Рассказы

1940 г.

ДРЕССИРОВЩИКИ

В передней раздался короткий звонок. Бабушка вышла ид кухни и открыла дверь. На площадке лестницы стоял мальчик, которого бабушка еще не видела. Он слегка поклонился и очень вежливо спросил: - Извините, пожалуйста. Тут живет Гриша Уточкин? - Ту-ут, - протянула бабушка, подозрительно оглядывая гостя. Сам мальчик произвел на нее довольно приятное впечатление. Он был одет в тщательно отутюженные синие брюки и чистенькую желтую тенниску с короткими рукавчиками. На груди у него алел шелковый галстук, золотистые волосы его были аккуратно расчесаны на пробор. При всем этом он держал под мышкой очень грязную и рваную ватную стеганку, а в другой его руке был зажат конец веревки, привязанной к ошейнику криволапой, неопределенной масти собаки с торчащей клочьями шерстью. Вот эта стоганка и эта собака заставили бабушку насторожиться. - Скажите, а можно видеть Гришу? - Мо-о-ожно, - после некоторого колебания протянула бабушка. Она хотела было сказать, что собак не следует водить в комнаты, что от них одна только грязь, но сдержалась и лишь добавила: - В ту дверь иди. Однако мальчик не повел собаку в комнату, а строгим голосом сказал: - Пальма, сидеть! Сидеть! Пальма, кому говорят? Сидеть! Пальма зевнула и села с выражением безнадежной скуки на бородатой морде. Мальчик привязал конец веревки к перилам лестницы и только после этого постучал в указанную бабушкой дверь. Гриша, коренастый, с копною темных взъерошенных волос и с суровым выражением лица, пилил в это время какую-то дощечку, прижав ее коленкой к сиденью стула. Он несколько удивился, узнав в пришельце Олега Волошина, с которым он учился в параллельных классах и с которым почти не был знаком. Гриша выпрямился и, заправляя рубаху в штаны, молча уставился на гостя. - Здравствуй, Уточкин, - сказал тот, прикрыв за собой дверь. - Ты но удивляйся, что я к тебе пришел. У меня к тебе одна просьба. - Ну? - коротко спросил Гриша. - Ты мог бы помочь мне дрессировать собаку? Гриша всегда был готов взяться за любое дело, но говорить много не любил: - Мог бы. А как? - Понимаешь, я ее дрессирую на собаку охранно-сторожевой службы. Я уже научил ее ходить рядом, садиться по команде, ложиться... Теперь я с ней отрабатываю команду "фасс"... Чтобы она бросалась, на кого я прикажу. А для этого нужен ассистент, совсем незнакомый для собаки человек. - Чтобы она на него бросалась? - Ага. Мы ее уже дрессировали с ребятами нашего класса, и она очень хорошо на них бросалась, но теперь она с ними перезнакомилась и больше не бросается. А надо закрепить рефлекс. Вот я тебя и прошу... Гриша в раздумье почесал широкий нос: - А если покусает? - Во-первых, я ее буду держать на поводке, а во-вторых, ассистент надевает защитную спецодежду. - Олег развернул стеганку и вынул из нее такие же драные ватные штаны. - Со мной все мальчишки из нашего класса ее дрессировали, а она только одного Сережку Лаптева немножко укусила. Согласен? - Согласен. А где твоя собака? - Я ее на лестнице оставил, чтобы она не знала, что мы с тобой знакомы. Я сейчас выйду с ней и буду ждать тебя на Тихой улице. А ты надевай спецодежду, приходи туда и подкрадывайся к Пальме, как будто злоумышленник. Ладно? - Ладно. Иди! Олег удалился. Гриша надел кепку и принялся облачаться в спецовку. Это оказалось делом нелегким, потому что брюки были огромных размеров. Стянув их ремнем под мышками и завязав тесемочками у щиколоток, Гриша стал похож на очень большую, диковинной формы гармошку. Ватная куртка, которую он надел, несколько поправила дело: свисая ниже колен, она почти совсем скрыла брюки. Рукава, болтавшиеся сантиметров на двадцать ниже кистей рук, Гриша засучивать не стал. Грише, конечно, не хотелось, чтобы бабушка увидела его в таком костюме, поэтому, прежде чем выйти из комнаты, он приоткрыл дверь и прислушался, а потом уж выскользнул из