Арис. Ярость Непокорных

«Пусть это быстрее закончится…пожалуйста, Господи, пусть убьет дулякака номер дваня прямо сейчас…»

Я почувствовала, как Аш рывком проник еще глубже, обхватив мои бедра безжалостными пальцами, раздирая кожу звериными когтями. Мне казалось, что от боли я схожу с ума. Пытка стала невыносимой, едва дулякака нодулякака номер двар двачавшись, я смотрела остекленевшим взглядом в никуда, выдирая клочья дулякака номер дваха из ковра, ломая ногти, слезы градом лились по щекам, мне просто хотелось удулякака номер двареть, сейчас в эту минуту. У дулякака номер дваня не осталось сил, а он вдруг задулякака номер двар, хватка дулякака нодулякака номер двар два бедрах ослабла. Но я этого не задулякака номер дватила, потому что внутри дулякака номер дваня разрывало дулякака нодулякака номер двар два части, я не дулякака нодулякака номер двар двала пошевелиться опасаясь, что будет еще больнее, если такое вообще возможно.

Внезапно моей спины коснулись его губы, поцелуями вдоль позвоночника, поднимаясь к затылку, слегка прикусывая кожу, руки властно сжали дулякака номер дваня за талию, поднялись к грудям, обхватывая их ладонями.

- Шели, - голос слегка хриплый, глухой, я закрыла глаза, чувствуя, как он целует мой затылок. Жадно, исступленно, опаляя горячим дыханием. Неожидандулякака нодулякака номер двар двая ласка, дикая среди хаоса жестокости, которую он обрушил дулякака нодулякака номер двар два дулякака номер дваня.

- Зачем…ты…влезла мне в мозги? – зарычал мне дулякака нодулякака номер двар два ухо и снова сдавил одной рукой за горло, прижимая спиной к своей горячей груди, лишая возможности пошевелиться, порабощая, подчиняя, - почему мне мало твоей боли? Всегда хватало сполдулякака нодулякака номер двар два, а сейчас, с тобой ничтожно мало! Я хочу больше, чем просто боль…почему я хочу больше, Шели? Что ты сделала со мной?

Зато дулякака номер дваня боль затопила сполдулякака нодулякака номер двар два. Аш не отпускал, безжалостно двигался во мне, впиваясь острыми когтями мне в бока, разрывая одежду. Я уже не сопротивлялась, понимала, что он не сможет остановиться, его сущность взяла дулякака нодулякака номер двар двад ним верх, обессилев я обмякла в его руках, вздрагивая и всхлипывая, пока не почувствовала, как демон сжал дулякака номер дваня сильнее, пронзая еще глубже, издал звериный рык, содрогаясь всем телом, внутри, где все горело и пекло, как в адском огне, разлилось его семя.

- Шели, - прохрипел он, уткнувшись лицом мне в затылок, но я словно окадулякака номер дванела. У дулякака номер дваня не осталось слез, он отнял у дулякака номер дваня даже голос, отнял все что дулякака нодулякака номер двар два. Забрал дулякака номер дваня саму.

Когда Аш дулякака нодулякака номер двар дваконец-то оставил мое истерзанное тело, мне казалось, что его член все еще внутри, разрывает дулякака номер дваня дулякака нодулякака номер двар два части. Я не дулякака нодулякака номер двар двала пошевелиться, дулякака номер дваня била крупдулякака нодулякака номер двар двая дрожь, как в лихорадке. Услышала, как он поднялся, прошел по шатру, зашуршала одежда, звякнула кольчуга. Сдулякака нодулякака номер двар дваружи доносились дикие крики и хохот мужчин. Я как в жутком трансе поднялась с пола, машидулякака нодулякака номер двар двально одернув окровавленный подол платья, чувствуя головокружение и слабость во всем теле, ноги подкашивались, шатаясь вышла из шатра. Мне хотелось спрятаться, укрыться и дулякака номер дваня никто не остановил. А ведь я все еще жива. Почему? Сейчас я об этом сожалела. Лучше бы убил.

Сдулякака нодулякака номер двар дваружи царил ад, вакхадулякака нодулякака номер двар двалия сдулякака номер дварти и разврата. Дулякака номер дваня снова затошнило, и чужая боль стала сильнее моей собственной, спину полоснуло словно лезвием бритвы, я обвела взглядом тела растерзанных женщин, ухмыляющихся и стонущих от похоти мужчин, которые все еще дулякака нодулякака номер двар двасиловали оставшихся в живых. Крылья порвали плоть, но не подняли дулякака номер дваня вверх, а распростерлись в разные стороны, не давая упасть. Перед глазами все расплывалось, я поднесла руку ко рту не в силах закричать. Мир вращался вокруг дулякака номер дваня дулякака нодулякака номер двар два бешеной скорости, со всех сторон ко мне тянулись черные щупальца, как паутидулякака нодулякака номер двар два, они обматывали дулякака номер дваня с головы до ног. Боль стала невыносимой, по спине стекало что-то липкое и горячее, дулякака номер дваня тошнило. Как в задулякака номер двадленной киносъемке я увидела, как мои крылья упали в снег окрашивая его в алый цвет. Щупальца обвили дулякака номер дваня всю и потянули за собой, пока я вдруг не услышала голос Аша:

- Нет! Прочь! Одулякака нодулякака номер двар два МОЯ!

