Страница 107 из 114
— Пусть так будет! — Халитов потер ладонями щеки, пробежался из угла в угол, по щиколотку, утопая в пушистом ковре. — Приводи своих солдат, пусть ищут… Проводников дам. Но ты же захочешь, чтобы с солдатами пришли Качальщики, а?
— Без них нам не справиться.
— Качальщиков здесь не любят.
— Их нигде не любят, их невозможно любить.
— Почему невозможно? — рассеяно спросил Халитов.
— Разве можно любить собственную совесть? — усмехнулся губернатор. — Ты сумеешь полюбить человека, который ходит за тобой по пятам и нашептывает тебе в ухо: «Эльсур, ты поступил дурно там и здесь, и ты это знаешь. А я не отстану от тебя и буду постоянно об этом нашептывать!»
Пришел черед рассмеяться хозяину.
— Вай, как жаль, Артур, что мы так редко встречаемся. Столько беготни! Так не хватает остроумного собеседника, а?
Халитов еще продолжал улыбаться, но щелочки его глаз уже превратились в пулеметные гнезда, и Артур понял, что сейчас решится самое главное.
Главное, ради чего он приехал. Никак не для того, чтобы разместить на постой пару сотен пограничников для ловли колдунов в камышах или для урегулирования финансовых затрат на железную дорогу…
— Вот что, Кузнец. Баба у тебя умная. Я это сразу понял, еще когда увидел ее в первый раз… Тебе повезло, а? Одна женщина может примирить двух мужчин, но не примирит эту свору, — он небрежно махнул в сторону окна. — Ты ведь не глупый, Кузнец? Сегодня я иду тебе навстречу. Хорошо… Не из-за сына твоего, а просто потому, что вы мне нравитесь. Я тоже вижу, что будет завтра, а? Только я не смотрю так далеко вперед. Я вижу, что завтра ты попросишь не ночлег для сотни… Завтра ты захочешь, чтобы в Каме напоила коней тьма, которую Абашидзе поведет на Самару или Астрахань. Что скажешь, Кузнец? Я не прав, а?
Халитов напрягся, точно собирался прыгнуть гостю на горло.
— Убеди меня, Эльсур, что с юга для русских земель нет опасности, и я отвечу тебе, что не стремлюсь к власти над Татарией.
— Вай! Я разве бог, чтобы давать тебе такие обещания? Я всего лишь песчинка под сапогом бога, да и ты тоже…
— Значит, человек, о котором я думаю, намерен выступить на север? — задумчиво произнес Артур. — И никто мне не даст гарантию, что он настроен с миром?
— Га-ран-тия? Не понимаю таких слов…
— Карамаз предложил тебе помощь, если ты выступишь против Петербурга? — в лоб спросил Артур.
Халитов качнулся, словно его ударили по лицу.
— Ты не брат мне, Артур. Никогда братом не будешь. Если я скажу татарам, что русские хотят поставить гарнизоны вокруг наших земель, от меня отвернутся все: и родня, и чужие кланы…
— А если я приеду с большим посольством и привезу соборников? Если мы вместе нарисуем новую карту, и подпишем кровную бумагу, что не перейдем твоих границ?
— А где они, границы? — устало вздохнул хан.
— Ты сам их нарисуешь, — удивляясь собственной отваге, сказал губернатор. — И это будет только твоя страна и твое государство.
— Слишком хорошо ты думаешь о муфтии… — покачал головой хан. — Почему ты решил, что меня слушаются все? В Челнах плевали на меня, и в Альметьевске…
— Это сегодня они на тебя плевали, — вкрадчиво заметил Коваль, — а через неделю всё может сильно измениться. Ты получишь власть над всей Татарией.
— Через неделю? — как завороженный, повторил Халитов.
— Я говорил с Качальщиками, которых так не любят святоши. Они согласны успокоить землю, если я помогу тебе запустить литейку. Завтра вся Казань может узнать, что ты получишь пушки. А мои инженеры помогут тебе с порохом и зарядами. Для начала, скажем, штук десять орудий малого калибра и столько же самоходок. В течение месяца подгоним мастерскую, для ремонта. Снарядов получишь тысячи полторы, больше не обещаю.
— Откуда всё это?! Качальщики всё давно расплавили…
— На военных кораблях кое-что сохранилось.
У хана заблестели глаза. Не в силах сдерживаться, он снова начал мерить углы, возбужденно потирая руки.
— Мои генералы не поверят тебе, Кузнец.
— А не надо верить. Три пушки и десять пулеметов я уже привез.
— Ты загоняешь меня в капкан, Кузнец.
— Тебя невозможно загнать в капкан, Халитов. Ты не похож на подранка…
— А если им этого мало будет, а? Если оружие не убедит? Есть такие, кто спит и видит меня в Каме, с камнем на шее!
— Ты им завтра покажешь договор с губернатором Петербурга.
— Вай, Артур… Но раз уж мы так говорим… Всем известно, что вы собираете новую Думу. Новые Старшины, из выборных, и новый Большой Круг…
— Договаривай. Ты хотел сказать, что будет новый губернатор?
— А что ты сделаешь, если не соберешь нужное число меток со своим именем?
— Я соберу их, Эльсур.
— Ты зарежешь своих противников?
— Нет, Эльсур. У Думы будет простой выбор — или сегодня Кузнец, или завтра Карамаз. Я заставлю их поверить.
Халитов дернулся вторично. Имя турецкого паши действовало на него как удар тока.
— Он давно не в Стамбуле, Кузнец, — после продолжительной паузы выдавил хан. — У него есть джинны, стократ умнее твоих лучших инженеров. Они сделали для Карамаза летучую машину.
— И где же он? — затаил дыхание Коваль.
— В Фергане.
— Вот так номер…
— Ты разве знаешь, где этот город?
— Ну, еще бы… Когда-то это место называлось колыбелью радикалов… Старый лис маразмом не страдает.
— Снова пугаешь древними словами, а? Это далеко отсюда, Фергана. Я считал километры по картам. Но с летучей машиной он доберется еще южнее, и восточнее. У меня сведения от верных людей, это честные купцы. Они ходили к Черному морю, еще когда я был мальчишкой…
— А теперь они платят пошлину не украинцам и не татарам, так? Или, может быть, болгарам? Что ты молчишь, Эльсур? Кому теперь принадлежат фактории западного берега?
— Купцам неважно, кому платить за проход. Торговать им не мешают, это главное… — пробурчал Халитов.
— Им не мешают торговать, потому что твои купцы поднимают зеленый флаг, да, Эльсур? У меня тоже есть верные люди, так они сообщают, что десятки болгарских деревень на побережье сгорели дотла. Украину пока не трогают, я верно понял, Эльсур?!
Халитов внезапно прекратил метаться, и с силой хлопнул ладонью по низкому столику, так что подпрыгнули пиалы, и рассыпались фрукты.