Не уклоняюсь!

В этот приезд, как и во все предыдущие, первой остановкой стал Моздок. Цель приезда делегации – знакомство с условиями быта беженцев.

В госпитале Моздока Жаров сразу же обратил внимание на довольно изрядное количество молодых чеченцев, проходивших лечение после ранений… Ещё будучи в Москве, встретился Юрий Викторович со старым, ещё по прошлой войне знакомым, военным контрразведчиком майором Горленковым. Рассказывал тот, что масхадовско-басаевское руководство республики разработало целую программу по стимулированию исхода беженцев с территории Чечни. Целью этой затеи было под видом беженцев на территорию Ингушетии, Северной Осетии, Ставропольского края и Дагестана переправить боевиков и их семьи, как для выполнения известного рода заданий, так и для того, чтобы просто перезимовать суровые времена.

– Вот, и думай, Юра, – мрачно говорил Горленков. – Перезимуют они у нас, на наших харчах, подлечатся, отдохнут, а весной, по зелёнке, снова за автоматы возьмутся и айда в горы! Нам же теперь палки в колёса вставляют… Дескать, мы беженцев незаконно задерживаем… Вяжут нам руки – не высвободить.

И всё-таки работала контрразведка. На каждом контрольно-пропускном пункте вдоль административной чеченской границы отслеживала поток беженцев, чтобы не пропустить бандитов, задерживали подозрительных и получали свою долю помоев от либеральной публики.

Но кто-то и просачивался… И, глядя на набиравшихся сил, бодрых уже вполне чеченцев, думал Жаров: не из тех ли?..

В лагере беженцев пробыли долго. Были здесь и чеченцы, и русские. На последних смотрел Юрий Викторович с особенной болью. Чеченцы, самоорганизованные, все родня друг другу, все друг друга тащат, устраиваются. Их взаимовыручке поучиться бы! Не то наши… Даже ведут себя различно совсем. Замордованные русские женщины с потускневшими глазами, всего и всех лишившиеся, любую помощь гуманитарную принимают с благодарностью…

– Спасибо! – а у самих слёзы на глазах.

За что благодарят?.. За эти крохи жалкие после всего, что отнято?.. У миграционной службы на беженцев денег нет. Помогают МЧС да Российский Красный Крест. Одеяла привозят, еду какую-то, вещи б/у… И за них наши, с глазами, судьбе покорными:

– Спасибо!

От чеченок – не услышишь. Всё выхватывают и ещё бранят при этом. И теперь к комиссии не наши кинулись, а они. Точно цыганский табор. Со всех сторон хлынули. Закричали, замахали руками. А с ними и дети их… Сколько детей!

О, великие стратеги и тактики, как вы заблуждаетесь, рассуждая о сверхмощном оружии 21-го века! О том, что атомное или биологическое оружие – самое страшное! В 21-м веке самое страшное оружие – демографическое. И им-то нас без всякой войны победить легче лёгкого теперь…

В Моздоке – 70% русских, а с наплывом беженцев в больницах на 5 детей четверо чеченцев рождается… Это в войну-то! В лагере-то! Какой мощный инстинкт самосохранения работает! Уже сейчас потери войны этой – компенсировать…

А наши потери – кто компенсирует?..

Европейские «кураторы» слушали жалобы, записывали что-то. Услужливо вертелись вокруг них отечественные лизоблюды из журналистско-правозащитной братии. Нашёптывали. И тоже записывали, записывали… И с какого похмелья впустили их сюда?..

В каких жутких условиях живут чеченские беженцы (о русских не вспоминают, конечно)! Кривился Жаров. Жуткие условия? Правда, условия оставляют желать лучшего… Да только поехать бы вам, господа, в русскую глубинку. Там условия почище будут! Там полгода дороги размыты, и не привозят туда даже хлеба. Там о медпомощи уже забыли давным-давно. Там о газе не слышали даже. Там уже подчас и электричества нет. Главному энергетику нашему надо спасибо сказать. Нет, положа руку на сердце, не Басаева с Масхадовым, а своих мерзавцев в первую очередь следовало бы судить и к стенке ставить… Они и хуже даже террористов…

Даже среди гвалта собравшихся чеченок нет-нет, а прозвучит:

– Что вы с нами воюете? Вы вашего Березовского судите! Это он Басаеву деньги давал!

