Страница 12 из 41
Однако, к чести своей, ряд видных деятелей Церкви, и прежде всего архиепископ Владимирский Сергий (Страгородский), сумели правильно осмыслить происходившие события и заняли свое место в трудном процессе созидания общества, не имевшего в истории прецедента...
Зная о невыносимых страданиях сотен миллионов людей, которые порождает империализм, мы заявляем, что святым нашим долгом является наше участие в современной антиимпериалистической борьбе. Мы - за преобразование социальных структур, угнетающих народы и не позволяющих им свободно развиваться, за преобразование, включающее, если требуется, и революционные пути низвержения существующих режимов порабощения" (Журнал Московской Патриархии. 1971, ? 7. С. 45-62).
Сталин, принявший духовный меч Дома Романовых для спасения русского народа, не растворился в прошлом, а вместе с ним ушел в будущее.
Вот что писал о Сталине Уинстон Черчилль: "Сталин был человеком необычайной энергии, эрудиции и несгибаемой силы воли, резким, жестким и беспощадным как в делах, так и в беседах, которому даже я, воспитанный в английском парламенте, не мог ничего противопоставить. Сталин, прежде всего, обладал большим чувством юмора, сарказмом, а также способностью точно выражать свои мысли... Когда он входил в зал Ялтинской конференции, все мы, словно по команде, вставали и, странное дело, почему-то держали руки по швам... Он был человеком, который своих врагов уничтожал руками своих врагов. Заставил даже нас, которых открыто называл империалистами, воевать против империалистов. Сталин был величайшим, не имеющим себе равных в мире диктаторов. Он принял Россию с сохой и оставил ее оснащенной атомным оружием. Нет, чего бы ни говорили о нем, таких история и народ не забывают".
Сталин пришел к власти в результате сложного революционного процесса. Инициатором революции была коалиция возглавляемой рядом великих князей великосветской группировки (русского масонства, см. соответствующие исследования Авреха, Берберовой и Старцева) и военной группировки во главе с руководителем военной разведки генералом Бонч-Бруевичем. Как известно, Бонч-Бруевич, показавший себя в начале войны как националист и организатор известной "охоты на ведьм", к 1917 году пришел к выводу о необходимости построения национал-корпоративного государства.
Действительно, положение новорожденной Российской республики осенью 1917 года было в высшей степени безотрадным.
Ее политический строй характеризовался известной "формулой": двоевластие в центре и безвластие на местах. Перед Временным правительством, которое возглавлял Керенский, стояли задачи необычайной трудности, но оно не имело средств для их разрешения и находилось в состоянии перманентного кризиса. Органы "революционной демократии" - советы рабочих и солдатских депутатов и возглавлявший их Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК), - в которых до осени 1917 года господствовали эсеры и меньшевики, поддерживали правительство "постольку-поскольку" или не поддерживали вовсе. Созданный на "демократическом совещании" в сентябре "Совет Республики" (или "Предпарламент") оказался бессильной и безвольной говорильней и не содействовал политической стабилизации. Между тем большевистская партия, под командой Ленина, вела яростную кампанию против правительства Керенского и против "социал-соглашателей" (или "социал-предателей") под лозунгом "вся власть советам", и агитация эта встречала отклик в солдатских и рабочих массах, утомленных затянувшейся войной и все возраставшей хозяйственной и финансовой разрухой.
Сталин писал об этом периоде так:
"Три обстоятельства внешнего порядка определили ту сравнительную лёгкость, с какой удалось пролетарской революции в России разбить цепи империализма и свергнуть, таким образом, власть буржуазии.
Во-первых, то обстоятельство, что Октябрьская революция началась в период отчаянной борьбы двух основных империалистических групп, англо-французской и австро-германской, когда эти группы, будучи заняты смертельной борьбой между собой, не имели ни времени, ни средств уделить серьёзное внимание борьбе с Октябрьской революцией. Это обстоятельство имело громадное значение для Октябрьской революции, ибо оно дало ей возможность использовать жестокие столкновения внутри империализма для укрепления и организации своих сил.
Во-вторых, то обстоятельство, что Октябрьская революция началась в ходе империалистической войны, когда измученные войной и жаждавшие мира трудящиеся массы самой логикой вещей были подведены к пролетарской революции, как единственному выходу из войны. Это обстоятельство имело серьёзнейшее значение для Октябрьской революции, ибо оно дало ей в руки мощное орудие мира, облегчило ей возможность соединения советского переворота с окончанием ненавистной войны и создало ей, ввиду этого, массовое сочувствие, как на Западе, среди рабочих, так и на Востоке, среди угнетённых народов.
В-третьих, наличие мощного рабочего движения в Европе и факт назревания революционного кризиса на Западе и Востоке, созданного продолжительной империалистической войной. Это обстоятельство имело для революции в России неоценимое значение, ибо оно обеспечило ей верных союзников вне России в её борьбе с мировым империализмом.
Но кроме обстоятельств внешнего порядка, Октябрьская революция имела ещё целый ряд внутренних благоприятных условий, облегчивших ей победу.
Главным из этих условий нужно считать следующие.
Во-первых, Октябрьская революция имела за собой активнейшую поддержку громадного большинства рабочего класса России.
Во-вторых, она имела несомненную поддержку крестьянской бедноты и большинства солдат, жаждавших мира и земли.
В-третьих, она имела во главе, в качестве руководящей силы, такую испытанную партию, как партия большевиков, сильную не только своим опытом и годами выработанной дисциплиной, но и огромными связями с трудящимися массами.
В-четвертых. Октябрьская революция имела перед собой таких сравнительно легко преодолимых врагов, как более или менее слабую русскую буржуазию, окончательно деморализованный крестьянскими "бунтами" класс помещиков и совершенно обанкротившиеся в ходе войны соглашательские партии (партии меньшевиков и эсеров).
В-пятых, она имела в своём распоряжении огромные пространства молодого государства, где могла свободно маневрировать, отступать, когда этого требовала обстановка, передохнуть, собраться с силами и пр.
В-шестых, Октябрьская революция могла рассчитывать в своей борьбе с контрреволюцией на наличие достаточного количества продовольственных, топливных и сырьевых ресурсов внутри страны.
Сочетание этих внешних и внутренних обстоятельств создало ту своеобразную обстановку, которая определила сравнительную легкость победы Октябрьской революции."
В своих письмах к центральным органам большевистской партии (ЦК, Петроградскому и Московскому комитетам) в сентябре и октябре Ленин подробно и настойчиво развивал свой план немедленного восстания: "Керенский сдаст Питер немцам, вот что яснее ясного теперь... Именно для спасения Питера надо свергнуть Керенского и взять власть советам обеих столиц" - "вот лозунг восстания который мы должны пустить в обращение как можно шире и, который будет иметь громадный успех" (письмо от 8 октября).
"Только наша партия, победив в восстании, может спасти Питер" (14 сент.). Но в 20-х числах октября должен собраться II всероссийский съезд советов, который и может принять постановление о переходе власти к советам. Ленин и Сталин считали, что нельзя пропускать удобный для восстания момент и что "ждать съезда советов есть полный идиотизм, или полная измена", "ибо съезд ничего не даст и ничего не может дать". "Теперь взять власть можно, а 20-29 октября ее вам не дадут взять". "Сначала победите Керенского, потом созывайте съезд" (29 сент. и 7 окт.). Власть должна захватить большевистская партия и тем поставить съезд советов перед совершившимся фактом - вот директива Ленина.