Страница 7 из 41
Церковная политика военных лет зависела от перемещений в Совете министров. В связи с растущей оппозицией правительству в целом депутаты различных партий Государственной думы все сильнее критиковали бесцельность и бессистемность его религиозной политики, все громче звучали требования радикальных реформ. Обсуждение бюджета Святейшего Синода на 1916 год стало поводом для депутатов от духовенства всех фракций настаивать на том, что "нужно раскрепостить Церковь, освободить Церковь от всех внешних посторонних неответственных влияний... Церковь не должна быть только орудием в руках государства".
Ситуацию, сложившуюся же к февралю 1917 года между Церковью и монархией, фактическая правительница России императрица Александра Федоровна охарактеризовывала так: "Церковь и государство, точно враги, стоят друг против друга; линии церковной и государственной жизни разошлись в разные стороны" [Жевахов, 2007, т. 1, с. 91].
Вот как было согласно источнику "Евпаторийские новости. - 1916. - 12 июня. - Приложение к ? 1186."
Отдавая дань уважения всем конфессиям, имевшимся в Евпатории, царская семья посетила Свято-Николаевский собор, мечеть Джума-Джами, караимские кенасы. Следуя по городу, царский кортеж остановился и у стен главной еврейской синагоги. По случаю визита царской семьи в главной синагоге, "роскошно декорированной тканями национальных цветов и зеленью", при большом скоплении молящихся и с участием специально приглашённого из симферопольской синагоги хора было совершено торжественное богослужение. "В момент проезда Государя и Царской Семьи по Караимской ул. мимо синагоги весь хор во главе с кантором, выстроившись на балконе синагоги, убранном коврами и цветами, исполнил гимн, трижды повторенный при громких кликах "ура!""
*Анна Вырубова пишет : "Встреча в Евпатории была одна из самых красивых. Толпа инородцев, татар, караимов в национальных костюмах, вся площадь перед собором - один сплошной ковер розанов. И все это залито южным солнцем".
В 11 часов под колокольный звон и непрерывное "ура" из алтаря вышел Архиепископ Таврический и Симферопольский Дмитрий с духовенством. Царь и члены его семьи приложились к Святому Кресту, а Высокопреосвященный Дмитрий окропил всех святой водой. Начался молебен с провозглашением многолетия Царскому Дому, Державе Российской, русскому воинству. Архиепископ Дмитрий благословил Государя иконой св. Николая Чудотворца.
Далее царская семья посетила мечеть Джума-Джами, единственное в Крыму документально известное творение зодчего Ходжи Синана, сооруженное в 1552-1564 гг. и числящееся в перечне его построек под N 77. Мечеть - одна из святынь крымских татар, в ней проходил мусульманский церемониал посвящения ханов в сан. С выражением верноподданнических чувств имам Мустафа Эфенди, глава мусульманской общины города, уездный кадий обратился к царю. Мемет Эфенди преподнес хлеб-соль, а Сайде-Ханым - букет цветов Александре Федоровне.
Из мечети царственные особы со свитой направились в караимскую кенасу, в которой гахам Таврического и Одесского караимского правления С.М.Шапшал преподнес хлеб-соль на деревянном блюде, украшенном серебряными орнаментами чеканной работы. В своей речи он сказал, что, несмотря на малочисленность караимского народа, на полях I мировой войны сражается пятая часть мужского населения караимов. Проезжая главную синагогу на ул. Караимской, Его Величество был приветствован исполнением гимна специально приехавшим хором симферопольской синагоги.
Отдав дань уважения всем конфессиям города, монарх, таким образом, продемонстрировал почтительное отношение власти к многочисленным национальностям, населявшим Евпаторию."
http://jukraine.org/avtonomnaya-respublika-krym/evpatoriya/
В своем дневнике Николай II сделал такую запись за 16 мая 1916 года:
16-го мая. Понедельник.
В 8 час. утра прибыли в Евпаторию, когда я еще спал. В 10 час. вышли из поезда и, приняв депутации, поехали в город. Погода в Евпатории была теплая, серая и ветреная. Посетили собор, мечеть и кинассу караимов, которую также посетил Александр Павлович в 1825 г. Затем осмотрели лазарет Аликс - приморскую санаторию с ранеными из Ц. Села. Прошел с Алексеем к морю и осмотрел ванны. Побывали еще в земской уездной больнице и вернулись в поезд в час с 1/4. После завтрака отправились запросто в город в дальний его участок на дачу, занимаемую Аней. Дети резвились на берегу на чудном песку. Хотелось выкупаться, но воздух был прохладен. Выпив у нее чаю, приехали в поезд и в 6 1/4 уехали из Евпатории. Город производит очень приятное впечатление и надо надеяться разовьется в большое и благоустроенное лечебное место. Довезли Аню до ст. Сарабуз."
2 марта 1917 года, когда власть уже перешла в руки Исполнительного комитета Государственной Думы и Совета рабочих и солдатских депутатов, в покоях московского митрополита в Петрограде состоялось частное собрание членов Синода и представителей столичного духовенства. На нем присутствовали митрополиты Киевский Владимир (Богоявленский) и Московский Макарий (Парвицкий-Невский), архиепископы Финляндский Сергий (Страгородский), Новгородский Арсений (Стадницкий), Нижегородский Иоаким (Левицкий) и протопресвитер Александр Дернов, а также настоятель Казанского собора протоиерей Философ Орнатский. Было заслушано прошение об увольнении на покой митрополита Петроградского Питирима (Окнова). Тогда же синодалы признали необходимым немедленно установить связь с Исполнительным комитетом Госдумы. Этот факт дает основание утверждать, что Синод признал новую власть еще до отречения императора Николая II от престола, которое состоялось в ночь со 2 на 3 марта.
Первое после свержения монархии заседание Святейшего Синода под председательством митрополита Киевского Владимира состоялось 4 марта. От лица Временного правительства Владимир Львов объявил на нем о предоставлении Церкви свободы от опеки государства. Члены Синода (за исключением отсутствовавшего митрополита Питирима) выразили искреннюю радость по поводу наступления новой эры в жизни Церкви. В частности, архиепископ Новгородский Арсений говорил о появлении перед Российской Церковью больших перспектив, открывшихся после того, как "революция дала нам (Церкви) свободу от цезарепапизма".
Тогда же из зала заседаний Синода по инициативе обер-прокурора было вынесено царское кресло, которое в глазах иерархов являлось "символом цезарепапизма в Церкви Русской". Знаменательно, что вынести его обер-прокурору помог член Синода митрополит Владимир. Кресло было решено передать в музей. На следующий день Синод распорядился, чтобы во всех церквах Петроградской епархии многолетие царствующему дому "отныне не провозглашалось"...Во всех храмах империи совершались молебны с возглашением многолетия "Богохранимой державе Российской и благоверному Временному правительству ея".
9 марта Синод обратился с посланием "К верным чадам Православной Российской Церкви по поводу переживаемых ныне событий". Послание начиналось так: "Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ея новом пути". Тем самым фактически Синод признал государственный переворот правомочным и официально провозгласил начало новой государственной жизни России, а революционные события объявил как свершившуюся "волю Божию". (Интересно в этой связи отметить: профессор Петроградской духовной академии Борис Титлинов считал, что это послание "благословило свободную Россию", а генерал Антон Деникин полагал, что тем самым Синод "санкционировал совершившийся переворот".)
В связи с изменившейся формой государственной власти Православная Церковь была поставлена перед необходимостью отражения этого события в богослужебных текстах. В связи с этим перед Церковью встал вопрос: как и какую государственную власть следует поминать в церковных молитвах.