Страница 33 из 41
Некоторые главы робко застыли у входа. Хозяевам стоило труда завести их в банкетный зал. Я с удовольствием влился в компанию своих коллег. Мы начали знакомиться, делиться впечатлением о прошедших выборах – своих и президента. Время до застолья пролетело быстро.
Нас пригласили за стол. Гостей рассадили словно на официальном заседании. Во главе стола – Кислицын, рядом с ним председатель Госсобрания Жуков, дальше советники президента, Слава Седой и какой-то незнакомый мне человек. Неожиданно к столу президента села дородная женщина с высоченной прической белокурых волос.
– Кто такая? – спросил я сидевшего рядом Жеребцова.
Он назвал фамилию, имя, отчество.
– Это заведующая Медведевской кооперацией. Та самая, которая уступила Кислицыну место, когда его выгнали из глав администрации. Говорят, его любовница.
Я с интересом вгляделся в такую любопытную гостью. Немолода, но ухоженное лицо приятно. Высокая, крепкая, настоящее воплощение русской женщины, той самой, которая и «коня на скаку», и «в горящую избу».
– Говорят, Кислицын только ее и боится. Крутая женщина.
«Похоже», – подумал я.
За дело взялись дружно. Один за другим зазвучали тосты. Правда, особым разнообразием они не отличались. Выпивали или за президента, или за команду. Я сразу вспомнил кабинет АН-2, клятву кандидатов в президенты с рукопожатиями и слюнями. В жизни оказалось все по-другому, проще и подлее. С того памятного вечера клятвы политиков я перестал воспринимать всерьез. И, как показала жизнь, был прав.
Напиваться не хотелось. Попробовал пить понемногу, но не вышло. Бдительные соседи строго контролировали дозу. Не успею я поставить на стол недопитую стопку, как все вокруг начинают кричать, что волжский мэр игнорирует тост, не хочет пить за великого президента и за его не менее великую команду. Пришлось пить. Вскоре стол был уже пьяный. Объявили перерыв. Вышел Аслан, хозяин.
– Уважаемые гости. Можно покурить, поговорить. Можно поиграть. К вашим услугам наше казино. Каждому из вас дадут возможность испытать фортуну в картах или игровых автоматах. Наши девушки вам помогут.
Действительно, тут же появились те же слабоодетые девушки: одни встали за игровые столы, другие начали приглашать подвыпивших гостей к игровым автоматам.
Я тоже встал из-за стола. Показалось, что Аслан мне кивнул. Заняв гостей, он подошел ко мне:
– Поднимись на второй этаж, у меня к тебе есть разговор. Пять минут посиди с ребятами, я поднимусь следом.
Второй этаж встретил меня красно-черным полумраком. Тяжелые занавешенные шторы и палас гасили звуки. Снизу слабо слышался смех: народ постепенно начал расслабляться. В дальнем углу был накрыт небольшой стол. В центре зала за другим столом сидели два человека и играли в карты. Я не любитель азартных игр, поэтому даже не стал к ним подходить.
Долго ждать Аслана не пришлось.
– Что, неинтересно играть?
– Неинтересно. Удача в картах – это иллюзия. А я не люблю иллюзий.
– Вот и хорошо, дорогой. Садись.
Я сел.
– Аслан, давай напрямую, что ты от меня хочешь? Не люблю я недомолвок. В свою очередь тоже тебе честно скажу, что думаю.
– Хорошо, – ответил Аслан. – Ты наверняка знаешь, что мы со Славой Кислициным друзья много лет.
Я кивнул.
– Много лет, – продолжал он, – мы вместе работали, помогали друг другу. Сильно мы помогли Славе и на выборах. Думаю, тебе это не надо объяснять. Сейчас в знак благодарности мы получили определенные дивиденды. В республике есть сферы влияния, которые контролировать будем мы. Я имею в виду не политику, я имею в виду бизнес. Политика меня не интересует. Вы уж там сами разберетесь, что и как. Меня интересует только бизнес.
– Слушай, Аслан, – остановил его я. – От меня-то тебе что надо? Я ведь не претендую в Йошкар-Оле ни на какой бизнес. У меня ничего здесь нет.
– Я в курсе. У меня две просьбы. Ты в Волжске всех знаешь: и блатных, и деловых. Собери их, скажи: Аслан, хотя и друг президента, но в Волжск не полезет.
