Страница 74 из 126
- Говорил тебе – давай помогу!
Знакомый голос. Кажется, это Лапоть.
- Кто же знал, что он развалится!
Это, точно, Ерш.
- Слушай старших и умных, и будет тебе счастье!
Это снова Лапоть.
Я открыла глаза и увидела перед собой Ерша. В его руках была верхняя часть огромного пляжного зонта.
- Улетаешь, Мэри Попинс? – пробормотала я и перевернулась на другой бок.
Так, стоп! Почему я вообще сплю на пляже? Я села и увидела, что нижняя часть зонта, представляющая собой палку с тяжелым металлическим основанием, лежит в опасной близости от моей головы. Рядом с ней сидит Лапоть и с немым, но явственным укором, смотрит на Ерша.
- Вы что, решили прикончить меня во сне? Что я вам плохого сделала?
Лапоть хмыкнул, Ерш открыл и снова закрыл рот.
- Ты уже начала поджариваться, - объяснил, наконец, Лапоть.
- Я укрыл тебя полотенцем, - продолжил Ерш. – Но ты его все время скидывала.
- Надо было перетащить ее в тень, - сказал Лапоть Ершу, как будто меня здесь не было.
- Она бы проснулась.
- А сейчас она сладко спит!
Он покосился на меня. Заметил, наконец!
- Ну вот я и решил поставить рядом зонтик, - высказался Ерш.- Но он оказался непрочным. И очень тяжелым.
- Сколько времени я тут валяюсь? – поинтересовалась я.
- Ну... часа два, - сказал Ерш.
Из моего рта вырвалось не очень приличное восклицание.
- Надо было меня разбудить!
- Жалко было, - признался Лапоть. – Ты так сладко сопела.
- И похрапывала, - добавил Ерш.
- Врешь!
- Ладно, вру.
- Большое спасибо вам за заботу, - обратилась я с искренней прочувствованной речью к спасателям. – Но в следующий раз – просто разбудите.
Я уже отошла на сотню метров, когда меня осенило. Ерш же без пяти минут доктор! Он может мне помочь. Пришлось вернуться.
- Слушай, - обратилась я к своему заботливому другу. – Посоветуй хорошее снотворное. Бессонница одолела.
- Опиши симптомы, - произнес Ерш строгим голосом Андрея Евгеньевича.
- Спать не могу! Какие тебе еще симптомы?
- Причины? Ощущения? Голова не болит, не кружится? Аппетит нормальный?
- Да ну тебя.
Я махнула рукой и пошла прочь. Ерш меня догнал.
- Это может быть очень серьезно. То у тебя температура, то бессонница...
- Да все нормально.
- Нет, ненормально! Ты сама на себя не похожа.
- И что ты предлагаешь?
- Давай как-нибудь встретимся, поговорим.
- О моей бессоннице?
- Ну а о чем еще? Я помочь хочу.
- Ладно, - я махнула рукой. – Встретимся.
- Давай сегодня вечером.
- Ну... не знаю.
- Я тебе позвоню.
Дневной сон не очень-то меня освежил, я высохла, нагрелась, впору было снова лезть в море. Но я торопилась домой. Мама, наверное, давно проснулась и потеряла меня. Пересекая набережную по диагональной траектории, я увидела Кирилла, который неспешным шагом двигался мне наперерез. Он меня еще не заметил, так как увлеченно созерцал что-то на экране своего телефона. Ну и прекрасно. Я вообще не горю желанием с ним общаться. В последнее время наши встречи протекают по удивительно однообразному сценарию: я веду себя как идиотка, он невозмутим и безупречен. Сейчас, вроде бы, ничто не предвещает провала, но кто знает... Я способная, найду, как в очередной раз опозориться.
Я замедлила шаг, чтобы не оказаться на пути Кирилла, но, кажется, сделала это слишком резко – женщина с коляской,, следовавшая за мной по пятам, затормозить не успела. Маленькие, но очень жесткие колесики с разбегу врезались в мои голые пятки.
- Ой! – вскрикнула я.
Кирилл поднял глаза.
- Извините, - пробормотала женщина.
- Это вы меня извините, - проявила я вежливость.
Коляска вместе с бормочущим что-то обитателем укатила, а я оказалась лицом к лицу с Кириллом. Мы поздоровались, я нацепила радостную улыбку, Кирилл тоже непринужденно улыбнулся.
- Как вода? – поинтересовался он.
- Мокрая и соленая, - резковато отозвалась я. И тут же поправила сама себя, - теплая, как парное молоко.
Кирилл – это не Ерш. С ним надо поаккуратнее. Он – парень чувствительный и деликатный. Ему я обычно не грублю и в ответ на невинный вопрос не огрызаюсь. С ним я, кажется, становлюсь лучше…
- Ты черная, как шоколадка, - продолжил светскую беседу Кирилл.
Кажется, это комплимент. Надо ответить, как подобает воспитанной барышне.
- Спасибо.
- А все загораешь...
- Да нет, загорать я не люблю. Лежать на пляже скучно.
Кирилл посмотрел на меня как-то странно. С недоверием, что ли?
- Ну, мне пора. Меня мама ждет.
Все прошло хорошо, надо испариться, пока я не ляпнула лишнего и не выкинула чего-нибудь чудесного, в моем стиле.
- Может, как-нибудь встретимся, сходим куда-нибудь? – внезапно выпалил Кирилл.
Его щеки, до этого момента достаточно бледные, приобрели оттенок нераскрывшегося розового бутона. Похоже, он волнуется...
- Давай, - согласилась я.
- На Цветочном бульваре открыли новую кофейню. Говорят, там очень вкусные чизкейки.
- Обожаю чизкейки!
- Я помню.
Лицо Кирилла вернулось к своему первоначальному цвету, а я вернулась к прерванному маршруту.
Только дома, в ванной, я поняла, почему Кирилл смотрел на меня так странно и не поверил моему утверждению, что я не люблю загорать. На моей левой щеке, которую во время сна на пляже я использовала как подушку, явственно отпечатался узор из мелкой морской гальки. Камни, на которых распласталось мое нежное лицо, имели разнообразную причудливую форму, и узор получился очень красивым, авангардным. Хоть сейчас на выставку. Ну вот. А я думала, что сегодня не опозорилась перед Кириллом.