Страница 14 из 15
В 1898 году, когда Николай II издал свой Манифест мира (о нем разговор позднее), Фрейд в письме к другу, врачу Флиссу, заявил, что он давно подозревал у царя невроз навязчивых состояний с характерными для него нерешительностью и стремлением к совершенству. В письме Фрейд пишет: «…Мы бы с ним могли помочь друг другу. Я бы поехал на год в Россию, вылечил бы его от невроза настолько, чтобы он не особенно страдал, но оставил бы ему как раз достаточно, чтобы он никогда не начал войну»[85].
Поясним читателям, что Зигмунд Фрейд никогда не встречался с Николаем Александровичем лично и, видимо, свой заочный диагноз строил на газетных публикациях и отзывах российских пациентов, коих у него было много. Однако догадка такого авторитетного специалиста позволяет нам начать анализ той части психики, которая не является врожденной, а формируется в течение жизни на базе данных природой особенностей, т. е. характера Николая Александровича. Кроме того, оптимизм Фрейда свидетельствует, что он предполагал корректировать именно прижизненное образование (характер), а не природные особенности, что вряд ли осуществимо. Возможно, при личной встрече великий психиатр изменил бы что-то в своем диагнозе, однако ясно, что, если бы такая встреча произошла, история Российской империи могла бы развиваться по другому, возможно менее трагичному, сценарию.
Как мы уже говорили выше, важнейшим фактором формирования характера является социальное окружение индивида. Причем влияние осуществляется обычно на природном уровне в процессе естественного взаимодействия в семье, и, следовательно, ведущую роль играют бессознательные родительские мотивы. Конечно, все родители декларируют желание добра своим детям, однако в реальности их бессознательные установки могут приносить вред.
О семейном воспитании Николая Александровича известно относительно немного. В большой семье, а у будущего императора было четыре младших брата (один из них умер в очень раннем возрасте) и сестра, царила эмоциональная холодность, родители не уделяли должного внимания воспитанию своих потомков. Среди детей в этих условиях естественным образом развивалась конкуренция за внимание родителей. Авторитарный отец (Александр III) отдавал эмоциональное предпочтение самому младшему сыну, Михаилу. Видимо, наследнику, старшему сыну Николаю, приходилось нелегко в общении со своим отцом, и эмоциональный контакт он всю жизнь сохранял только с матерью.
Одним из отголосков сложных семейных отношений может служить опять же странно спокойная реакция Николая Александровича на известие о смерти его младшего брата Георгия в возрасте 27 лет. В воспоминаниях великой княгини Ольги Александровны, записанных Й. Ворресом, ярко воспроизводится эта печальная сцена семейной трагедии: «Мама, Жоржа больше нет», – произнес он (Николай) спокойно, и Императрица зарыдала»[86].
Взаимоотношения родителей в царской семье, безусловно, имели большое влияние на формирование черт характера Николая Александровича и впоследствии проявились в особенностях его управления государством. Но подробный разговор об этом отложим до следующих глав.
Второй путь формирования черт характера, уже не естественный, а по сути своей искусственный, осуществляется, когда у родителей есть осознанные цели и влияние на ребенка осуществляется целенаправленно в рамках специально созданной программы образования. Причем разрабатывать и реализовывать эту программу могут сами родители или, в большинстве случаев, специально приглашенные специалисты-педагоги.
Информации о так сказать «регулярном» образовании Николая сохранилось достаточно, поэтому обратимся к подробному анализу этого материала.
3.1. Образование
Любая система образования имеет своей целью на основе природных особенностей сформировать (искусственно создать) собственно человеческие качества. Из материала природных аффектов создаются подлинно человеческие эмоциональные реакции, а именно чувства, отличающиеся длительностью и связью с культурными предметами (так, любовь к родине ассоциируется с государственными символами – флагом и гербом). На основе врожденного интеллекта, путем изучения основ наук может быть сформировано отвлеченное мышление. Способность отличать прекрасное от безобразного также возникает на основе систематического изучения истории искусства.
Идея просвещенного монарха, философа на троне, впервые появилась в эпоху Античности в работах Платона и получила свое продолжение в эпоху Просвещения в Европе. Романовы в XIX веке, продолжая традиции, заложенные Екатериной II, также были озабочены образованием наследников престола, что наиболее ярко проявилось в создании специальной программы подготовки старшего сына Николая I, будущего императора Александра II. Однако стройная система подготовки наследников стала давать существенные сбои уже при обучение отца Николая Александровича (будущего Александра III), что повторилось, как мы увидим далее, и при подготовке следующего императора.
Казалось бы, формально у Николая Александровича были прекрасные возможности для получения образования. Типовая схема, отработанная на нескольких поколениях царских детей, предполагала последовательное обучение под руководством опытных педагогов, причем на поздних этапах обучения для чтения курсов приглашались высокопоставленные государственные деятели, занимавшие министерские должности.
Обучение Николая началось в восьмилетнем возрасте под командованием генерала (!) Григория Григорьевича Даниловича[87]. Программа обучения была составлена по-военному строго и включала восьмилетний общеобразовательный курс в объеме расширенной гимназической программы (древние языки заменялись изучением минералогии, ботаники, зоологии, анатомии и физиологии, а курсы истории, русской литературы и иностранных языков были расширены) и пятилетний курс высших наук, объединявших программу государственного и экономического отделений юридического факультета университета с программой Академии Генерального штаба.
В книге А. Н. Боханова дается описание процесса овладения будущим монархом общеобразовательного курса: «…В десятилетнем возрасте Николай Александрович имел еженедельно двадцать четыре урока, а к пятнадцати годам их количество превысило тридцать. Весь день был расписан по минутам, и старшему сыну цесаревича, а затем императора надо было почти каждодневно проводить по нескольку часов на уроках, а затем заниматься самоподготовкой. Даже летом, когда оказывались вдалеке от дома, в гостях, распорядок мало менялся»[88].
Однако не нужно думать, что количество уроков и интенсивность занятий могли компенсировать отсутствие способностей и желания овладевать знаниями. Из всех предметов, кроме иностранных языков, Николаю нравилась только история, а позднее военное дело. Единственное, чем проявил себя наследник престола во время обучения, так это аккуратность, исполнительность и уважение к старшим – те самые качества, которые сформировались у него в процессе семейного воспитания как следствие тирании отца и ответной покорности матери.
Можно предположить, что именно тогда у Николая Александровича выработалась привычка создавать видимость внимательного слушания собеседника и напускная задумчивость, так интриговавшая в будущем его министров.
Длительное обучение под руководством опытных педагогов должно было сгладить «острые углы» природы будущего императора, привить ему любовь к управлению государством и сформировать интерес к государственным делам. Однако это благородное намерение натолкнулось на непреодолимое несовершенство природы будущего монарха и сформировавшуюся у него под воздействием окружения веру в собственную исключительность и божественную данность царской власти, не нуждающуюся ни в каком земном знании.
85
Эткинд А. Эрос невозможного. М.: Гнозис, Прогресс-Комплекс, 1994. С. 47.
86
Ден Л., Воррес Й. Подлинная царица. Последняя Великая Княгиня. СПб.: Нева; М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. С. 250.
87
Г. Г. Данилович (1825–1906) – генерал от инфантерии, воспитатель последнего русского царя Николая II.
88
Боханов А. Н. Император Николай II / А. Н. Боханов. М.: АСТ-Пресс, 2002. С. 17.