось темная расплывчатая фигура. В кабинете мгновенно потемнело и замогильный голос вопросил:
— Зачем ты это делаешь?
Мужчина, преувеличенно аккуратно и вместе с тем чересчур сосредоточенно убирающий в шкаф усеянное блестками платье, даже не дрогнул.
— Что именно? — сквозь зубы отозвался он, ничуть не удивившись.
— Зачем ты её отпускаешь?
— Она этого хочет. Я не имею права диктовать ей свои условия и портить жизнь.
— Портить? Смешно…
Фигура прошла вглубь комнаты и замерла напротив внушительного секретера. Запах серы медленно, но неотвратимо заполнял помещение.
— Ты сын своего отца, иначе не смог бы призвать меня. Ты демон, а демоны не отказываются от желанной женщины ради каких-то глупостей. Она еще слишком молода, чтобы в полной мере понимать…
— Я не буду принуждать её, — холодно и резко оборвал говорящего мужчина.
— Но она…
— Отказала мне. Я несколько раз предлагал выйти за меня, но она предпочитает… — от вырвавшегося из груди глухого рыка стекла задребезжали — Дуся выбрала риск ради шанса обрести счастье. Значит, так и будет.
— Счастье с другим? — скептически фыркнула темнота, подаваясь вперед.
В исполнении замогильного голоса скепсис прозвучал весьма… своеобразно. Впрочем, собеседников это не смутило.
— Да, — мужчина тяжело опустился на стул и стиснул в руке бронзовое пресс-папье в форме дракона. — Даже так. Ты нашел её родителей?
— Ревность сожрет тебя заживо, — игнорируя вопрос, угрожающее. — Ты демон, истинный, хоть и не чистокровный. Вынести, что желанная женщина отдается другому мужчине, не сможешь.
Несколько секунд в комнате царила тишина, нарушаемая лишь щебетом птиц, доносившимся из-за окна. Потом:
— Это не обсуждается, — тихое.
— Неужели ты не в состоянии приручить девчонку? Не верю!
— Не могу.
— Но почему?
— Потому что ты говоришь о желаниях и страсти, а Дусю я люблю. Это большая разница. Я не хочу её принуждать и хватит об этом! Так что там с поисками?
Когда клубы розового дыма рассеялись, я все еще пребывала в некоторой прострации от поведения Толика. Наверное, именно поэтому с самого начала все пошло наперекосяк. Для начала, уже наличествующее остолбенение, стоило мне оказаться в новом мире и увидеть будущего супруга, преобразилось в полноценный ступор.
В смысле, до того в момент знакомства в шоке пребывали женихи, а тут я сама стремительно начала менять цвет шкурки, потеряв дар речи, и лишь открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. Почему? Ну, прежде я падала потенциальным мужьям прямо в руки, а сейчас оказалась сидящей на травке. Нет, оборотень тут был, Толик не промахнулся, но… Я сглотнула.
Хорошо хоть с выбором одежды не ошиблась! Мы находились в лесу. Вернее, на опушке лиственного, преимущественно березового леса.
Вокруг царила ранняя осень. Среди еще зеленых крон тут и там виднелись вкрапления золота. Кроны уже приобрели ту волшебную прозрачность, которая позволяет осеннему солнцу просвечивать их насквозь и сыпать тепло на поросшую чуть жестковатой в преддверии холодов травой землю. При каждом порыве ветерка лес наполнялся веселым шелестом и вниз, осколками лучей, срывались желтые березовые листочки.