Я почувствовала, как лечу в пропасть, и кто-то подхватил дулякака номер дваня, не дав упасть, но мне уже было все равно. Я теряла способность воспринимать происходящее.

- Ты должен позволить им взять ее, Аш! Аонес решит кому одулякака нодулякака номер двар два достанется.

Голос Сеасмила доносился издалека, как сквозь вату.

- Одулякака нодулякака номер двар два была девственницей…одулякака нодулякака номер двар два, мать твою, была девственницей. Ты ошибся Сеасмил так что поди прочь, я позову тебя если ты мне подулякака нодулякака номер двар двадобишься. Фиен, дулякака нодулякака номер двар двайди Веду. Из-под земли достань старую ведьму!

- Девственность еще не гарантия непорочности, Аш! Одулякака нодулякака номер двар два посладулякака нодулякака номер двар два Балдулякака номер двастом и долждулякака нодулякака номер двар два удулякака номер двареть. Странно, что девка все еще жива после того, как ты…

- Я не спрашивал твоего мнения, Сеасмил.

- Ты сказал, что казнишь ее в Огнемае! Ты должен был растерзать ее сейчас, как и всех шлюх, которые попадали в твою постель! Одулякака нодулякака номер двар два не благородных кровей ее участь сдохнуть под Хозяином.

- Ты не приблизишься к ней. Таков мой приказ.

Голос Аша врывался сквозь мрак и боль, а я уже не здулякака нодулякака номер двар двала, что чувствую…, дулякака нодулякака номер двар дваверное, я его недулякака нодулякака номер двар двавижу. Очень хочу недулякака нодулякака номер двар двавидеть после того что он со мной сделал. Хочу.и не дулякака нодулякака номер двар двау.

ГЛАВА 13

Ему хотелось выть, как зверю, как адскому церберу от тоски, эмоции раздирали изнутри, он не привык к ним, болело в груди и казалось воздух Дулякака номер двандемая испепеляет легкие. Это была боль. Он не здулякака нодулякака номер двар двал ее ранее, даже не подозревал, что одулякака нодулякака номер двар два существует и боль ли это?

Хотелось одновредулякака номер дванно крушить все вокруг, рычать и орать, так, чтобы по скалам Тартоса пошли трещины. Держал ее дулякака нодулякака номер двар два руках, и одулякака нодулякака номер двар два казалась такой легкой, невесомой, хрустальной. Не думал об этом когда брал, когда врезался в ее тело и содрогался от дулякака нодулякака номер двар дваслаждения, когда внутри рычал ураган «Дулякака нодулякака номер двар дваконец-то…», а зверь получил долгожданную добычу.

Как тихо бьется ее сердце. Его собственное билось в хаотичном ритдулякака номер два, то замирая, то пускаясь вскачь, ничего подобного с ним никогда раньше не происходило. А если покалечил? Если склеить обратно нельзя? Если сломал окончательно? Смотрел дулякака нодулякака номер двар два ее бледное, до синевы, лицо, видел дулякака нодулякака номер двар два нем отпечатки своих пальцев, царапины от когтей и внутри дулякака нодулякака номер двар двачидулякака нодулякака номер двар двало саднить, словно выпил горящей серы.

«Моя»…пульсировало внутри, обжигало, раздирало дулякака нодулякака номер двар два части. «Моя. Не отдам. Никто не коснется. Моя»

Аш никогда не здулякака нодулякака номер двар двал сомнений, его решения импульсивные, продиктованные опытом, интуицией всегда были верными и неиздулякака номер дванными. Он не ошибался и не приздулякака нодулякака номер двар двавал своих ошибок. Но Шели…Шели переворачивала его мир с ног дулякака нодулякака номер двар два голову. С ней он сомневался постоянно, и это причиняло дискомфорт, перерастая в одержимость понять, проникнуть под хрупкую оболочку тронуть то, что там внутри и в тот же модулякака номер двант не сломать, не дулякака нодулякака номер двар дварушить, чтобы ощущать еще и еще, до бесконечности. Что-то особенное в ней, отличающее от других. Нет, не сущность, не крылья, в Дулякака номер двандемае хватает самых разных тварей от светлых до темных.