Страница 50 из 114
Коваль задрал голову. Теперь это еще сильнее походило на край узорчатой скатерти, наползавшей из-за горизонта. До сих пор невозможно было различить отдельных особей, но сомнения не осталось. То, что стремительно приближалось с юга, не имело к атмосферным явлениям никакого отношения. Оно состояло из множества живых организмов, но не рассеивалось на отдельные части. Птичий клин, но вывернутый задом наперед, летящий тремя слоями, непрерывно сдвигающимися друг относительно друга…
Бронетранспортер завелся лишь благодаря гению французских инженеров. Отвинтив люк, Артур обнаружил на сиденье подробную инструкцию с пометками и личными напутствиями от ушедших навсегда коллег. Переводивший текст Лева даже захлюпал носом. Друзья просили прощения у спящих за то, что без спроса сохранили им жизнь…
В проделанную Даляром дыру вливался солнечный свет. Вокруг толпы измученных, приготовившихся к смерти дикарей, водили хороводы столбы цементной пыли. Из двадцати с лишним человек лишь трое носили на груди маленькие когти, прочие были пленниками. Они разобрали завал и жались в сторонке, не решаясь ни убежать, ни приблизиться к Жуку-освободителю.
Закрепив «крокодилы» на надраенных клеммах, Коваль мысленно помолился и опустился на водительское место. Ему вдруг почудилось, что качнулись стрелки и моргнула лампа давления масла, но пыльные циферблаты хранили мертвецкую солидарность.
Он видел сквозь забрало водительского окошка своих людей. Товарищи стояли снаружи, возле горы снаряжения, и с надеждой смотрели на командира. В конце откопанного тоннеля отсвечивали ранние сумерки. Выезд из гаража находился в стороне от главного корпуса. Даляр сказал, что очень повезло… Артур понял, что боится. Он один знал о том, что произойдет, если двигатель заработает. В ту же секунду выйдет из строя батарея, а в капсуле номер два, от которой запитали мотор, начнет подниматься давление. И через три часа голый испуганный человек окажется наедине с грудой черепов и крылатыми мутантами…
Артур повернул ключ, дизель рявкнул несколько раз, заполняя кабину дымом, заурчал еле слышно, а потом послушно затарахтел. Одичавшие соотечественники Вольтера и Руссо попадали ниц. Пивовары глядели на машину, как на чудо. Ксендз молился вслух, Христофор жевал. Мама Рона смеялась, встряхивая вороной с проседью челкой. Даже угрюмый Даляр не мог скрыть ухмылки. Карапуз склонился к полковнику и, перекрикивая рокот двигателя, обсуждал с ним броню и вооружение. От вони солярки у всех заслезились глаза.
Не успел Коваль освоиться с управлением, как в гараж, отпихнув книжника, ворвался забинтованный Клаус.
— Птицы! Кружат над нами, я еле успел спрыгнуть. Нам от них не уйти!
— Командир, может они не найдут свежих трупов и улетят?
— Отсидимся внизу, господин?
— Нехорошо как-то нарушать Предание, — губернатор потрогал ленты с густо смазанными снарядами для пушки. — Да и перед партизанами неудобно.
— Как-как? — Свирский старательно заносил речи губернатора в походный дневник.
— Да вот так…
Артур поманил за собой Леву и Клауса, показал им, что делать, если спящие очнутся раньше срока. Несмотря на мелкие конструктивные различия, Коваль без труда запустил программу повышения температуры. Датчики показывали, что старый Коготь ошибался: лишь в трех капсулах были живые люди.
Книжник нервничал, перелистывал словарь и повторял слова приветствия, которыми намеревался встретить французов. Клаус установил в центре зала распятие. С молитвой он подмел пол и натаскал дров.
— Мы с офицерами выедем размяться. Всем остальным, — приказал Артур, — подняться этажом выше и ждать у костра!
Даляра и Карапуза не надо было упрашивать дважды, но Борк был готов лечь под колеса, лишь бы его взяли в разведку. Он всячески старался загладить свой суеверный страх перед спящими демонами.
Артур подвигал рычаги, привыкая к креслу. Два, а то и три горшка молотили вхолостую, большая часть прокладок пришла в полную негодность, салон заполняла гарь. Все движущиеся части были покрыты сантиметровым слоем масла, но всё равно требовали чистки и отладки. Однако пулемет и скорострельную пушечку Карапуз успел привести в порядок.
Сотрясая стены гаража, гусеничный монстр, как упрямый скарабей, взбирался по наклонному полу. В перекошенную щель гаражных ворот пролезли с трудом; металл звенел о камень, оборвало антенну, верхний прожектор и крепившийся на броне спасательный плот. Артур рассудил, что все эти приспособления на скорость не влияют, и на выезде дал газу. Машина энергично подпрыгнула, экипаж дружно ударился головами о низкий потолок, второй номер расчета выпал из башни на голову водителя, но в целом всё прошло неплохо.
По просьбе губернатора Клаус заранее вывел к саркофагам и застрелил самую безнадежную из лошадей. Произошло это не больше получаса назад, но от кобылы уже остался расчлененный на кости скелет.
— Клянусь святой Ксенией, — выругался Даляр. — Это не птицы, командир!
— Подберемся поближе, — предложил Коваль и, тренируя руки, направил вездеход обратно в сторону площади.
Он думал, что после встречи с роем удивиться ничему не сможет, но сильно ошибался.
…Некогда они были подвидом крупных пернатых хищников. А потом что-то случилось. Возможно, они пили какую-то особую воду или летали вблизи ракетных установок. Вокруг них начала меняться природа, и птицы тоже менялись. Каждый год Мертвые земли приносили новые испытания на прочность, и выжить могли лишь те, кто приспособился. Возможно, им пришлось существовать в условиях очень плотных осадков. А может быть, с неба падали горячие угли и стальная стружка, доставленная ураганами из далеких стран. Птицам пришлось из поколения в поколение укреплять свою внешнюю оболочку. Их оперение превратилось в несгораемый каркас из намертво скрепленных пластин, лишь отдаленно напоминавших перышки собратьев. А глаза всё глубже прятались в складках кожи от хлорных дождей, пока не сделались совсем крохотными. Зато вместо глаз развились совсем другие органы чувств, воспринимающие мир намного острее. Они позволяли улавливать каждую теплокровную тварь на поверхности земли, даже если ее заслоняла листва. Но там, где гнездились птицы, начала светиться земля, и стало нечего жрать. Лишь множились невкусные крысы, и сами, в поисках червей, зарывались в землю, да еще рыбы вылезали из ручьев, опираясь на розовые, дрожащие плавники. И тогда птицам пришлось научиться добывать пищу из ручьев и даже из-под земли. Пришлось за несколько поколений так укрепить клюв, чтобы он не ломался, а под клювом отрастить два длинных гибких языка с тысячами загнутых крючков, которые могли проникать в любую норку. Птицам пришлось изменить стреловидность крыльев, отрастить зубы, а для драк с наземными врагами — когти. Как раз такие носил на шее безвременно ушедший Проспер.