Страница 6 из 73
- Ну что, Джереми, - начал Фреттхен, а Верхаен подвинул к себе папку и раскрыл её. Показался лист, расчерченный в виде таблицы. Профессор нацелился в него карандашом, - расскажи нам, о чем ты мечтаешь.
- Мечтаю?
- Ну, да. Вот, учителя о тебе пишут, что сидишь на уроках и всё о чем-то думаешь, не слушаешь материал. И даже на переменах весь в себе, а не болтаешь с друзьями.
- Да шумно в классе, не поговорить нормально.
- Это понятно. Шумно. В шуме — жизнь, не правда ли? В музыке, в смехе, в разговорах... Ты со мной согласен, дружок? Только смерть приходит на тихих лапах. Так о чем ты думаешь? Тебя что-то беспокоит?
Джереми посмотрел в левый верхний угол, где паук-рукодельник оплетал крылатую бедолагу смертоносным кружевом. Потом перевёл взгляд в правый угол, где из подвешенного кашпо сиреневым водопадом низвергалась традесканция. Ни тут, ни там он не нашел подсказки.
- Ну, как. О чем думаю? О том, например, что музыка — это классно, если только её не слишком много.
Верхаен сделал пометку в таблице.
- Не любишь музыку? - продолжал допытываться Фреттхен. - А говорят, у тебя талант. На занятиях по сольфеджио ты — лучший. Мелодии схватываешь на лету.
Джереми пожал плечами.
- Я люблю креветки, но не могу есть их ведрами. Уж лучше я совсем не стану есть креветок.
- А ты не дурак, - сказал Фреттхен.
Это прозвучало с ноткой разочарования, так, будто Хорёк непременно хотел, чтобы Джереми был дураком.
Ещё одна галочка спланировала на разграфленный листок.
- Молодой человек, - проговорил вдруг Верхаен. Голос у него оказался скрипучим, с оттенком превосходства, - а скажите, вам нравится в Эколе?
- Мне не с чем сравнивать. Я здесь родился и не знаю других мест.
- Так-так... - еще одна быстрая пометка, - все так, молодой человек. Вы родились в Эколе и никуда отсюда не отлучались, верно? И вы, конечно, помните своё детство? Ах, детство - волшебная пора! Беззаботность, искренняя дружба... Расскажите нам что-нибудь, мы с коллегой с удовольствием послушаем ваши детские воспоминания.
Наверное, лучший способ заставить самого отъявленного болтуна замолчать, это попросить его: «А ну-ка, расскажи нам что-нибудь на свой выбор!»
- Даже не знаю, что вам рассказать... похоже, в моем детстве не было ничего особенного, - Джереми задумался. - Как-то раз лодку чинил, вместе с учителем этики... или не с учителем... - образ взрослого расплывался, и лицо его рассмотреть не удавалось. Только руки остались в памяти — сильные, жилистые, перемазанные чёрным. - Она лежала вверх дном - лодка, в паре метров от полосы прибоя, и тут же, на берегу, валялась огромная медуза, вся перемешанная с галькой... Учитель или кто там, говорил, что она — живая, но я не верил... Живое не бывает таким студенистым и не разваливается на куски.
Джереми понимал, что несет чушь, но воображение само подсовывало ему картины. Странное ощущение — он будто по книжке читал.
Профессор Верхаен слушал, сцепив пальцы в замок и полузакрыв глаза. Хорёк поглаживал галстук.
- Ну, ещё с ребятами в мяч играли, помню, - сказал Джереми, слегка обескураженный, - в волейбол, что ли... Мне ещё левый кроссовок жал...
Упругий газон под ногами. Сетка, натянутая от края до края поля, делит площадку пополам. Длинная царапина на коленке, саднит. Мяч, летящий прямо в небо... Так ярко все, так живо, как будто вчера произошло.
- Вы любите играть в волейбол? - спросил Верхаен.
- Не так, чтобы очень. Я океан люблю. Я как-то раз на «рыбацком» пляже камешек нашёл, красный, прозрачный. Формой как маленькое сердце, и тёплый на ощупь. Не как обыкновенно камни бывают. Необычный очень. Если прищуриться и сквозь него посмотреть, весь мир багровым делается. И песок, и горы, и вода... Как будто я на Марсе.
- Замечательно, - оживился Хорёк. - Очень интересно.
- Ещё я помню, как спал в коробке.
- Что? В коробке? - Фреттхен с профессором переглянулись. - В какой коробке?
Джереми почувствовал себя так, будто сказал что-то неприличное.
- Ну, просто коробка. Картонная, большая... в таких продукты со склада привозят, ну, или книги. Высокие стенки. Прямоугольная.
Он не знал, как ещё описать, и никак не мог взять в толк, чего от него ждут.
- А, это, наверное, не так давно было? - предположил Фреттхен. - Год или два назад?
- Нет. Точно нет.
И что они так на него уставились?
- Пожалуй, ещё до камешка, - Джереми честно попытался вспомнить, но картинка туманилась. По сравнению с другими она казалась очень давней и словно выцветшей, точно старая фотография в альбоме. - Сейчас, - он усмехнулся смущённо, - я бы не поместился ни в какую коробку.
- Ладно, пусть так, - кивнул Верхаен. - Коробка — дальше?
Джереми уткнулся взглядом в пол.
- Не помню. Забыл.
О седых и черных волосах он решил промолчать, и так, похоже, наговорил ерунды.
- Что-то не так, Джереми? – мягко спросил Хорёк. – Ты сегодня как будто не в форме.
- Всё нормально, - буркнул тот, краснея до корней волос.
Лгать психологу считалось проступком. Ведь Фреттхен искренне желал помочь всем и каждому.
- Ты уверен?
Не будь здесь профессора с его таблицами, Джереми, может быть, и рассказал бы Хорьку о Вилине. Но не при Верхаене — нет, лучше он отгрызет себе язык, чем станет откровенничать с этим типом.
- Абсолютно уверен, - кивнул Джереми и вежливо улыбнулся.
- Ну, хорошо, - вмешался Верхаен, - давай от прошлого перейдем к настоящему. Ты выбрал себе занятие по душе? В какой сфере ты думаешь раскрыть свои таланты?
- Да я даже не знаю, есть ли у меня таланты.
- Уверяю тебя, они есть. Каждый из нас наделён каким-то даром и отказываться от драгоценного подарка, с которым тебя отправили в мир, это непростительная оплошность. Тем более если для твоего развития созданы все условия.