Страница 50 из 73
«Если она не появится до выходных, я найду её в рабочем поселке!» - решительно пообещал он сам себе, обойдя весь сад и подходя к мастерской.
И тут, словно испугавшись его намерения, она явилась сама – вывернула из-за угла, неся на руке пластиковое ведерко с садовыми инструментами.
На этот раз она, как и положено, оделась в униформу – халат натянулся на груди и бёдрах так, что казалось еще немного и пуговицы брызнут фейерверком.
- Бернис! – Роберт кинулся к ней так резко, что она отпрянула.
- Доброе утро, - ответила садовница, растягивая темные губы в вежливой улыбке.
- Как ты, Бернис?
- Хорошо, спасибо. А как вы? – заученно произнесла она.
- А я… я ждал тебя, Бернис.
- Зачем? Что-то не так? Чем я могу вам помочь?
- Бернис, пойдём со мной, я покажу тебе мои работы!
- Простите, мистер. Мне нельзя.
- Перестань, я никому не скажу! Пойдём!
- Нет, нет! Я не могу, - упрямо твердила она, - пожалуйста, мистер, если у вас есть замечания к моей работе, я всё исправлю.
- Тебе не надо будет работать! – радужная картина мужа-скульптора и жены-натурщицы воссияла перед ним так ярко, что Роберт воодушевился и стал хватать маленькие, горячие руки, перепачканные землёй.
Бернис отбивалась, оглядываясь по сторонам, словно собираясь звать на помощь.
- Ты будешь моей музой! Моей натурщицей! Пойдём, я покажу тебе, что я слепил! Они все, все до одной похожи на тебя, - перешел он на жаркий шёпот, хватая её за плечи и увлекая за собой в сторону мастерской.
- Мистер, мистер… - Беринис пыталась привести его в чувство, вырываясь из объятий.
- Пойдём, или я унесу тебя на руках!
Он сгреб её в охапку и тут же получил звонкую пощечину. От неожиданности Роберт поставил девушку на землю, и она кинулась прочь с искаженным от страха лицом, крикнув на прощание: «Сумасшедший!»
«Сумасшедший! Сумасшедший!» – бормотал он, заливаясь краской гнева и стыда, шатаясь по мастерской и сжимая звенящую голову огромными ладонями.
«А ведь она права! Права!» – отчаянно казнил он себя, подставляя лицо под воздушные струи напольного вентилятора.
«Строил планы, как идиот, - ворчал он злобно, роясь в ящике с инструментами. - С чего ты взял, придурок, что она в тебя влюблена?! Да что, вообще, они могут понимать в любви, эти примитивные создания!»
Роберт вдруг почувствовал облегчение. Да, она просто не в состоянии оценить глубокие чувства - простая, толстозадая девка, рождённая для грубого труда и животного секса.
Это её вина!
Он виноват лишь отчасти и только в том, что увлекся со всей страстью, присущей творческим натурам.
Что ж, тем хуже для неё и лучше для него. Не надо устраивать прецедентов с разводами. Можно спокойно любить законную жену и заниматься творчеством. А тупая садовница пусть так и сидит на грядках до скончания своей жалкой жизни.
Он нашёл, наконец, то, что искал – молоток, но гнев к тому времени схлынул. Роберту расхотелось ломать скульптурки, пусть они и походили на эту несчастную Бернис. К тому же, он обещал Фреттхену нового гнома для его садовой коллекции. Хорёк не просил, Роберт сам навязался. Уж очень хотелось похвастаться открывшимися гранями таланта.
«Да и Вилина опять начнёт придираться – зачем расколол, да почему. Такая привязчивая она в последнее время», - думал он, остывая, и все больше приходя в себя, и разглядывал свежие поделки, выбирая подарок Хорьку.
Выбор пал на громоздкого краснощекого красавца в зеленом колпаке и голубом камзоле с золотыми пуговицами.
«Нет, хватит дурацких затей! Есть жена – тихая и покорная. И хватит».
- Доброе утро, Роберт! – хором прокричали Дэвидсоны, дружно помахав с балкончика, заставленного ярко-красной геранью и увитого изумрудным плющом.
- Доброе утро! – поднял он руку в приветствии, другой - обнимая тяжелую ношу.
Сердце наполнилось гордостью – он не какой-то там работник, а представитель привилегированного класса. У него прекрасный дом, красавица-жена, его уважают соседи. И всем этим он хотел рискнуть ради простой девки? Да это просто смешно! Затмение, не иначе.
- Роберт, доброе утро! – навстречу ему, приветливо улыбаясь, бабочкой выпорхнула Триоль.
- Здравствуйте, Мэйли, - учтиво склонил белобрысую голову достойный член общины.
- А я к вам! Вилина дома?
- Нет, она ушла в амбулаторию.
- Что такое? Что-то серьезное? – участливо спросила китаянка.
- Да нет, укололась о какую-то ядовитую колючку.
- Ах, так… тогда я хочу попросить об одолжении.
- Да, конечно.
- Вот, передай ей, пожалуйста. На её место в детском корпусе перевели девочку из средней группы. Она стала раскладывать вещи, нашла тетрадь Вилины и принесла мне. Я как раз у них дежурила.
Роберт принял толстую тетрадку, изрисованную сердечками, розами и прочей ерундой, какую обычно рисуют девчонки. На обложке – аккуратная надпись «Вилина Харрисон».
- Без проблем, мисс Лэй! Передам.
- Спасибо, Роберт! Тогда побегу обратно, у меня скоро занятия в младшей группе.
- Хорошего вам дня, Мэйли!
- Всего доброго! – пропела она на бегу.
Черноволосая фигурка в поплиновом платье с голубыми цветами полетела в сторону детского городка, а Роберт, проводив её взглядом, машинально раскрыл тетрадь.
Дневник… дневник его молчаливой и скрытной жены. Он даже не пытался удержаться от искушения прочитать чужие записи. Оглядевшись по сторонам, потрусил к невысокому раскидистому деревцу на свободном участке. Сел под кружевной тенью листвы, опершись спиной о ствол, и зашуршал страницами.