Ну, этого либеральные борзописцы в блокноты свои не внесут, разумеется. А, вот, брань в адрес войск федеральных – в обязательном порядке. И сами же домыслят ещё…

Затем летели на вертолёте над Чечнёй. Скоро потекут миллиарды на восстановление её! Половину в Москве разворуют. Половину оставшегося – здесь. А на четверть станут восстанавливать. Её, конечно, окажется мало, и будут слать ещё… Как в дыру чёрную. От этих денег бешеных хотя бы толику родной жаровской Тверской области! Да и другим среднерусским… Да на Дальний Восток замерзающий. Ведь чахнут, чахнут русские регионы, вымирают, а ни копейки им! А сюда – как в топку – миллиард за миллиардом!

А выскажи-ка всё, за одну только эту поездку передуманное с экрана, заверещат-завоют: фашизм, ксенофобия, «раздавить гадину»!

Теперь, вот, генерал этот сверлит суровыми глазами из-под бровей нависших. Без того тошно…

Совещались между собой европейские парламентарии, записывали, головами кивали… Что ж, не нужно быть пророком, чтобы с точностью предречь: публичная порка на ближайшем заседании ПАСЕ нам обеспечена. Может, даже опять слова лишат. Хотя лучше бы вовсе вон прогнали. Деньги бы казённые целее были. Верх идиотизма платить за собственное унижение! Мазохизм какой-то. Нет, не выгонят. Какой же дурак будет им ещё платить такие деньги за членство? Нет предела человеческой глупости… И нет предела руководящей подлости…

Но, может, и придёт ещё просветление? Всё-таки теперь уже не 90-е годы. И риторика уже иная. И веет от неё робкой надеждой: а вдруг всё-таки начинается медленное отрезвление?..

И старался Жаров сам себя убедить в этом. А европейские «надзиратели» уже перед камерами давали первые комментарии:

– Нарушаются права человека… Федеральные силы не имеют права… Мы будем требовать…

И с задором каким клеймят! И счастливо подхватывают это журналисты, за тем только и ехавшие… А ты улыбайся им, ломай себя, балагань под кретина, подбирай слова, чтобы «и нашим, и вашим»… А иначе – как? Не может себе Жаров позволить роскоши всё в душе кипящее выплёскивать… Может, и новый президент (и.о. пока) – не может? Тоже ведь невозможно так сразу развернуть всё… Не осмотрелся ещё, не укрепился… Надо подождать, а там, глядишь, и начнёт он действовать в нужном русле… Быстро ведь ничего путного не происходит…

Вот, и закончена почти клятая и переклятая эта командировка. Уже у самого вертолёта вдруг остановил Жарова собственной персоной генерал Булыгин и, приблизившись вплотную, снизу вверх глазами воспалёнными впиваясь, произнёс:

– Слушайте, Юрий Викторович, ведь вы неглупый человек. Неужели вы не понимаете, что нельзя, нельзя воевать под надзором арбитра, играющего на стороне противника?! Нельзя воевать, когда стреляют в спину?! Неужели вы этого не понимаете?!

– Прекрасно понимаю.

– Так скажите же об этом в вашей чёртовой Думе! Моих бойцов убивают, а они вынуждены бояться лишний раз применить оружие: самих под суд отдадут! Это же не война, а позор!!!

– Я… всё, что в моих силах сделаю… – не находил Юрий Викторович слов нужных, куда-то исчезали они перед генеральским напором.

А Булыгин только рукой махнул:

– Все вы одинаковые… Как собаки…

– В каком смысле?

– Всё понимаете, только сделать ни хрена не можете! Прощайте!

– Прощайте, генерал.

Поднялся вертолёт ввысь и полетел назад, к Моздоку. Оттуда – на самолёте в Москву. Вот, и вся командировка… Ни в чём не был виноват Жаров перед генералом Булыгиным и его бойцами, а отчего-то так и грызло душу чувство вины, необъяснимое и неистребимое… «Всё понимаете, только сделать ни хрена не можете…» – как бичом полоснул генерал. Наступил со всей грузностью своей, сам того не зная, на больную жаровскую мозоль. И теперь та мозоль ныла, ныла…

Глава 6.

Последнее пике

Справка