Страница 55 из 92
-- Может, мне попросить о помощи Христиана? - высказал предложение в том разговоре молодой Вольциньер. - Пусть разберется хотя бы с квартирой у Анюты и Аркашки.
-- Упаси Боже, - решительно ответил Игорь Тимофеевич. - Этому человеку нельзя верить. Погоди, еще окажется, что он за всем этим стоит. Самому тебе надо ехать.
Управляющий давно намекал молодому другу, что Христиан просто негодяй, страшный негодяй, маскирующийся под добродушного деда, все больше сомнений рождалось в душе молодого человека.
-- Иудушка этот Христиан, как имя ему только такое божеское досталось, - убеждал старший друг, - самый настоящий иуда, будет улыбаться и продаст, за грош продаст. Почему тебя не трогает? Никак не пойму. Может, из-за дочери. Это единственное, что есть у Христиана. Но надо будет, он и её съест. Ты уж, Семен, и жену свою береги, охраняй от Христиана. Она пошла в свою мать, я немного знал её. Золя всегда была порядочной женщиной, честной и верной своему мужу-негодяю. Может, просто боялась его. Фрида тебя любит. Очень любит. И если придется выбирать между отцом и тобой, она выберет тебя. А дочь Христиан не то что боится потерять, он к ней привык, считает собственностью. А свое он не отдаст ни за что. Когда он тебя нам пихал, я думал, не приведи Боже, что ты такой же негодяй, раз тебя Христька рекомендует...
-- Подождите, а разве вы не сами мне работу предложили? - прервал Семен.
-- Не совсем сам, - улыбнулся Игорь Тимофеевич, - поднажал Христиан на меня. Но все же рискнул, взял. Я ведь твоим родителям обещал за тобой присматривать, только ты первый раз ушел от нас в финансовый центр. Слава Богу, я ошибся, ты порядочный человек, надежный. И ты меня уже пару раз выручил.
-- Надо же, а я мне Христиан твердил про другой банк, - поговорил Семен. - Я так и думал, что сам выбрал место работы.
-- Верю, Христиан умеет играть человеческими жизнями, Богом себя вообразил, - ответил собеседник. - Знаешь, Семен, я дам тебе кое-какие факты в руки. Мой отец когда-то знал старшего брата Христиана - Станислава. Христиан абсолютно на него не похож. Раскопал я недавно кое-что, чтобы Христиан поменьше с нас денег сосал. Есть одно темное пятно в его безупречной биографии. Я так предполагаю, что Христиан - это не настоящее имя твоего тестя. Когда-то он был Андрианом Скарабеевым. Но только это было очень давно.
-- Я это знаю, - ответил Семен, - мне Фрида говорила, что отец женился на Золе и взял её фамилию.
-- Может быть, - согласился Игорь Тимофеевич. - А имя чье он взял? Зачем? Намекни, что знаешь этот факт, Христиан сразу сговорчивее делается.
-- Спасибо, - встал Семен.
-- Кстати, - предупредил Игорь Тимофеевич, - это благодаря Христиану в финансовом центре тебя объявили виноватым в исчезновении денег. Он придумал эту историю с компьютерным сбоем... Сломать тебя пытался.
И управляющий рассказал эту историю, и еще кое-что. Семен был поражен. Он ехал в А-ск, боясь, что не застанет живой Анюту и малыша. Самые черные и мрачные мысли лезли в голову. Не давала покоя и мысль, что Фрида осталась на попечение отца. На счастье Семена, попутчиком в поезде оказался его давний товарищ - Петр Дерюгин. Его отец был офицером. Дерюгины колесили по стране и как-то несколько лет проживали рядом с Ковалевыми. Когда Петр учился в девятом классе, отец его служил в Св-ске. Тогда-то парнишки и сдружились. Они расстались после школы, один ушел в военное училище, другой - в финансовый институт. Оба искренне обрадовались случайной встрече. Ночью им не спалось, они долго говорили. Петр рассказал о своей проблеме. Он служил несколько лет под Челябинском, рядом был полигон для испытания атомного оружия, Петр получил большую дозу облучения, с тех пор болеет, пока в отпуске для поправки здоровья, а отец дослужился до генерала.
-- Прервется, наверно, на мне военная династия Дерюгиных, - говорил друг. - Большую я дозу облучения получил. Батя расстроился уже, кто его сменит на генеральском посту? А ты зачем к нам едешь?
Семен в свою очередь рассказал о своей заботе.
