Страница 15 из 31
«Нет уж! И так тоже хорошо. Больше никаких каблуков в присутствии этого несносного человека. Особенно после той стыдобищи, что как раз здесь и случилась в прошлое посещение».
Почувствовав, что снова начинает нервничать, Гермиона вздохнула еще несколько раз, стараясь успокоиться. Что уж говорить… В течение дня она не единожды порывалась отправить Люциусу Малфою послание, в котором сообщалось бы, что ее согласие отменено, но каждый раз, берясь за пергамент, перо и чернила, начинала страдать от угрызений совести. Такой отказ был бы крайне невежлив, и волшебница отлично понимала это, помня еще с детства наставления матери по правилам хорошего тона. Нельзя принять чье-то приглашение на ужин, а затем отказаться от него, если у тебя нет для этого по-настоящему веских причин.
Поэтому она поправила на плече ремешок маленькой сумочки, на бедрах слегка разгладила ладонями брючки и наконец вошла в ресторан. А когда быстро огляделась, заметила, что Малфой уже здесь — сидит там же, в неприметном уголке, где и сидел в тот злосчастный для нее день. Кивком показав официантке, что присоединяется к посетителю, Гермиона прошла к столику.
Встречая ее, Люциус Малфой поднялся и отодвинул для дамы стул, на который та и присела, глянув на спутника с удивленным интересом.
— Надо же… А я то думала, что рыцарство уже давно кануло в Лету, — не удержалась от комментария Гермиона.
— Пожалуй, соглашусь, но, быть может, я и хочу возродить его былые традиции.
Переплетя пальцы, Люциус положил руки на стол, и Гермиона невольно обратила внимание, что сегодня под снятой мантией не оказалось того угольно-черного жилета, сегодня он облачился в… темно-зеленую рубашку с черными брюками.
Сходство цветовых гам их одежды было настолько очевидно, что оба заметили это почти одновременно.
— Забавно… — слегка улыбнулся Люциус. — Хотя и приятно.
Гермиона же, напротив, не могла понять собственных ощущений. Удивление, раздражение, растерянность — что именно из них преобладало, объяснить не удавалось даже себе. На пару мгновений она захотела изменить цвет собственной рубашки, но передумала, понимая, насколько глупо будет выглядеть подобная демонстрация.
«И ладно! Подумаешь, какая мелочь… Может, мы просто одна из тех пар, что предпочитают одеваться одинаково? Что-о-о?! Так! Мы не пара. Не пара. Мы абсолютно чужие люди, просто решившие здесь поужинать. И это — не какое-то там свидание, а обычный ужин».
Слегка раздраженно поерзав на стуле, она слегка откашлялась.
— Скажите честно, для чего вы пригласили меня, мистер Малфой?
Их прервал официант, подошедший спросить, готовы ли посетители сделать заказ, и узнать, что именно принести из напитков. Гермиона попросила апельсиновый сок. Люциус заказал воду.
— Конечно же, для того, чтобы извиниться за свое некорректное поведение, — наконец ответил он, дождавшись, когда официант уйдет.
— Я вам не верю, — не подумав, тут же брякнула Гермиона. — Такие люди, как вы, не извиняются перед такими, как я. Они слишком «великие» для этого.
Улыбка с его лица вдруг исчезла. Казалось, только что Гермиона видела перед собой чуточку насмешливую физиономию Люциуса Малфоя — и вот будто какая-то невидимая рука молниеносно стерла все эмоции, оставляя лишь знакомый привычный образ: надменно сжатые губы и абсолютно бесстрастный взгляд.
— Думаю, мне есть, чем удивить вас, — загадочно произнес Люциус.
— И что же это значит?
— Значит то, мисс Грейнджер, что вы не знаете меня настолько хорошо, как уверенно заявляете. Я заметил, что вы постоянно пытаетесь доказать мне, как именно должен я поступить по-вашему мнению. Хм… Признаюсь, не рискнул бы проявлять подобную самонадеянность по отношению к вам.
Понимая, что Люциус абсолютно прав, Гермиона смутилась и ответила уже менее резким тоном:
— Извините, с моей стороны эти заявления и впрямь крайне невежливы, — она бездумно обвела взглядом соседние столики, за которыми посетители «Фреда» наслаждались едой и беседами. — Однако меня трудно винить за скептицизм, мистер Малфой. Увы… Но я просто не могу поверить, что вы пригласили меня на ужин без каких-то тайных, а самое главное — благоприятных для меня, намерений.