квартиры. Улица Тихая была и в самом деле очень тихой улочкой. Здесь вдоль тротуаров вкривь и вкось росли старые липы, за которыми прятались маленькие домики в один и два этажа. Движение тут было такое небольшое, что между булыжниками мостовой зеленела травка. Придя сюда, Гриша издали увидел Олега, который расхаживал по мостовой, громко приговаривая: - Рядом! Пальма, рядом! - Эй! - негромко крикнул "ассистент". Дрессировщик остановился, скомандовал Пальме сидеть и кивнул Грише головой: можно, мол, начинать. Ассистент надвинул на нос кепку, свирепо выпятил нижнюю челюсть и, слегка приседая, болтая концами рукавов, зигзагами стал подбираться к собаке. Пальма заметила ассистента и, сидя, принялась разглядывать его, склоняя бородатую морду то вправо, то влево. Когда Гриша приблизился к ней метров на десять, она поднялась и негромко зарычала. - Пальма! Фу! Сидеть! - сказал Олег. И Пальма неохотно села, продолжая скалить зубы. Ассистент стал на четвереньки и тоже зарычал. - Фасс! - крикнул Олег. Пальма рявкнула и так стремительно бросилась на Гришу, что дрессировщик еле удержал ее за веревку. Гриша вскочил и шарахнулся в сторону.

- Видал? - тихонько сказал Олег. - Ага, - так же тихо ответил Гриша. - Только она и без твоего "фасса" бросилась бы... Ведь я ее дразнил. - Теперь знаешь что? Теперь давай без дразнения. Ты спрячься за угол, а потом выйди и спокойно иди по тротуару. И даже не смотри в нашу сторону. Ладно? - Ладно! Гриша добежал до перекрестка, спрятался за угол и, подождав там минуту, степенно зашагал по противоположному от Олега тротуару. Вот он поравнялся с ними... Вот прошел мимо... - Фасс! "Рррав! Рав-рав!" Обернувшись, Гриша увидел, как Пальма, натягивая веревку, рвется к нему. - Здорово! - сказал Олег с другого тротуара. - Всё! Спасибо! Проверка сделана. Снимай спецодежду и иди сюда. Гриша снял ватник и, отирая пот со лба, приблизился к дрессировщику. Пальма попыталась цапнуть его за ногу, но Олег прикрикнул на нее и заставил сесть. Он улыбался, голубые глаза его блестели, а лицо разгорелось. - Видел? Видел, что такое дрессировка? Ты даже не взглянул на нее, а она уже бросилась! Стоя несколько поодаль от Пальмы, Гриша ковырял в носу. - Ну и что ж, что бросилась! Я ее дразнил, она меня запомнила, вот и бросилась. И в такой одежде она на каждого бросится. Вот если бы она на ту тетеньку бросилась, тогда другое дело было бы! - И Гриша указал глазами на полную гражданку, которая вразвалочку шла по противоположному тротуару, держа в руке сумку с продуктами. Олег перестал улыбаться и тоже посмотрел на гражданку. Когда она прошла мимо, он присел рядом с Пальмой и, вы тянув руку в направлении прохожей, тихонько скомандовал: - Пальма, фасс! Тотчас же раздался звонкий лай, и веревка дернула Олега за руку. - Пальма, фу! - Олег с торжеством обратился к Грише: - Ну что, а? Ну что, видел? Только теперь Гриша уверовал в силу дрессировки. Держа под мышкой свою лохматую спецодежду, он присел на корточки перед Пальмой и стал разглядывать ее. - Это какая порода? Дворняжка? - В том-то и дело, что обыкновенная дворняжка! - Если бы овчарка, она еще лучше бросилась бы, - заметил Гриша. - А я, ты думаешь, для чего ее дрессирую? Я выучу ее, пойду в питомник, где служебных собак разводят, покажу, как я умею дрессировать, и мне дадут на воспитание щенка-овчарку. Гриша поднялся. Он все еще смотрел на Пальму. - Наверняка дадут? - спросил он. - Не совсем наверняка, а просто я так думаю. - А у нас в городе есть... эти самые... где овчарок разводят? - Питомники? Конечно, есть... При ДОСААФе есть, при Управлении милиции есть... Я в ДОСААФ пойду. Вот только отработаю с ней лестницу, барьер и выдержку и пойду показывать. - А что такое лестница, барьер и выдержка? - Лестница - это чтобы она умела подниматься и спускаться по приставной лестнице. Барьер - это чтобы она умела преодолевать