-- Счастливый ты, Семка, - шутливо вздохнул Петр, - со всех сторон тебе детей рожают. И Анюта, и Фрида. Дай мне хоть одного парнишку. У меня после пребывания в Чернобыльской зоне, врачи сказали, детей не будет. Никакой надежды. А знаешь, давай я тебе помогу. Сейчас приедем, возьмем у бати машину и все быстро сделаем. Найдем Анюту, заберем её малыша, пока к нам забросим, а то генеральше нашей (так шутя Петр назвал свою мать) скучновато на даче, заботиться не о ком. Потом решим вопрос с жильем для твоих друзей, поселим их куда-нибудь, хотя я уверен, что мама не выпустит их с дачи своей. Она не может жить без забот. А потом разберемся с квартирантами, что заняли жилье твоих друзей. Надо же, поселились в чужую квартиру, пока хозяйка в больнице. Что творится в стране? Что творится? Беспредел!
-- Вот только где Анюту мне найти, не знаю, - проговорил в задумчивости Семен. - Адреса своего она не сообщила, Аркашка растворился моментально, как письмо отдал. Мальчик остался в роддоме, где она может быть, представления е имею.
Но тут им повезло. С Анной Семен и Петр удачно встретились у роддома. Молодая женщина пыталась увидеть своего ребенка. Её не пускали. Вся она похудевшая, измученная, в старой одежде, что была не совсем чистой, вызвала острую жалость. Увидев Семена, Анюта бросилась к нему со слезами. Но ни Петра, ни Семена тоже к ребенку не пропустили. Анюта не хотела уходить от роддома, она плакала и без конца повторяла:
-- Моему мальчику там плохо, я чувствую это. Кому он там нужен? Я видела в телевизоре, как детям рот заклеивают пластырем, чтобы не плакали. Задохнется мой мальчик. Ему еще и месяца нет, он не сможет даже пожаловаться. Несчастный малыш.
Так и не уговорив молодую женщину уйти от стен роддома, вся компания расположилась рядом на скамейках, в сквере. Анна рассказала о своих несчастьях:
-- Я, Сема, много наврала тебе. Ни о каком аборте не думала. Как можно убить живого человека? Но Аркашку в те дни забрали, ты помнишь. Его обвинили в том, что он угнал машину. Не угонял он, я знаю. Это отец твоей Фриды все подстроил. Я знаю. Потом он пришел ко мне и предложил отказаться от тебя, уехать сюда, помог обменять родительскую квартиру на А-скую. Только после этого брата отпустили. Мы жили здесь спокойно, зарабатывали, правда, мало. Но Аркаша пить бросил, мы картошки купили на всю зиму, в нашем доме подвальчик у нас был, мы на первом этаже жили. Я капусты насолила, огурцов, помидоров. Даже варенья сварила. И вдруг все разрушилось. Какие-то люди пришли и объявили, что это их квартира, хорошо, что ключи от подвальчика им не остались, там все наши запасы. Нас выгнали на улицу. Даже одежду не дали взять, только документы я в сумочке унесла. У меня роды в этот день начались, Аркаша меня до роддома довел, а сам на вокзале ночевал. Он пытался вернуться в нашу квартиру, но его вышвырнули на улицу, избили. Там какие-то цыгане поселились. Меня выписали через неделю, а куда мне идти, куда мальчика нести... Одна ушла. Ночевала в подвале. Вечером пробралась, открыла... Я думала, туда забрать мальчика, но там даже воды нет. Как же мальчика брать... Некуда. Аркашака сказал, что только ты помочь можешь. Для себя бы я просить не стала, а для ребенка... Вот и решилась, хоть и обещала отцу Фриды никогда о себе не напоминать. Аркаша поехал к тебе, я написала письмо... - Анюта не выдержала, разрыдалась в голос, немного успокоившись, добавила, что вчера еще и Аркашку арестовали опять за что-то.
-- А зачем ты сюда сегодня пришла? - спросил её Семен.
-- Я хочу видеть сына. Я сюда каждый день хожу. Здесь мой мальчик. Я люблю его. Я не хочу отдавать его никому. Он здоровый мальчик. Мне уже предлагали согласиться на усыновление какой-то семье. А я не хочу этого. Я сама хочу растить малыша. Знаешь, Сем, я что думаю, я сильная. Я смогу и в подвал воду таскать. Аркаша керосинку принес. Подогреем воду, чтобы искупать. Я заберу его. Только мне не хотят отдавать.