Страница 60 из 95
То — печной ухват у Хийси.
Хвост откуда появился?
Из косы нечистой силы.
Из чего гадюки чрево?
То бог смерти дал свой пояс.
[7]
Красные уже не остреливались, потратив все патроны. Отчаянно ругаясь, они сбрасывали обвивавших их змей, ожесточенно топтали их ногами. Тщетно — словно вода в половодье, ковер из змей поднимался вокруг них и все новые и новые гады упорно лезли вверх. Страшные крики оглашали поляну, когда наполненные ядом зубы впивались в руки и шеи НКВДистов и те, падали на землю получая ядовитые укусы. И посреди всего этого ада стоял трясущийся от страха якут, сам не понимающий как ему удается держаться на ногах рядом с шевелящимися грудами, в которые превратились обвитые змеями тела чекистов. Движения их становились все слабее, попытки скинуть с себя рептилий все более вялыми, пока не прекратились вовсе.
Последнее слово сорвалось с уст Илты и она, дернувшись в последний раз, замерла вытянувшись на земле. В этот же момент схлынул змеиный потоп — также стремительно, как и появились, змеи расползались по камышам и болотам, словно впитываясь в исторгнувшие их стихию. Скоро в поле зрения якута не было ни одной змеи — только распухшие тела мертвецов, с черно-красными лицами от напитавшего их яда.
Степанов перевел взгляд на Илту — та неподвижно лежала на земле, ее высокие, покрытые грязью и мелкими царапинами груди, равномерно вздымались и опускались. В широко распахнутых глазах не было не единого проблеска мысли, но якут облегченно вздохнул, когда увидел, что они приняли обычный синий цвет. Преодолев внезапно нахлынвшую робость, следопыт подошел к девушке и присел на корточки, протянув руку к обнаженному телу Илты.
— Не трогай!
Якут обернулся — из камышей выходил грязный оборванный Мирских, сжимавший в руках берданку. Ствол ее был направлен прямо на Степанова.
— Отойди от нее! — крикнул он, — ну!
— Я только проверить хотел, — произнес якут, исподлобья глядя на кержака.
— Целее будет, если ты от нее подальше держаться будешь! — сказал Юрий, — финн где?
— Предатель твой финн! — сказал следопыт, угрюмо косясь на кержака, — хотел порешить меня, да я быстрей оказался. Совсем чуток он с «товарищами» разминулся. А ты сам-то, где отсиживался? Не вдвоем ли нас сюда завели?
— Ах, ты мразь узкоглазая, — рявкнул Юрий, — да я тебя…
— Довольно! — послышался слабый, но твердый голос, — замолчали! Оба!
Бледная, поцарапанная Илта уже сидела на земле на корточках пристально глядя на разом замолкших спорщиков, смотревших на нее с плохо скрываемым страхом.
— Сейчас найдете мне одежку, — сказала она, — можете с краснюков снять, мне все равно. Потом пошарите по сумкам — в жизнь не поверю, что у целого отряда в сумарях, хоть одной фляги со спиртом не завалялось. А потом вы мне все расскажите.
Желающих возражать не нашлось.
Позже, все трое сидели на уютной поляне меж разлапистых сосен. В углях, оставшихся от небольшого костра, запекались два, пойманных кержаком, сазана. Сам Юрий время от времени запихивал их палкой поглубже. Напротив него сидел на бревне якут, все еще не отошедший от всего, что пришлось ему пережить пару часов назад. Наконец прямо на земле, в стащенной с одного из мертвецов штанах и гимнастерке сидела Илта, держа в руке почти опустевшую фляжку. Командир «партизан», оказывается, не был чужд некоторого изыска — во фляжке плескался коньяк.
За все время, прошедшее с жуткой сцены у озера Илта сказала едва ли десяток фраз, полностью погрузившись в свои размышления. Вот и сейчас она сидела, молча глядя на оставшихся следопытов. Те же, напротив, говорили много и без того хорошо представляя, что от них хочет услышать Илта.
— Я как раз этих рыб поймал, — рассказывал Мирских, — повезло мне, там вода спала в озерце и они оказались отрезаны в большой луже. Собирался идти к вам — слышу, стреляют! Я хотел обратно бежать, да чуть на этих коммуняк и не напоролся. Хорошо еще что этот живорез начал сначала стрелять, а потом орать — я в камышах схоронился, а потом потихоньку стал пробираться к поляне. Честно говоря, оттуда такое слышалось, что я духу набрался, чтобы вылезти, только когда все стихло. Только и успел увидеть, как змеи те расползаются. Вот, все так и было, Христом-Богом клянусь!
Он истово перекрестился, глядя на Илту. Та скупо усмехнулась и перевела взгляд на Степанова. Тот нервно сглотнул и начал рассказывать.
— Я это…ну когда, мы вместе пошли, сразу понял, что тут неладное что-то. Финн чей-то уж больно разговорчивым стал, как подменили его. И смотрю я, он все время норовит не к северу, а к западу забирать, говорит, мол, там пройти проще. Я говорю, ты же тут первый раз, откуда тебе-то знать? Отвечал ерунду какую-то, вроде как видел с холмов куда лучше идти. Один раз я ему поверил, свернули, куда он сказал, потом смотрю — совсем не туда идем. Я этого финна останавливаю, говорю — куда ты меня завести хочешь? Он ничего не говорит, только лыбится так, нехорошо, дьиккэр! — выругался якут. — Я говорю — ты как хочешь, а я обратно пойду, поздно уже. Развернулся, только краешком глаза заприметил, как он за кобуру схватился. Я винтовку сорвал, пальнул в него и он в меня пальнул, только он промазал, а я — нет. Только он свалился — смотрю, из леса краснюки выбегают, орут, оружие бросить велят. На землю повалили, избили — якут, поморщившись, коснулся налившегося над скулой синяка, — с собой повели. Ну, а дальше ты все видела.
Илта кивнула.
— Черт его знает, где он был завербован: может в Харбине, а может еще и с самого начала он шпионом был, — продолжал якут, — он и хотел сначала нас под Кузнецова подвести, да не срослось — медведь-абаасы красных раньше порезал. В Таксимо отряд стоял, видать ждал Кузнецова вместе с нами. А как не дождались, стали разведку высылать, ну где-то и стакнулись. Мы ведь, когда разведку высылали, часто с ним разминались, разные тропки искали. Видать неплохо здешние места знал, знал куда идти, урдуус! — якут сплюнул.
Илта медленно кивнула — да, эта история худо-бедно объсняла все последние сложности. Тем более финн с самого начала вызывал у нее подозрения.
— Малая, что это было все-таки? — набравшись храбрости, спросил Мирских, — я знаю, что девка ты не простая, но это вот, — он запнулся, — как-то уж совсем жутко. И язык непонятный какой-то.
— Сама не понимаю Юра, — покачала головой Илта. Она и вправду не понимала, что именно пробудилось в ней, подняв змеиные орды. Словно ненависть к убийцам соратника, сорвала ее с какого-то предохранителя, удерживащего странные и страшные силы. На ум пришел проведенный перед походом ритуал на острове посреди Амура.
«Кровь предков твоих в чаше сей, выпей и обретешь силу их всех.»- всплыли в памяти слова Йошико. Но почему именно здесь?
— Не знаю, — повторила куноити, — нашло вдруг что-то.
— Старики говорили, — поднял голову якут, — раньше Саха здесь жили, там где сейчас Таксимо стоит. Говорили они, есть там озеро, на котором царь абаасы, злых духов, женился на деве-змее. И с тех пор озеро то и именуется, «Куел эриэн уон», «Озеро змеи».