заборы, а выдержка это так: я, например, скомандую ей сидеть, потом уйду куда-нибудь, хотя бы на полчаса, и она не сойдет с места до тех пор, пока я не вернусь. До сих пор Гриша мало был знаком со служебным собаководством. Он слышал, что есть собаки-ищейки, раза два он видел в кино замечательно умных овчарок, совершавших подвиги вместе с пограничниками. Но всегда ему казалось, что воспитание подобных собак доступно лишь особым специалистам. И вот теперь он увидел, что не специалист, а простой школьник заставляет не овчарку, а самую паршивенькую дворняжку по команде садиться, по команде ходить рядом, по команде бросаться на прохожих. С виду флегматичный, угрюмый, Гриша был человеком страстным, увлекающимся. Он представлял себе, как идет рядом с огромной овчаркой, от которой все шарахаются в стороны, как он приходит с ней в школу и как на глазах у изумленных ребят этот свирепый, клыкастый зверь по одному его, Гришиному, слову перебирается через забор, поднимается по приставной лестнице на чердак сарая и спокойно, не сходя с места, сидит во дворе, пока Гриша занимается в классе. - Волошин, а где ты научился... это самое... дрессировать? - Очень просто. Купил себе в магазине книжку, "Служебное собаководство" называется, по ней и научился. - Я себе тоже такую куплю. С собаками вот плохо... Я бы мог какую-нибудь дворняжку поймать, только бабушка прогонит. Ребята долго беседовали, стоя на краю тротуара. Олег показал Грише все штуки, какие умела проделывать Пальма. Гриша был так увлечен этим, что только раз оглянулся, услышав в отдалении неторопливые, четкие шаги. По противоположному тротуару шел милиционер - высокий, стройный, подтянутый, с лейтенантскими погонами. Заложив большие пальцы рук за поясной ремень, он поглядывал на ребят, возившихся со смешной собакой, и улыбался. Олег тоже заметил милиционера. - Смотрит, - тихо сказал он. Польщенные вниманием лейтенанта, ребята снова оглянулись на него и тоже улыбнулись. Тот слегка им подмигнул. И вдруг Гриша вспомнил, что, по словам Олега, в Управлении милиции тоже ведь есть питомник. Он тихонько толкнул Олега в бок и зашептал: - Покажи ему! Покажи ему, как она бросается! - Неудобно. - Ну, чего неудобно! Шутя ведь. Покажи! Олег секунду поколебался, потом присел, вытянул руку в направлении милиционера и громко, чтобы тот слышал, крикнул: - Пальма, фасс! Фасс! Пальма рванулась, выдернула веревку из руки Олега и с яростным лаем понеслась к милиционеру. - Тикай! - в ту же секунду крикнул Гриша. Что было дальше с Пальмой, ребята не видели. Кинув стеганку на тротуар, Гриша юркнул в ближайшие ворота. Олег бросился за ним. Ребята даже не разглядели двора, в который они забежали, они заметили только, что у забора, справа от ворот, возвышается большая поленница, а между поленницей и забором есть щель шириной сантиметров тридцать, если не меньше. Оба, словно сговорившись, свернули направо, втиснулись в эту щель и замерли. Через несколько секунд до них донеслись размеренные шаги, затем стук пальцев по стеклу окна. Все это слышалось совсем близко, почти у самой поленницы. Прошло еще несколько секунд. Щелкнула задвижка, скрипнула дверь. Женский голос немного встревоженно спросил: - Вам кого? - Это ваши дети хулиганят, собак на прохожих натравливают? - Де-ети? - протянула женщина. - У нас во всем доме ни одного ребенка нет. - Ни одного ребенка нет, а я видел, как двое сюда побежали... Видите, что она мне сделала? Видите? - Пожалуйста, войдите да посмотрите, если не верите. Двор у нас проходной. Вон калитка! Наверно, туда и убежали. Несколько минут длилось молчание. - Ну, виноват... - пробормотал наконец лейтенант. - Пожалуйста, - сухо ответила женщина. Хлопнула дверь. Шаги милиционера стали удаляться в сторону, противоположную от ворот, и скоро совсем затихли. Все это время мальчики простояли не шевелясь, не дыша, стиснутые