— Разве я утверждаю, что у меня нет тайных намерений?
Отвернувшись от зала, Гермиона уставилась на него в упор.
— Значит, есть? Какие же?
Как назло, к ним снова подошел официант, и (очень раздраженная тем, что их прервали) Гермиона заказала то же самое, что и во время ужина с Гарри и Роном. Однако Люциус с выбором не спешил, причем делал его достаточно долго. Гермионе даже показалось, что он совершенно ясно осознавал ее растущее нетерпение и медлил нарочно.
Когда же официант отошел, Гермиона не колебалась ни секунды.
— Итак, о каких тайных намерениях, касающихся меня, идет речь, мистер Малфой?
— О, мисс Грейнджер, но тогда их уже нельзя будет назвать тайными… А я этого пока не планирую.
Впившись в него взглядом, Гермиона ощутила, как угасший было гнев разгорается с новой силой, и резко поднялась из-за стола.
— Господи, сколько же в вас желчности и коварства! Мало того, что вы заманили меня сюда под ложными предлогами неискренних извинений, так вы и до сих пор продолжаете насмехаться надо мной. Не могу поверить, что попалась на удочку ваших смехотворных оправданий. Все, Малфой! Хватит. И, черт возьми, с этого момента не смейте даже приближаться ко мне!
Схватив сумочку, Гермиона быстро направилась к выходу, прекрасно понимая, что ее провожает взглядами множество глаз. И если новость об ужине Люциуса Малфоя с Гермионой Грейнджер еще могла пройти мимо журналюг, то ее эффектный преждевременный уход уже навряд ли. Скорее всего, уже в завтрашнем номере «Ежедневного Пророка» появится статейка, повествующая о них, как о двух влюбленных, поссорившихся в публичном месте.
«Черт! Только этого мне не хватало!»
Она уже вышла из ресторана и собиралась аппарировать домой, когда кто-то схватил ее за плечо и круто развернул к себе.
— Боюсь, мисс Грейнджер, что исполнить ваше требование будет несколько… проблематично, — произнес Люциус, который, прежде чем Гермиона успела хоть что-то ответить, слегка подтолкнул ее к глухой стене ресторана и поцеловал, обхватив щеки обеими ладонями.
Шок! Он стал единственным ощущением на ближайшие секунды. Ни о чем другом думать она не могла. Ее целует Люциус Малфой. Люциус Малфой! Который в сознании Гермионы вдруг превратился в обычного мужчину, а не в бывшего преступника. И который все-таки посмел поцеловать ее.
Поцеловать…
Гермиона наконец-то смогла глубоко вздохнуть, и ноздри заполнил аромат лимона и розмарина. Она поняла, что невольно смягчается. И когда Люциус убрал ладони от лица и потянул ее руки себе на шею, она почему-то покорно обняла его, чувствуя, как теперь он дотрагивается до талии и прижимает к себе. Крепко. А потом снова склоняется с поцелуем, чуть раздвигая ее губы кончиком языка, чтобы сделать его еще глубже, еще ненасытней.
«Мерлин… Неужели я позволяю ему это?.. Прекрати, Гермиона! Остановись! Оттолкни его!»
Но внутренние вопли оказались на редкость бесполезными. Да и что она могла поделать, когда все тело охватило жаркое, но не обжигающее пламя, как только Люциус Малфой коснулся ее губ своими. Нет… Напротив, ее руки тоже словно ожили и двигались теперь сами по себе: гладили его затылок, кончиками пальцев перебирали пряди его волос, опускались к шее и снова поднимались наверх. Ее целовал Люциус Малфой, и она целовала его в ответ, бесстыдно прижимаясь к высокому сильному телу все сильнее и сильнее. И все происходящее казалось… невероятным, но таким естественным.
И даже оторвавшись от губ, они не отстранились друг от друга сразу, а еще какое-то время стояли так близко, что дыхания их смешивались, а носы и лбы касались один другого. Гермиона чувствовала, как там, где Малфой вытянул из брюк блузку, его пальцы ласково блуждают по обнаженной полоске кожи на ее спине. И под своими ладошками чувствовала теплоту мужской шеи.