Нудные рассказы или Формула любви

‒ Да не волнуйся ты так! Загорай спокойно, никто тебя не уви­дит! Я, когда буду уходить, закрою калитку и включу звонок на двери. Если кто придёт – ты услышишь и успеешь одеться. А тебе нравится такое носить? ‒ указала я на заросли между её ног.

‒ Ну… ‒ смущённо пожала она плечами. ‒ Я уже привыкла.

‒ Так ведь некрасиво же! Хочешь, я приведу тебя в порядок? У меня для этого всё есть, и ножницы и станочек. Сначала я аккуратно подстригу тебя, а потом побрею.

‒ Ты? – испуганно посмотрела на меня Маша. ‒ А ты умеешь?

‒ Конечно умею! Я уже сто раз брила и тётю Тамару, и маму. Не волнуйся, я сейчас всё принесу!

Нагрев воды, я прихватила с собой все необходимые инструменты и вернулась к Маше.

‒ Только не порежь меня! ‒ с тревогой посмотрела она на меня.

‒ Не бойся! Садись поудобнее, попку подними, ноги раздвинь пошире, обопрись на локти и откинься назад. Вот так!

Закончив работу, я тщательно смазала её кремом после бритья и, полюбовавшись своей работой, сказала:

‒ Ну вот, теперь мы с то­бой как две солдатки в одинаковых пилотках. Можешь зайти в дом, посмотреть на себя в зеркало.

‒ Боже! Совсем лысая! ‒ увидев себя в зеркале, воскликнула Маша. ‒ Меня муж убьёт, если это увидит!

‒ Не убьёт, ‒ успокоила я её. ‒ Сейчас с такими зарослями, как у тебя, уже давно никто не ходит.

‒ У меня же на плите суп варится! ‒ схватив в охапку свои вещи, побежала Маша на кухню, а я стала натягивать на себя купальник, ставший за это лето на меня уже совсем маленьким.

‒ Слушай, ты так загорела! ‒ увидев меня голой, в изумлении открыла Маша рот.

‒ Мы недавно с моря вернулись, ‒ с гордостью ответила я. ‒ Папины знакомые брали нас с собой на пару недель.

‒ А где же след от купальника? Ты что голая загорала?

‒ Мы были на нудистском пляже, а там все голыми загорают, ‒ гордо ответила я.

‒ На нудистском? ‒ растерянно уставилась на меня Маша. ‒ А твои родители тоже там голыми загорали?

‒ Конечно! ‒ удивлённо пожала я плечами.

‒ И папа?

‒ И папа, и мама, и дядя Петя со всей своей семьёй. Мы все купались и загорали абсолютно голыми.

‒ Я хотела бы поговорить с твоими родителями. Ты меня с ними познакомишь? ‒ смущённо посмотрела на меня Маша.

‒ Хорошо, познакомлю, ‒ согласилась я. ‒ Ну, что ‒ тогда я пошла? Если вдруг кто-нибудь придёт, возьми в ванной мамин халат ‒ его можно быстренько на себя накинуть и не заморачи­ваться с трусами и лифчиком.

Берег надежд

Ещё подходя к озеру, я услышала весёлый смех ребят. Усевшись на песке, они о чём-то ве­село разговаривали, но, только я подошла к ним поближе, как все сразу замолчали.

‒ О чём спор? ‒ присаживаясь рядом, весело спросила я, но в ответ девочки только захихикали.

‒ Я им рассказывал, что сейчас на пляже все уже давно загорают без лифчиков, ‒ наконец заго­ворил Владик. ‒ А они говорят, что тоже могли бы снять лифчики, но меня стесняются. А ты бы могла снять лифчик, или тоже стесняешься?

‒ Я не стесняюсь, но, с какого такого перепуга я должна перед тобой лифчик снимать? Может ты сексуальный маньяк какой-то, или извращенец, помешанный на женских сиськах? Ты сам часто на пляже перед девочками трусы снимаешь? Если ты такой смелый, покажи нам, как ты это делаешь. Или ты нас стесняешься?

Девчонки прыснули со смеху, а Владик растерялся от неожиданности и стал напряжённо думать, что же ему ответить на мой дерзкий вопрос. А ответить ему было необходимо, чтобы не пасть в глазах своих юных поклонниц.

‒ Я не маньяк, и трусы на пляже не снимаю, а женскую грудь я видел уже много раз, ‒ стал оправдываться Владик. ‒ Если хотите, я могу на глаз определить какой размер груди у каждой из вас.

‒ Конечно, хотим! ‒ тут же согласились девочки, и Владик, уставившись на наши груди, стал определять размеры.

Любу и Наташку он наградил вторыми размерами и теперь они с гордостью смотрели на остальных девочек, вроде от этого грудь у них действительно уве­личилась в размере, а те, кому достались первые размеры, были явно возму­щены и уверяли его, что грудь у них не первого, а почти второго размера. Мне же он, непонятно по каким соображениям, присвоил третий размер.

