Страница 23 из 32
А потом ещё и поцеловать его, зная, что до этого он целовался с учеником.
«Но он, похоже, собирался снова поцеловать меня», — с надеждой пропел голос. Это одновременно разозлило и удивило Гермиону: сколько же разных голосов в её голове. Ей только двадцать три, а у неё уже галлюцинации…
И тут Гермиона вспомнила о своём дне рождения, который был в это воскресенье. При мысли о подарках, письмах и добрых пожеланиях настроение было поднялось, но тут же снова упало. Гермионе будет двадцать четыре. Она станет ещё на год старше. На год к ближе к двадцати пяти, а там недалеко и до тридцати, и до сорока. Это означало, что скоро она станет «женщиной средних лет».
Зрелой одинокой женщиной. Старой девой. Её единственными увлечениями останутся вязание крючком и выпечка, зрение из-за любви к чтению ухудшится, а компанию ей будет составлять только десятилетний кот, похожий на Живоглота. По будням днём она будет учить истории магии, а по вечерам — проверять сочинения учеников. Выходные же она будет проводить с профессором Макгонагалл — к тому времени та станет уже совсем старой, — обсуждая какую-нибудь ерунду, вроде политики или погоды.
Столь ужасное воображаемое будущее так сильно расстроило Гермиону, что испортило ей настроение на весь оставшийся день.
***
Всю следующую неделю Гермиона была так занята, что вскоре забыла и о произошедшем с Робертом, и о поцелуе с Драко. Иногда обрывки воспоминаний появлялись из глубин подсознания, но она быстро изгоняла их обратно. Помогло ещё и то, что Драко с того вечера она больше не видела. И слава Мерлину.
Но работа была не единственным, что занимало Гермиону. Она начала замечать, что с Лавандой происходит нечто странное. Та почему-то стала отдаляться от Гермионы: равнодушно и коротко отвечала на вопросы, практически не ходила есть в Большой зал и постоянно была погружена в собственные мысли. Лаванда даже начала избегать её, пользуясь той же тактикой, что и Гермиона, когда скрывалась от Драко: резко разворачивалась и шла в противоположную сторону, как только замечала её.
Но зачем? Неужели она чем-то обидела Лаванду? Неужели это из-за поцелуя с Северусом Снейпом? Но разве Лаванда её не простила? А затем раздался тоненький голосок:
«Неужели она устала от меня? От нашей дружбы?»
Больно было думать, что причина в этом. А ещё Гермиону удивляла собственная неуверенность. Однако нервничать из-за возможной потери подруги в лице Лаванды Гермиона перестать не могла. Весь прошедший год она лишь нагружала Лаванду своими романтическими неудачами с Драко. Если подумать, она была настоящей эгоисткой, ведь все их разговоры сводились к ней. Когда в последний раз Гермиона предлагала Лаванде выговориться? Когда в последний раз пыталась помочь делом или советом? Когда в последний раз была хорошей подругой?
Гермиона вспомнила всё, что сделала для неё Лаванда, и ей стало стыдно. Мерлин. Она была плохой, очень плохой подругой. Вне всяких сомнений Лаванда, наконец, поняла, что Гермиона паразитирует на их дружбе, и решила, скажем так, провести дезинсекцию. Какой толк от друга, который только берёт, ничего не отдавая взамен?
«Я всё исправлю. Приглашу её в хороший паб в субботу, и мы будем говорить только о ней. Ни слова обо мне или Драко».
Чувствуя себя немного лучше после такого решения, Гермиона вышла из библиотеки, куда приходила заниматься научными исследованиями, и направилась на ужин. На подходе к Большому залу она заметила, что ей навстречу идёт Герман. Гермиона напряглась, но продолжила идти. В последнее время она постоянно чувствовала неловкость в его присутствии. На уроках истории магии у семикурсников она даже смотреть на него не могла. А когда по чистой случайности всё же бросала на него взгляд, в её памяти тут же всплывала сцена с его поцелуем с Драко.
«Если подумать, я должна сделать ему замечание. Пусть у меня и не хватает мужества упрекнуть Драко, но Герман — ученик. У меня есть полное на это право».
— Здравствуйте, мистер Рейнджер, — сказала Гермиона, остановившись перед ним. — Могу я поговорить с вами?
Герман смерил её равнодушным взглядом.
