Страница 19 из 25
Главным выразителем крепнущей идеи национального возрождения по-прежнему оставалась церковная архитектура. В 1860-1870-х годах ее эволюция шла в направлениях, заданных творчеством К.А. Тона, А.М. Горностаева и Д.И. Гримма. Исследования и творчество Д.И. Гримма сыграли решающую роль в становлении неовизантийского стиля. Греческая церковь св. Димитрия Солунского (архитектор Р.И. Кузьмин) стала первым в Петербурге значительным образцом этого течения, достигшего апогея к началу 1880-х годов. В русле его работали И.В. Штром, Э.И. Жибер, К.К. Вергейм, А.А. Парланд.
Разные варианты «национального» и родственного ему «византийского» стилей были не однородными по стилистической окраске. В постройках тех лет древнерусские формы нередко скрещивались с романскими и византийскими. Показательны в этом отношении работы М.А. ГЦурупова. Сочетание различных по происхождению элементов размывало рамки национального направления.
Переломный момент в эволюции русского стиля наступил после события 1 марта 1881 года. Отражением сложившейся политической ситуации стал манифест 29 апреля 1881 года о неуклонном сбережении начал самодержавия, составленный обер-прокурором Святейшего синода К.П. Победоносцевым. Пришедший на смену реформам правления Александра II период контрреформ сопровождался усилением русификации.
Уже в начале марта 1881 года Городская дума внесла предложение, одобренное Александром III, о постройке храма-памятника на месте цареубийства. Возведение мемориальных культовых сооружений имело на Руси давнюю и прочную традицию. Во второй половине XIX века храмы-памятники посвящались главным образом историческим событиям, «чудесным избавлениям» или памяти монархов. Церковь Воскресения Христова – первая по значению в их ряду. Задуманная как воплощение определенной идеологической программы, она уже на стадии проектирования ознаменовала поворот к подчеркнуто самобытным формам допетровской архитектуры XVII века.
Прежде всего, Городская дума приняла план урегулирования участка набережной Екатерининского канала с устройством широкого моста и полукруглой площади, предложив два варианта расположения церкви. Великая княгиня Екатерина Михайловна, владелица Михайловского дворца, согласилась уступить под строительство небольшую часть Михайловского сада. Сначала на набережной соорудили временную деревянную часовню, освященную 17 апреля 1881 года. Это была одна из первых построек молодого архитектора Л.Н. Бенуа (финансировал ее купец И.Ф. Громов).
Часовня каркасной конструкции могла сдвигаться по рельсам для совершения молебнов над местом смертельного ранения императора. В 1883 году, когда началась подготовка к возведению храма, ее перенесли на Конюшенную площадь. Там она простояла до 1892 года, после чего ее разобрали. Этот факт дополнительно связывает историю Конюшенной площади и создания Спаса на Крови.
Строительству храма-памятника предшествовали два конкурса проектов. К тому времени конкурсы уже укоренились в архитектурной практике. Они содействовали поиску оптимальных творческих решений. Материалы конкурсов на лучший проект храма Воскресения Христова наглядно демонстрируют стремительное изменение стилистики православного церковного зодчества.
Деревянная часовня на месте покушения на императора Александра II
К 31 декабря 1881 года на первый конкурс поступило 26 работ. Жюри под председательством ректора Академии художеств по архитектуре А.И. Резанова в феврале следующего года определило лучшие из них. Кроме того, был рекомендован к приобретению вариант под девизом «Без труда не видать добра», автор которого проявил повышенное внимание «к сохранению и обделке места катастрофы»[78].
А.И. Томишко. Конкурсный проект храма Воскресения Христова. 1881 г.
