Ростки на могилах

- Ты не знаешь. В той компании, где ты почувствовал Зверя...

- Что?

- Там два сына Сегомара. И два его племянника.

Новеллийуселся на пол прямо у таза.

- Вот и ничего ж себе!

- Ага. И судя по останкам - нападение было утром. Понимаешь?

Он понимал, тем более трибун упомянул о пропавшем третьего дня патруле. Зверь в человеке, бывало,засыпал. Но обязательно пробуждался, и всегда - очень голодным. Утолял голод в течение недели или двух, может, больше. А потом, если оставался жив - мог снова исчезнуть, заснуть.

Если Зверь проснулся всего три дня назад, значит,будут ещё нападения. А если он - родня Сегомара, тот будет покрывать его всеми своими силами. А ведь есть еще и просто население Олины, простые бедные галлы, живущие в шалашах и наскоро вырытых землянках, в окружении голодных детей - они, возможно, к Зверю отнесутся как к избавителю от ненавистных римлян. Олина - мирный город, но Марк видел взгляды, которые некоторые кидали на легионеров. В Галлии нет таких, кто не пострадал от римлян.

- Уходить надо, - повторил Дуннотал. - Может, переночевать. А может и сразу. С хозяином я договорюсь. От всего этого лучше держаться подальше.

- Сегомар против Рима не пойдет, - медленно сказал Марк. - Его брат и старший сын с конницейу Агриппы. Считай, в заложниках. Здесь - еще два сына, да ещё племянники, так?

- К чему ты это?

- Он хотел бы, чтобы все это просто закончилось. Олина растет, он у верубриев теперь рикс, ему мир нужен. Никакой прибыли от войны ему не будет.

- Ему - нет. А знаешь, о чем на том берегу говорят?

- Да знаю я. ИСегомар в стороне не останется, если римляне попытаются его родича убить.Даже и Зверя. Как ни крути - родная кровь. Но что с того? Со Зверем они наших... ну, то есть римлян-то перебьют, может быть, только Агриппа этого так не оставит. С изменниками у него разговор один - Олину сожжёт, всех, кто не убежит - продаст. Был Сегомар, и нет Сегомара.

- Вот именно. Ох, и умный ты у меня, весь в отца! Правду говоришь, и на ночь нельзя оставаться, сейчас уедем.

- А тебе, дядя, и дела до Олины нет? Вы же, друиды, от всех наших богам служите? Или ты в отставке теперь, как я?

- Да как ты смеешь, сам-то ты кто! - взвился дядя, но тут же осёкся и умолк. Продолжал медленно, выговаривая по слову: - От всех галлов служим, да.Всегда так было и всегда так будет. Но сейчас есть дело важнее, чем ввязываться в местную драку.

Новеллий не раз и не два спрашивал - что ж это за важные дела, и какое ему в них место уготовлено - да дядя всегда от ответа увиливал. Но сейчас это не было важным.

- Ну, так уходи, - легко сказал он.

- А ты?

- А я останусь, - Новеллий поднялся с пола и началстягивать тунику через голову, - Помогу им без драки обойтись.

Дядя аж затрясся.

- Ты не понимаешь!- зачастил он.- Марк... Петрокорий! Сынок! Именем твоего отца прошу тебя! Заклинаю! Уйдём! Не можешь ты здесь погибнуть! Ты... боги... -его речь превратилась в совсем невнятное бормотание, чуть ли не пение, смотрел при этом Дуннотал на племянника очень пристально, и руками начал эдак странно поваживать.

Новеллийзачем-то прислушивался, пытаясь разобрать дядины не то речи, не то уже пение, и вдруг поймал себя на том, что улыбается до ушей, а руки сами поднимаются, чтобы надеть тунику обратно. Он резко прикусил изнутри щёку, так, что аж хрюкнул от боли. Тотчас ощутил, что тело вновь слушается, запустил в Дуннотала скомканной туникой и быстропрошлёпал мокрыми ногами к двери, подальше от хитрых песенок.

- Вот не надо этого, дядя,- сказал Маркстрого.- Сам же меня учил! Уйди, раз у тебя дело, а я остаюсь, мои дела в Олине.

Дуннотал глядел укоризненно. "Да он, похоже, не ученика ищет. А может, и не прячется. Во что-то другое он играет, то ли со мной, то ли на меня. А раз так, и я с ним сыграю", - решил Новеллий и заревел, как олень в течке:

- Да к Орку вас с вашими мутнымиделами и богами болотными!Сколько людей за них полегло - и что? Выгнали Рим? Нет, и не выгоните никогда, хоть ты обделайся своих дел! И я не уйду! Это моя страна, от каждого вонючего червя я с тобой бегать не буду!

