Страница 14 из 72
— Моя семья не причастна к тому, что случилось с твоим отцом. Или с Верити. Я знаю, что твой отец думал по-другому, но он ошибался.
— Ты лжёшь.
— Я бы не стала этого делать. Не в этом случае. Мой дядя не убивал твоего отца.
— Нет, — задумчиво сказала она — он бы и не стал этого делать. Не лично, это не его стиль. Он всегда оставляет грязную работу на других. Кто-то другой должен подставить голову или нажать на курок. Как твой отец. И… — она повернулась на виниловом табурете и остановилась так, что могла видеть грузовик Колина. — Твой телохранитель. Или парень? Мой отец не был до конца уверен. Он назвал это «опасной игрой», для вас обоих.
Я отошла от стойки.
— Ты же даже не осознаёшь это, не так ли? Что сделал твой дядя, что сделала твоя семья… Ты никогда не задавалась вопросом, какова цена всему этому? Не находишь, что она, возможно, слишком высока? Или ты настолько довольна, пребывая в неведении, что даже ещё ни разу не интересовалась?
Не удивительно, что Люк считал меня сумасшедшей, когда я, после смерти Верити, говорила про справедливость и месть. Должно быть, мои речи были точно такими же. С той разницей, что я была в здравом уме, как и Дженни. Смотреть на её скорбь, было тоже, что смотреться в зеркало.
— Чего ты хочешь?
Я и сама знала.
Она уже собиралась ответить, но затем выражение её лица изменилось. В одно мгновение оно стало весёлым и приветливым, а щёки приподнялись в безличной улыбке.
Секундой позже, на моё плечо легла чья-то рука.
— Пришло время идти на мессу. А это кто?
Билли. Дженни, должно быть, знала кто он. А знал ли Билли, кто она? В моём мозгу всё перемешалось, и я не смогла ответить.
Дженни встала и натянула куртку.
— Джен, — сказала она. — школьная подруга.
— Очень рад познакомиться с тобой, Джен. Прости нас, но нам надо идти в церковь. Если мы опоздаем, моя сестра оторвёт нам головы.
Мой дядя, с его белыми, как снег, волосами, ухоженной бородой и глазами, вокруг которых образовывались морщинки от смеха, был настолько же очарователен, насколько и абсолютно смертелен. Как садовый гном в изысканном парадном костюме. Когда посмотришь так на него, можно почти забыть, насколько быстро может сменится весёлое выражение его лица на что-то скрупулёзное и жёсткое как сталь, когда кто-то вставал у него на пути.
— Конечно. Увидимся, Мо.
Она сунула деньги под тарелку, которую я всё ещё не убрала и ушла, не сказав больше ни слова.
— Мы уже опаздываем, — сказал Билли и огляделся в почти пустом «Слейс». — Лучше побыстрей убери свинство, которое оставила твоя подруга.
Глава 10
Есть кое-что, что нужно знать о моей школе: Св. Бригит — самая дорогая и видная школа для девочек во всём городе, но в то же время и обычная приходская церковь.
В этом есть свои преимущества. В конце концов, лишь немногие школы, поддерживающие столь безупречную репутацию, приняли бы в свои ряды дочь осуждённого преступника, если бы семья не принадлежала к общине. Семья, которая охотно жертвовала деньги всегда, когда бы ни понадобился ремонт в церкви, ни сломался кондиционер или ни обновлялся дом пастора.
Но были также и недостатки. В моем случае, это означало, что есть большая вероятность того, что кто-то из моей семьи, повстречает кого-то из учителей, по крайней мере тех, что с белыми воротниками или в чёрных одеяниях. Ещё год назад, это не было бы проблемой — они пели мне дифирамбы, за то, какой милой, трудолюбивой и ответственной я была. Однако сегодня, всё по-другому.
После богослужения мы перешли в общественный зал для приятного общения. Все держали в руках чашки со слабым кофе и бумажные тарелки с тыквенным пирогом. Молодёжь моего возраста, некоторые из которых ходили со мной в школу, но многие и нет, стояли в кругу, разговаривали и в то же время писали смс. Их язык был мне так же чужд, как и язык Дуг. Я никогда не могла освоить эту беззаботную болтовню.
