Дитя клевера

– То есть она была африканка, а он – шотландец?

– Да.

– Ничего себе! Представляю, сколько шума наделала эта история. Даже в наши дни… а уж сто с лишним лет тому назад!

Солу понравилась откровенная реакция девушки. Она не стала лукавить, притворяться… Сказала все, как думает и как понимает.

– Да, скандал разразился большой, – согласился он с нею. – Прислуга за спиной хозяина откровенно смеялась над этим странным союзом. Да и все местные тоже потешались почти в открытую. Надо же! Явилась какая-то босоножка в богатый дом в поисках работы, совсем еще девчонка, по сути, и вдруг вообразила себе, что она сможет стать хозяйкой всего этого великолепия. Где это видано, говорили они прямо в лицо Мэри-Джейн, чтобы случился союз между белым мужчиной и негритянкой-рабыней? Их любовь не продлится долго, твердили другие. Очень скоро хозяин потеряет всякий интерес к своей чернокожей пассии, и ее выбросят вон за ненадобностью. И уйдет она прочь ни с чем, да еще и свое доброе имя потеряет навсегда. Однако мой прапрадедушка придерживался на сей счет несколько иного мнения. На все насмешки и упреки он отвечал коротко: «Ничто нас не разлучит! Бутылка откупорена, будем пить наш джин вдвоем!» И действительно, они прожили вместе душа в душу более тридцати лет, пока Мэри-Джейн не умерла от гриппа, который случайно завез на остров один из кораблей, принадлежавших Джеймсу. Сам Джеймс тут же слег от горя и вскоре тоже перешел в мир иной вслед за своей возлюбленной. Можно сказать, умер потому, что сердце его было разбито. Жизнь без Мэри-Джейн утратила для него всякий смысл.

Дот молча проглотила комок, подступивший к горлу.

– Какая печальная история! – тихо обронила она. – Но красивая…

– Все четверо детей Джеймса и Мэри-Джейн – Авраам, Саул, Клара и Алоизиус – горько оплакивали смерть своих родителей. Утешало лишь одно. Что и там, в потусторонней жизни, эти двое будут неразлучны, как они были здесь. Воистину, даже смерть не смогла разлучить их. Авраам был моим прадедом. Вместе со своим братом Саулом они продолжили дело отца и преумножили его успешный бизнес. Именно благодаря их усилиям имя Арбутнотов стало синонимом нашего острова Сент-Люсия.

– Как красиво! – снова повторила Дот и вздохнула, положив руки на колени. – Прямо как сказка!

Да! С такой историей ее унылое, ничем не примечательное существование едва ли может сравниться.

– Что-то сказочное во всем этом есть, – согласился с ней Сол. – Но как бы то ни было, а я всю свою сознательную жизнь прожил на острове Сент-Люсия в том же самом доме, в котором до меня жили мои предки. А что вы расскажете о себе?

Дот нахмурила лоб, сосредоточенно обдумывая ответ. И что ей рассказать? Разве она может противопоставить что-то той красивой истории, которую только что выслушала? Нет, не может!

– Ну что-то общее у нас есть, – бодро начала она. – Я тоже живу в том же самом доме, в котором выросла моя мама. А мой сказочный приятель, он, точнее, она, моя сказочная корова, прожила там всю свою жизнь. Слуг у нас, конечно, никогда не было. Разве что какие-нибудь гномы, которые прячутся в чулане под лестницей и помогают маме по дому, когда она спит. Но я их ни разу не видела. Ну что еще сказать? Дом так себе, затрапезный… и с удобствами не очень. У нас и туалет в доме появился всего лишь лет шесть тому назад. И жары особой в комнатах не наблюдается. Вот, пожалуй, и все.

– Смешная вы! Не встречал еще человека, который бы так открыто говорил обо всем.

– Правда? Еще встретите. Погодите! Вы в Англии впервые?

– Нет. Я приезжал, когда был еще совсем маленьким. Но я мало что запомнил из той поездки. Мы здесь всего лишь несколько дней, я даже еще не успел адаптироваться к вашему времени. Утром просыпаюсь и думаю, что это? День? Ночь? Кроме своей квартиры, ничего еще и не видел. Впервые вот вышел в город. – Сол махнул рукой в сторону двери. – Кстати, а где мы сейчас?

– Этот район Лондона называется Степни. Обычный рабочий район в Ист-Энде. А вы хорошо ориентируетесь в незнакомом месте?