‒ Да! ‒ удивлённо покачала я головой. ‒ Вижу в наших сиськах ты «хорошо» разбираешься. Ну, а размер своего дружка ты нам тоже скажешь, а то одни говорят, у тебя там 10 сантиметров, другие утверждают, что и десяти нет, даже в стоячем положении.

Для Владика это был удар ниже пояса. В растерянности он только гу­бами шевелил, не в состоянии что-либо ответить.

‒ Да ну вас всех! ‒ не найдя слов от возмущения, махнул он на нас рукой и побежал купаться.

‒ Ну что, девочки, пошли тоже искупаемся? ‒ предложила я.

Но девочки, обиженные несправедливо присвоенным мне размером груди, дружно повернулись ко мне спинами.

‒ Подожди меня! – побежала я следом за отплывшим уже далеко от берега Владиком. ‒ Ты всё ещё хочешь, чтобы я сняла лифчик? ‒ поравнявшись с ним, весело спросила я.

От неожиданности Владик чуть не захлебнулся. Нахлебавшись воды, он уставился на меня, не веря своим ушам.

‒ Ну что ты на меня так смотришь? ‒ обрызгала я его водой. ‒ Если хочешь, тогда поплыли на тот берег.

‒ Поплыли! ‒ с радостью согласился Владик.

Доплыв до противоположного берега, я сняла с себя лифчик и улеглась на тёплый песочек. Стыдливо прикрывая руками ставшие колом плавки, Владик нерешительно подошёл ко мне и сел рядом. По смущённому выражению его лица я поняла, что никогда раньше он обнажённых женщин не видел, просто старался в глазах наших девочек выглядеть взрос­лым и опытным парнем.

‒ Ты мне нравишься, когда такой… ‒ повернулась я к нему.

‒ Какой? ‒ стыдливо посмотрел на меня Владик.

‒ Простой, без комплексов превосходства и зазнайства.

‒ Нет у меня никаких комплексов. Просто мне не нравится, что эти дурочки строят из себя Бог знает кого, а на самом деле абсолютно ничего собой не представляют, ‒ честно признался Владик. ‒ Я пытался с ними поговорить, а они только ржали, как идиотки, даже ничего ответить не могли. Но потом пришла ты, и я сразу понял, что ты не ровня этим дурочкам, ты намного умнее, смелее и краси­вее всех их вместе взятых. Но ещё я подумал, что такая девочка как ты не станет со мной дружить и даже разговаривать со мной не станет, по­тому что ты намного опытнее меня.

‒ В каком смысле? ‒ удивлённо посмотрела я на Владика.

‒ Ну… в смысле знания жизни во­обще, и… парней в частности.

‒ Если ты об этом… ‒ улыбнулась я, ‒ так у меня нет парня. Но друзей среди мальчишек у меня много.

‒ А ты свою грудь им тоже показывала? ‒ ревниво посмотрел на меня Владик.

‒ Я не хочу перед тобой оправдываться, но хочу, чтобы ты знал, что я в своей жизни уже видела очень много голых мужчин, и они меня голой видели, но поверь, ни с кем из них у меня ничего «такого» не было.

‒ Чего ‒ ничего «такого»? ‒ покосился на меня Владик.

‒ Ну… ничего «такого» что обычно бывает у взрослых.

‒ А кто-нибудь… из этих, твоих друзей… ‒ замялся Владик, ‒ тебя за грудь трогал?

‒ Ты что, ревнуешь меня? ‒ рассмеялась я. ‒ Если хочешь, можешь тоже меня потрогать, ‒ выпятив грудь, повернулась я к Владику.

‒ Хочу! ‒ неуверенно положил он мне на грудь руки.

‒ Ну что ‒ нравятся?

‒ Очень! ‒ дрожащим от волнения голосом, ответил Владик. ‒ А можно тебя поцеловать?

‒ Можно! ‒ решительно ответила я и запрокинула голову.

Впервые познав на своих губах губы мальчика, я лежала, утопая в сладостной истоме, а Владик, покрывая всё моё тело страстными поцелуями, с жадностью тискал в ладонях мои груди.

‒ Ну, хватит, Владик, перестань! ‒ убрала я его руки. ‒ Пора возвращаться. Девочки уже, наверно, волнуются.

А девочки, тем временем, освободившись от верхней ча­сти купальников, с нетерпением дожидались нас на берегу. Впервые в жизни поборов стеснение, они об­нажи­лись специально для Владика, но Владик уже никого, кроме меня, не замечал. Девочки с недоумением смотрели на нас, а их голые груди были интересны разве что только нашему Славке. Но, как бы там не было, с того дня лифчики не только на пляже, но даже и на даче, уже никто из нас не надевал. Узнав об этом, Маша обвинила меня в дурном влиянии на девочек, но встретив яростное сопротивление новоявленных нудисток, попросила нас хотя бы трусы при мальчиках не снимать. На пляже Маша пристально следила за нами, чтобы мы не наделали каких-либо глупостей, но, убедившись, что мы ведём себя вполне пристойно, укрылась от нас за густыми кустарниками прибрежных и, сняв с себя купальник, загорала в гордом одиночестве. До конца дней, что мы провели с ней на даче, больше она к нам не приставала.