Я устало прислонилась к стене, почувствовав себя внезапно такой одинокой, что в горле застрял ком. Я наблюдала, как мой дядя продвигается по комнате, останавливаясь то возле одной, то возле другой группы. Он был на редкость в хорошей форме, приветливый и разговорчивый. Возможно, к этому имел отношение визит Эльзы. Он пожимал руки самым различным людям, спрашивал о их семьях и убеждался в том, что в его маленьком королевстве всё идёт именно так, как он этого хочет. Лишь в последнее время я стала замечать то, что уже всегда присутствовало — тонкий налёт страха, перекрывающий уважение, с которым к нему все относились.
Во мне снова проснулся гнев. Из-за него я уже столько всего потеряла, а ему было совершенно всё равно, потому что он получил то, чего хотел, в то время как я… не получала ничего, а только парня, который не хочет быть со мной; школу, полную людей, которые думают, что я немного странная, а также считают меня преступницей; отсутствующего отца. Мои пальцы сжались в кулаки. Надо убраться отсюда, пока я не устроила сцену, которая лишь укрепит уверенность других в том, что я схожу с ума.
Я сгорбилась и направилась к выходу, только чтобы остановится, когда кто-то схватил меня за руку. Я споткнулась из-за внезапной смены направления.
— На кого это ты так сердито смотришь? — спросил Люк.
— И вовсе не смотрю…, - сказала я на автомате, что было совсем неподходяще. Я стряхнула руку Люка и сердито посмотрела на него. — Что ты здесь делаешь? Орла передумала?
— Нам надо поговорить.
— Я в церкви. Сейчас не очень подходящий момент для этого.
— Ничего не поделаешь.
Даже небрежно одетому, в чёрном свитере и тёмных джинсах, ему как-то удавалось, выглядеть элегантнее и привлекательнее, чем кому-либо другому в общественном зале. Он скользнул взглядом по различным группкам людей.
— Где прячется Куджо?
— Думаю, дома.
Я не хотела говорить о Колине. Это было слишком болезненно, а Люк был хорошим наблюдателем.
— Это на него совсем не похоже, упускать тебя из виду. Очень неответственно.
Я и забыла, как быстро Люк может вывести меня из себя.
— Мы здесь с моим дядей.
— И поэтому тебе не нужна твоя личная сторожевая собака, хм?
— Билли заботиться о нас.
А ещё больше — о самом себе. Я огляделась вокруг. Никто не заметил Люка и когда я сконцентрировалась, то смогла уловить слабое гудение магии, исходившее от него. Он скрыл себя. Все, вероятно, думали, что я разговариваю сама с собой. Замечательно.
Если Люк хочет поговорить, то пусть говорит. Мне ведь не обязательно отвечать. Вместо этого, я, как обычно, наблюдала за людьми. Они были так предсказуемы — те же группки, которые неделю за неделей собирались на том же месте и вели те же разговоры. Но кое-что показалось мне странным, будто я смотрела через плохо настроенную камеру. Что-то было по-другому, не считая Люка, который как обычно, стоял слишком близко. Я прислушалась к ритму разговоров, как голоса возбуждённо повышаются и снова понижаются; к молчанию, которое иногда распространялось по всему залу. Когда я уловила тихий смех моей матери, то сосредоточилась на нём. В этом и было различие: в моей матери.
Обычно она прогуливались по залу и останавливалась, чтобы поговорить со знакомыми, полная противоположность дяди, который ждал, пока другие сами подойдут. Он двигался, и вся комната двигалась вместе с ним, ещё один намёк на то, у кого, на самом деле, была власть. В противоположность ему, моя мама всегда сама подходила к каждой отдельной группке, так, будто бы прося сначала разрешения присоединиться. Сегодня же вечером, напротив, люди стекались к ней. Маленькие группки женщин по всему залу, перешептывались друг с другом и поглядывали незаметно на мою мать. Время от времени, одна из них, как бы случайно, отходила от остальных и подкрадывалась к моей маме, которая буквально светилась от всего этого внимания.
Мне вспомнился визит Эльзы, поспешный уход матери. Если моя семья и не имела в чём-то равных, так это в хранении секретов.