– Очень плохо! – рассмеялся в ответ Сол. – Что крайне удивительно. Ведь умение ориентироваться на незнакомой местности входило в мою военную подготовку. Меня учили, как нужно ориентироваться в любой точке земного шара исключительно по солнцу. И где же тут это солнце? Скрылось за кромкой льда и снега?

– И снова вы за свое! – Дот недовольно прикусила губу и, испугавшись, что может показаться грубой, торопливо добавила: – А что еще вы умеете?

– Да кое-что умею. Меня много чему учили. Могу за четыре минуты поймать и освежевать кролика. Могу установить водонепроницаемую палатку из обычного пончо.

Дот насмешливо улыбнулась:

– Подумаешь! Когда я в последний раз свежевала кролика, у меня на это дело ушло шесть минут. Правда, палатка, которую я соорудила из собственного пончо, немного протекала…

– Смейтесь, смейтесь, Дот! Издевайтесь надо мной. Но на самом деле никогда не знаешь, где и когда тебе могут понадобиться все эти умения и навыки.

– Возможно, вы и правы. Но в одном я уверена на все сто. Здесь, в Лондоне, они вам едва ли пригодятся!

Сол даже растерялся от неожиданности. Еще никто и никогда не разговаривал с ним в таком тоне. Он вырос за стенами Жасмин-Хауса, надежно отгораживающего его рафинированный мир от всего остального. Он с детства привык к тому, что жители острова произносят его имя с почтением и даже трепетом. Няня и мать с самого раннего детства потакали малейшим его желаниям и прихотям. Даже в военной академии к нему было особое отношение, ибо и там имя его отца воспринималось с должным почтением. Словом, он уже привык к особой обходительности по отношению к себе со стороны окружающих и ожидал именно такого обращения. Но для этой дерзкой девчонки из Ист-Энда, сидящей напротив него, оказывается, его имя ничего не значит. И это было странно… Задевало и волновало одновременно. Он рассмеялся в ответ на ее последнюю реплику, сверкнув своей белозубой улыбкой в сторону девушки.

– Между прочим! А почему вы обучались военному ремеслу?

– Я – солдат.

– Солдат?! В самом деле? Настоящий солдат?

– И вы полагаете, что это я над вами издеваюсь, да? Конечно, я самый настоящий солдат. Хороший солдат! – Сол тряхнул головой в подтверждение своих последних слов.

– Даже? И что вы тогда здесь делаете, позвольте узнать? Как видите, военных вокруг почти не видно. По-моему, вы опоздали минимум лет на двадцать.

– Я здесь с секретной миссией! Вот! Конечно, я мог бы поведать вам о ней более подробно, но боюсь, что потом мне придется убить вас.

– Мило! Очень мило с вашей стороны!

Сол издал тихий смешок в чашку с кофе, а Дот подумала, что тему надо развить. Ибо ей захотелось узнать о его солдатской службе поподробнее.

– Я еще не была знакома ни с одним солдатом! – честно призналась она. – Я имею в виду, с современным солдатом, тем, который несет свою службу прямо сейчас. Конечно, ветераны всякие, те, кто воевал на фронте, а сейчас уже не у дел, – такие среди моих знакомых есть. Да подобной публики много шляется по тому району, где я живу. Бедняги! Сердце разрывается, глядя на многих из них. Ведь некоторые вернулись с фронта откровенно не в себе, просто помешанными. Знаю одного такого… воевал с япошками, между прочим. Тот еще тип! Про него болтали, что он был содомитом.

– На войне многим башку сносит.

– Вы абсолютно правы! Да, горя вокруг, оставшегося от той войны, еще полным-полно. Да и вообще! Сколько людей уничтожено… Целые семьи погибали, словно их не было никогда… А все эти пожары, бомбежки. Мой… моя приятельница работала на военном заводе, где изготавливали снаряды для фронта. Однажды в ночную смену случился налет вражеской авиации. Когда она выбралась из бомбоубежища, то ничего не узнала вокруг. Она даже не могла найти дорогу домой. Все кварталы были охвачены пламенем. Все-все-все вокруг – магазины, жилые дома, остановки, – все было в огне. Вот и попробуй сориентироваться в подобной ситуации. Было уничтожено, стерто с лица земли все, что она помнила с детства, среди чего выросла. А сколько людей погибло под обломками, не успели вырваться из охваченных огнем домов! Она потом рассказывала мне, какое это было ужасное зрелище. Вой пожарных сирен, пожарные команды, пытающиеся совладать с огнем… Я слушала ее рассказы и холодела от страха. Здесь, в Ист-Энде, люди хлебнули горя по полной!