между кирпичным забором и поленьями. - Вылезай, - прошептал Гриша. - Тише ты, дурак! - прошипел Олег и вцепился пальцами в Гришину руку повыше локтя. Он весь дрожал от испуга. - Вылезай! А то вернется - здесь искать будет, - сказал Гриша и силой вытолкнул Олега из-за поленницы. Не взглянув во двор, не поинтересовавшись, там ли милиционер или нет, ребята выскочили за ворота и со всех ног помчались по улице. Они остановились только в подъезде Гришиного дома. На носу и щеке ассистента красовались большие ссадины: он ободрал лицо о поленья. Новенькие синие брюки дрессировщика были испачканы смолой, к ним прилипли мелкие щепочки и чешуйки сосновой коры. - Вот это влипли! - медленно проговорил он, когда отдышался. - Дурак я был, что тебя послушался. - Дурак, что веревку выпустил, - буркнул Гриша и сел на ступеньку, подперев подбородок кулаками, надув губы. Олег подошел к Грише и наклонился над ним: - Ты знаешь, что теперь будет? Думаешь, это дело так оставят? На представителя власти собак натравливать! - И ничего не будет. Скажем, что нечаянно: показать хотели, - проворчал Гриша. - "Показать хотели"! - передразнил Олег. - А кто тебе поверит, что показать хотели? Как ты докажешь, что хотели показать? Гриша угрюмо молчал. На душе у него было тошно. - А ты еще спецодежду потерял, - продолжал допекать его Олег. - Мне она не нужна, а знаешь, что теперь будет? Нас найти могут по этой спецовке. - Как еще - найти? - уныло спросил Гриша. - А очень даже просто: приведут ищейку, дадут ей понюхать спецодежду, и она по запаху найдет и меня и тебя, потому что ты тоже ее надевал. Гришу совсем взяла тоска. Он встал, заложил руки за спину и, вцепившись пальцами в локти, прошелся по площадке. Через минуту он остановился перед Олегом: - Слушай! Давай так: если тебя поймают, ты не говори, где я живу, скажи, что не знаешь. А если меня поймают, я не буду говорить, ладно? - Ладно. - Помолчав немного, Олег вздохнул: - Пока! Пошел. Тут еще уроки надо готовить... Высунув голову из двери, он посмотрел направо, посмотрел налево и рысцой затрусил по улице, то и дело оглядываясь... Гриша поплелся на второй этаж, в свою квартиру. Бабушка, открывшая ему дверь, сразу заметила ссадины на его лице: - Ишь ободрался! Где это тебя угораздило? - Так просто... - буркнул Гриша и прошел в комнату. До вечера он слонялся по квартире без дела, часто подходил к двери, со страхом прислушиваясь к шагам на лестнице, ожидая, что вот-вот раздастся звонок и на пороге появится милиционер с овчаркой. А на дворе, как назло, стоял чудесный сентябрьский день. На улице, под окнами у Гриши, происходил напряженный матч между командой ребят из Гришиного дома, в которой он всегда играл вратарем, и футболистами соседнего двора. - Гришк! Иди! Проигрываем без тебя! - кричали ему ребята, когда он выглядывал в окно. - Не хочется, - угрюмо отвечал Гриша и отходил в глубину комнаты. Настал вечер. Пришли папа и мама. Сели ужинать. Глядя себе в тарелку, Гриша жевал котлету так медленно, так неохотно, что мама встревожилась: - Гришунь, что это ты скучный такой? - Так... Потянувшись через стол, мама пощупала ладонью Гришин лоб: - Всегда такой аппетит у ребенка, а тут еле жует. - Похоже, с ребятами чего не поделил. Видишь, нос ему поцарапали, - сказал папа. - Верно я говорю, Григорий Иванович? Гриша ничего не ответил. Он молчал до конца ужина и только за чаем обратился к отцу: - Пап, вот у нас один мальчишка натравил собаку на милиционера, и она его укусила. Что ему будет, этому мальчишке, если его поймают? - Как - что будет? Родителей оштрафуют, в школу сообщат... За такое хулиганство по головке но погладят. - Это сегодняшний небось натравил, - заметила бабушка. - Какой "сегодняшний"? - переспросил папа. - Да приходил тут к Гришке один. С виду аккуратный такой, а с ним собака... ну до того отвратительная - прямо глядеть тошно.