– Правильно. У нас и татар хватает. Казань давит – не передохнуть.
– Согласен, поэтому в Волжске нет ни одного моего человека. Только ваши ребята все сильнее лезут сюда, в Йошкар-Олу. Мне бы хотелось, чтобы ты передал и Коле, и Сергею, что я хочу с ними встретиться. От этой встречи многое зависит. Пусть подъедут, телефон я дам, – он вытащил визитку.
– Думаю, ты правильно мыслишь. Проще договориться, чем воевать.
– Вот и ладно, – он хлопнул в ладони. – Давай выпьем.
– Давай.
Немного выпили. Еще поговорили. Аслан вспомнил былые времена, первые годы дружбы с Кислициным. Посетовал, что он очень сложный человек и что с ним трудно.
Снизу позвали за стол.
Гостей стало заметно меньше. Осталась только половина. Я подошел к Михаилу Михайловичу.
– Садись, Николай, посиди со мной. Слава просил остаться поговорить.
– А что это народу поредело? – спросил я, присаживаясь рядом.
– Люди с районов. Домой поехали. Думаю, правильно: им хватит.
Подошел Кислицын, сел рядом.
– Слава, – Жуков налил всем водки. – Николай хороший парень. Думаю, мы с ним сработаемся. Ему помочь надо, он ведь впервые такой махиной управляет. Волжск – город сложный. Я работал там первым секретарем восемь лет, знаю, что это за город. Поэтому хочу поднять тост за взаимопонимание. В жизни очень не хватает взаимопонимания. Особенно в нашей работе, в политике. За каждым нашим решением стоят судьбы людей. Простых людей, Слава. Это они нас с тобой поставили так высоко.
Кислицын слушал молча. По-моему, он не был пьян. Несмотря на длительное застолье, выглядел свежим. Подняли стопки. Кислицын резко выпил и поставил рюмку на место. Она была отпита наполовину.
– Здорово, – удивился я. – Так-то можно пить.
Заметив мой взгляд, Кислицын сказал:
– Полностью я пью только первую и последнюю рюмку. Все остальные – по желанию и самочувствию. На тебя сегодня набросились за столом за недопитую рюмку. В следующий раз ответишь, как я говорю. Первую я выпиваю, уважая гостей и стол, последнюю – в знак уважения гостеприимных хозяев и с пожеланием удачи всем, кто рядом. Понял?
– Понял, чего ж не понять. Теперь так и буду делать.
К столу подсел медведевский глава Шагиахметов. Я понял, что мое время подошло к концу. Гости разошлись, и в зале остались те, кто хотел пообщаться с вновь избранным президентом в неформальной обстановке. По всему было видно, что Шагиахметову надо обязательно выпить и поговорить с Кислициным наедине. Им было что сказать друг другу.
Отгремели, отшумели праздники. Начались рабочие будни. Зима. Время тяжелое. Город засыпало снегом. Снегоуборочная техника стоит в гараже коммунальной службы в разобранном состоянии. Денег нет. Людям не платят зарплату, люди не платят квартплату. Горожане задолжали ЖКУ несколько миллионов рублей. Работникам жилищно-коммунального хозяйства зарплату не выдавали три месяца. Я боялся только одного: что они объявят забастовку. Если бы это случилось в первую мою зиму работы мэром, это было бы катастрофой.
Я практически перестал ездить на совещания в правительство. Если была хоть малейшая возможность не ехать, посылал вместо себя первого зама. Заседания были непонятны и бестолковы. Театр одного актера.
На каждом совещании обязательно присутствовали бригады местного телевидения. По какому бы поводу ни собирались, слово сразу брал президент. Первые полчаса орал, как сумасшедший. У Кислицына сложилось стойкое убеждение, что для улучшения работы правительства надо принародно материть подчиненных. По поговорке: бей своих, чтобы чужие боялись.
В битье своих он изрядно преуспел. Каждое представление начиналось с оскорблений членов правительства. Президент озвучивал фамилию очередной жертвы и выливал на беднягу ушат грязи. Виновен человек или нет, дело третье. Важен был процесс. Под замес мог попасть любой федеральный чиновник: прокурор республики, министр МВД. Не говоря уж о главах городов и районов, руководителях промышленных предприятий.