Страница 52 из 114
— Двоих размазали! — не слишком оптимистично констатировал Даляр. — Ах, черт!
От удара задняя дверца соскочила с петли. Несколько секунд Артур не видел ничего, кроме пыли. А затем в образовавшуюся брешь просунулась зеленая голова. В хвостовой части машины находилось вращающееся кресло стрелка, сразу за ним начинался высокий порог, под которым прятались баки с горючим, а дальше, за бронированной переборкой, покоился боезапас. Правую сторону салона занимало низкое сиденье, на котором могли вплотную разместиться человек восемь. Птица ухватилась когтями за обивку скамейки, с грохотом пропихнула внутрь острое крыло и коготками, расположенными на самом кончике оперенья, зацепилась за спинку сиденья пулеметчика.
— Командир, берегись!
— За ней еще одна!
Закрепившись, птица просунула в салон вторую лапу и зашипела. Артур очень близко увидел глянцевую поверхность зева, утыканную зубками, похожими на плоские перышки, и раздувающийся в глубине глотки клубок языков…
Заслоняя проем двери, в броневик одновременно пытались пролезть еще две клювастые товарки.
— Получай! — Даляр подхватил с пола тяжелый пулемет Карапуза, сдернул предохранитель, но птица сделала молниеносный выпад вперед и влево, словно догадалась о том, что ее ждет. Наверху, не подозревая, какая беда угрожает его голым пяткам, увлеченно палил из пушки Митя.
Пивовар шарахнул из обоих стволов, быстро поведя обрезом из стороны в сторону. Борк угодил в шею и лапу следующему «посетителю». Артур не мог поверить своим глазам. Пуля домашнего литья с визгом срикошетила от костяных пластин на горле птицы и ушла в сторону.
Коваль бросил рычаги и сунул ствол дробовика в глотку гигантскому стервятнику. Бугорчатую голову разнесло на части; одним взмахом лапы чудовище сорвало с металлической лавки дерматин и вырвало из пазов ящик с гранатами. Толстая металлическая крышка бокса скручивалась под когтями, как папиросная бумага. Коваль поневоле зажмурился, ожидая неминуемого конца. Рифленые болванки с глухим звоном раскатились по полу.
Даляр, матерясь на чем свет стоит, поднял двухпудовую игрушку Карапуза. От напряжения у него едва не лопались вены на лбу. Артур уже поднимал руку со вторым «ремингтоном», когда шесть стволов в мгновение ока очистили салон от непрошеных гостей.
Ни одна зеленая кусака больше не пыталась атаковать задний люк.
— Командир, ты только погляди…
Почерневший от копоти полковник уступил Ковалю место у пулемета. Губернатор получил возможность взглянуть вверх, и то, что он увидел, его не обрадовало. Над развалинами института, сцепившись длинными, острыми крыльями, в три слоя кружили зеленые фигурки.
— Уходят! Мать их так, уходят! — вопил Карапуз.
— Вряд ли они уйдут так просто, — отозвался проницательный пивовар. — Я слышал об их повадках от горожан. Они прекращают атаку, когда потери становятся слишком велики, но никогда не забывают, кто и где нанес им урон.
— О чем он, командир? — свесился довольный Карапуз, сверкая белками глаз на черной, от копоти, роже.
— Наш друг говорит, что птицы непременно вернутся, чтобы добить соперника по охоте…
Небо расчистилось. На подступах к гробнице Коваль насчитал тридцать шесть мертвых мутантов. Пока шло сражение, птицы растерзали трех лошадей. От огромного тряпичного шатра остались клочья. Уцелевшие кобылки оборвали коновязь и разбежались по свалке.
— Что будем делать, командир?
Артур вылез на броню, жадно вдыхая чистый вечерний воздух. Он представил себе, как в чрево машины набьется толпа, и еле удержал подступившую тошноту. Снаружи броневик выглядел, как картофелина, побывавшая в электрической терке.
— Герр Свирский сообщает, что Хрустальные когти еще не проснулись, — доложил вернувшийся Борк. — Каменный коготь говорит, что птицы непременно вернутся. Скорее всего, после заката. Коготь кричит, что крылатых чертей нельзя было злить и убивать.
— Так он же сам просил?.. — разинул рот Коваль.
— Он говорит, что Хрустальный коготь Кузнец обманул его людей. Он хочет похитить спящих, как черные люди с востока, но не может разом убить всех Железных птиц. Теперь они вернутся, и никто в лесу не сможет спать спокойно…
Борк прятал глаза, будто и сам поверил в могущество русского губернатора.
— Господин, так мы там все уместимся! — из шахты, щуря глаза, выбралась мама Рона. — Можем и до дому доехать?
— Никто на этой машине дальше песчаной стены не поедет, — отрубил Коваль. — От нее грязи больше, чем от угольной шахты. Не хватало мне еще в Питер Слабые метки притащить!
— А жаль, — любовно погладил пушку Карапуз. — Мне шибко приглянулось внутрях кататься… Командир, а чего у нас таких нет?
— Потому что мы их зарываем в землю. И будем зарывать дальше.
— Куда это вы собрались? Как это «до дому»? — за плечом мамы Роны появилась бледная физиономия Станислава.
Ксендз очень страдал от ран, но его глаза метали молнии. Он почуял, что наверху готовится предательство, и на одной ноге взобрался по шаткой лестнице.
— Вы обещали мне найти Великое посольство! Пан Кузнец, не забывайте, что это я провел вас сюда!
— Как он мне надоел! — сплюнул Даляр.
— Мы не вправе вас больше ни о чем просить, — обратился Коваль к пивоварам. — Даже не знаю, как мне теперь с вами рассчитаться. Золото и оружие я вам оставлю, но Черных коней забрали дикари…
— Но и я не выполнил свою часть договора, — тихо сказал Борк. — Я ведь не могу вернуть вас назад, в мой город. На этой машине мы легко пройдем Мокрую просеку, но нас не пропустят Ползущие горы.
— Что вы там шепчетесь? — подпрыгивал возле гусеницы поляк.
— Мы обойдем Ползущие горы, пройдем вдоль границы леса, — предложил Коваль.
— Даже верхом там больше недели пути, — скривился Борк. — Пешком ваш путь растянется на месяц. На юге, кроме Когтей, обитают Песочные волки…
— Нет уж, с меня хватит и птиц, — взмолился Коваль.
— Это не то, что вы подумали, — слабо улыбнулся пивовар. — Так называют себя племена, живущие на границе леса и песка. Именно эти ребята откопали нам ворота в подземное гнездо Жука, — он похлопал по крышке люка. — Кстати, герр Кузнец, я знаю, где таких машин много… и много горючего… Но это так, к слову. Вы думаете, что освободили этих парней, и они благодарны, но… Они постоянно воюют с Когтями и остальными соседями, им плевать на условности. Вы здесь чужие. Если я пойду с вами, Песочные волки пропустят вас… И к тому же там несколько городов, где живут культурные люди, как я их называю…