В основу проектов крупных петербургских архитекторов А.И. Томишко – обладателя первой премии, И.С. Китнера и А.Л. Гуна, В.А. Шретера, И.С. Богомолова были положены композиционные приемы и формы византийских церквей (в проекте Л.Н. Бенуа преобладали мотивы барокко)[79]. Однако неовизантийский стиль неожиданно отвергли, несмотря на высокий художественный уровень работ. Рассмотрев избранные варианты 23 марта 1882 года Александр III не утвердил ни один из них, так как, по его мнению, они не отвечали характеру «русского церковного зодчества». Поэтому он выразил пожелание, «чтоб храм был построен в чисто русском вкусе XVII столетия, образцы коего встречаются, например, в Ярославле», и что «самое место, где император Александр II был смертельно ранен, должно быть внутри самой церкви в виде особого придела»[80].
И.С. Китнер. Конкурсный проект храма Воскресения Христова. 1881 г.
Александр III, следуя примеру Николая I, ориентировал архитекторов на самобытную традицию, но, в отличие от него, указал более конкретный круг прообразов. Чем объяснялся такой выбор? Создание храма-памятника «в чисто русском вкусе XVII столетия» служило метафорой приобщения Петербурга к заветам старомосковской Руси. Напоминая об эпохе первых Романовых, сооружение символизировало бы единство царя и государства, веры и народа. Тем самым мемориал убитому императору приобретал значение памятника российскому самодержавию вообще.
В марте-апреле 1882 года спешно провели второй конкурс. Перед его участниками ставилась сложная, даже парадоксальная задача: в течение месяца заново создать образец ретроспективного национального стиля! Правда, решение ее не требовало глубокого проникновения в сущность древнерусского зодчества, а могло ограничиваться репродуцированием или интерпретацией заданного круга памятников XVII века. С точки зрения официальной идеологии, они представали свидетельствами высшего развития самостоятельных форм русской государственности, возрождения страны после
Смутного времени под эгидой династии Романовых и православной церкви. В церковных сооружениях той поры отразились вкусы широких слоев населения, и вместе с тем это был стиль «эпохи московских царей», или, точнее, «романовский стиль».
Разумеется, обращение к зодчеству XVII века не было инспирировано только сверху. Очень важную роль сыграли изменения во взглядах архитекторов и историков на наследие отечественной старины. На рубеже 1870-1880-х годов сложилось мнение, что поворот древнерусской архитектуры к самобытности произошел в середине XVI века в Москве. Освободившись от византийских и итальянских влияний, отечественное зодчество в следующем столетии стало полностью своеобразным. Именно памятники того времени глубоко воплотили национальные эстетические вкусы и духовные идеалы. Эту точку зрения, изложенную в знаменитом труде французского теоретика Э.Э. Виолле ле Дюка, разделяли Л.В. Даль, Н.В. Султанов, А.М. Павлинов и другие теоретики русского стиля. (Для И.Е. Забелина таким памятником являлся храм Василия Блаженного.)
В год первого конкурса проектов храма-памятника Н.В. Султанов в статье под знаменательным названием «Возрождение русского искусства» писал: «Этот московско-русский стиль достигает своего наибольшего, хотя далеко не полного развития в XVII веке и представляет нам образцы самостоятельного русского искусства»[81]. Наивысший этап национального зодчества был, согласно этой концепции, насильственно прерван реформами Петра I, за которыми последовало полуторавековое подражание Западу. Тезис о незавершенности развития архитектуры XVII века как бы открывал возможность ее дальнейшей эволюции. Отсюда выводилась вполне конкретная программа «русского ренессанса». Суть ее заключалась в продолжении национального стиля именно с той стадии, на которой его путь оборвался, то есть с середины – второй половины XVII века, преодолев разрыв в два столетия.
78
РГИА. Ф. 1293. Оп. 114.1881 г. Д. 35. Л. 8.
79
Премированные проекты опубликованы: Зодчий. 1882. Л. 28–46; Сборник премированных проектов храма, предназначенного к сооружению на месте, где смертельно ранен Император Александр II. СПб., 1882; Савельев Ю.Р. «Византийский стиль» в архитектуре России. Вторая половина XIX – начало XX века. СПб., 2005. С. 97-98, 128-135.
80
Неделя строителя. 1882. № 12. С. 89, Столпянский П.Н. Старый Петербург – колыбель русской свободы. Пг., 1922. С. 17-18.
81
Зодчий. 1881. № 2. С. 9.