Почти не играл - так разозлился на дядю.

- Да что ты делать-то собираешься! - вскричал тот.

- Одного Зверя убил, и этого положу!Сам, один! Дела у него! Наплодили уродов - и бежать, - уже успокаиваясь, продолжал он.- Помог бы лучше убрать за вами.

- Да как тут поможешь, кому, когда? Они же завтра друг в друга вцепятся! - дядя уже торговался, пора было наносить последний удар.

- Вот ты их и убеди не вцепляться. Друидов ведь тут нет?

Дуннотал побледнел.

- Ты же знаешь, я... я не могу.

- А это мы решим. Ты как, уходишь, или со мной?

Дядя горестно кивнул.

* * *

Новеллий, закутавшись в плащ с капюшоном, осторожно, почти наощупь пробирался в сторону трибунова дома, ориентируясь по отблескам света на чёрной глади уличных луж.Уж конечно, после того, что случилось днём, ночную стражу римляне утроили, и костры вокруг своих домов разожгли.

Ни с того ни с сего по спине пробежал холодок, и волосы на затылке под капюшоном плаща как будто кто-то потрогал. Новеллий, не оборачиваясь, сурово нахмурил брови и даже совсем тихонечко зарычал, специально ещё припомнив, что говорил про отца давешний забияка Варий. Прикосновение ослабло, истаяло. Ночных духов обычно привлекал страх, а вот гнев они не любили. Небось, такого в ваших друидских поучениях, дядя, и близко нет, подумал Новеллий, очень довольный собой.

К часовым Марк постарался подойти как можно медленнее, даже руки вверх поднял на всякий случай. К счастью, один из солдат видел его с трибуном, он и повёл Новеллия в дом.Там Марк с провожатым еле протиснулись к лестнице на второй этаж, легионеры под оружием были везде: стояли, сидели на скамьях и даже на полу. Некоторыекемарили, привалившись к стенам.

У входа в спальню Лурия Марка тщательно обыскали, ничего не нашли и на всякий случай отобрали пояс и плащ.

Новеллий, в одной тунике, шагнул через порог и невольно поёжился. Угли в железной жаровне у двери, от которых днём здесь было не продохнуть, превратились в пепел. А трибун, сидевший в кресле посреди комнаты, холода и не замечал -щурясь, сведя брови аж к переносице и шевеля губами читал письмо на восковой табличке.Новеллий кашлянул и поздоровался. Лурийподнял глаз на Новеллия, моргнул и почти улыбнулся.

- И тебе привет. Доложили, что ты что-то знаешь? - спросил он, бросив табличку прямо на пол.

- Кое-что знаю. Но прошу, расскажи сперва, что сказал Сегомар.

- Сегомар... да хрень одну! Я ему - твои или нет? Он - кто-то из моих, но кто - не знаю. И боги, говорит, замешаны. Да я сам вижу, что колдовство. Или собаки их заколдованные, или эти полузверипроклятые, да тызнаешь. Что делать будешь, спрашиваю. Завтра, говорит, скажу. Вот и всё. Я со своими до ночи совещался. Ничего не придумали, только людей под оружием держать. Стены удержать моих не хватит, будем здесь отбиваться. Вот, жду теперь до завтра.

- Да ты сядь, хочешь - вон, выпей, я не трогал, - Лурий ногой двинул к Марку столик с полной до краёв чашей, вино от толчка плеснуло на стол.

Видно, трибун был не из тех, кто в трудном деле ищет совета у Бахуса. Зато онпочти опустошил большое блюдо с сушёным инжиром, и его-то гостю не предложил.

Новеллий отпил вина и осторожно начал:

- Я не просто в разведчиках служил. Меня и против друидов посылали. И кое-чему научили. Так вот, сегодня я почувствовал, что в городе Зверь. Так галлы их называют.

- В самом городе?! - Лурий привстал. - Это точно? Тревогу трубить?

- Я думаю, не нужно, - Марк отпил ещё вина, демонстрируя спокойствие.Трибун чуть расслабился и присел на самый край стула, выжидательно глядя на Марка.

- В городе тихо, все спят.И так быстро он опять не нападёт, день-два не сможет превращаться, - если честно, в последнемНовеллий был совсем не уверен.Даже дядя не смог сказать ничего определённого.Все Звери вели себя по-разному, но вот этого Новеллий говорить не собирался.