— О чем?
Гермиону немного смутил столь грубый тон, но она всё равно продолжила:
— О той ночи, когда я застала вас с профессором Малфоем в… м-м-м… неприятной ситуации.
Сложив руки на груди, Герман нахмурился:
— И?
— И? — изумлённо переспросила Гермиона. — Мистер Рейнджер, разве вы не в курсе, что в школе запрещены отношения между учеником и учителем? В конце концов, вы староста мальчиков. Но это звание у вас могут отнять…
Герман нахмурился ещё сильнее.
— Профессор, вы мне угрожаете?
— Мистер Рейнджер, я не угрожаю. Я всего лишь объясняю вам…
— Потому что если это так, — перебил тот, — то имейте в виду, что я не выношу угроз, особенно от таких, как вы. Не думайте, что я не заметил вашу глупую одержимость Драко.
— Да как вы смеете…
— Я всё знаю, профессор Грейнджер, — снова перебил Герман, подходя ближе. — Знаю обо всех ваших планах относительно Драко, так что не вам меня учить, лицемерная грязнокровка. Но, позвольте, я вам кое-что скажу, — он подошёл ещё ближе, встав буквально лицом к лицу с Гермионой. А затем, понизив голос, сказал с угрозой: — Отступитесь. Драко мой и только мой. Вы перешли мне дорогу, а я позабочусь о том, чтобы кто-нибудь перешёл вашу. Раз и навсегда.
Гермиона открывала и закрывала рот, будто выброшенная на берег рыба, не в силах вымолвить ни слова от шока.
Смерив её взглядом, полным отвращения, Герман шагнул назад и, обойдя её, ушёл прочь.
***
Совершенно потеряв аппетит после разговора с Германом, Гермиона вернулась к себе. Она была в ярости. Вот же мелкий негодник! Грубый, дерзкий, да еще и расист! Назвать её грязнокровкой, надо же! Как он умудрился попасть в Гриффиндор? Заколдовал Распределяющую шляпу или же просто обманул, как и говорила Лидия?
«Вы перешли мне дорогу, а я позабочусь о том, чтобы кто-нибудь перешёл вашу. Раз и навсегда».
Это определенно была угроза. По-другому столь резкие слова и не понять. Особенно если вспомнить о том, как в глазах Германа блеснули ненависть и отвращение, когда он посмотрел на Гермиону. Герман говорил абсолютно серьезно. Он был опасен. Если он способен на такие угрозы, то кто знает, что он может сделать еще? Нужно предупредить директора, пока кто-нибудь…
«Ну и что же ты скажешь директору?»
Действительно, что? Если Гермиона хочет доказать серьёзность намерений Германа, то должна будет рассказать профессору Макгонагалл обо всём. В том числе и о произошедшем в заброшенном классе. Не стоит даже сомневаться, что случится потом. Драко вызовут в кабинет директора и уволят без разговоров. Скорее всего, это произойдёт в присутствии Гермионы, и он поймёт, кто всё разболтал…
«Быть может, я сама смогу с этим разобраться…»
Герман угрожал ей, но она не хотела становиться причиной увольнения Драко. Она знала, как тяжело ему далось возвращение в общество. Знала, что он действительно любил свою работу. Несмотря на все причиненные им неприятности, даже на ту идиотскую выходку в классе, Гермиона не хотела одним махом перечеркивать все его старания.
Проблему хотелось бы решить так, чтобы результатом остались довольны все трое. Вместо того чтобы сообщать Макгонагалл, Гермиона решила сначала предупредить Драко. Она сообщит ему о ненадлежащем поведении Германа, потребует, чтобы он с этим разобрался, и прямо намекнет, что, если он и дальше будет продолжать встречаться с Германом в школе, то она пойдет с этой новостью к профессору Макгонагалл.
***
На следующий день, в пятницу, Гермиона попыталась найти Драко, но неудачно. Уроки его проходили в то же время, что и её; по окончании каждого урока она бегом неслась в класс ЗОТИ, но перехватить Драко всё равно не успевала. Наступила суббота, но его по-прежнему не было видно, даже в Большом зале во время завтрака, обеда или ужина. В этот вечер Гермиона ужинала за преподавательским столом. Поедая салат с курицей, она как раз мысленно отчитывала Драко за то, что исчез, когда рядом присела Лаванда.