Костер для сверчка

Треснутому Копыту снова повезло. Покрытые светлыми ворсинками стебли были пустотелыми, как им и полагалось от природы. Одновременно они выказывали свежие осаднения на наружной поверхности. Не будучи следопытом, каждый мог сообразить — пучок гладыша шевелили еще до дождя, отчего трубки стеблей надломились, а отдельные расщепились во всю длину.

Старуха привстала на цыпочки. Ее скособоченная фигура страшно перекосилась; резко заныла спина, а в основании хребта что-то явственно щелкнуло. Превозмогая себя, она балансировала на одной ноге...

Осмотр трофея завершился довольным чмоканьем. Ай да Треснутое Копыто! Предпринятые усилия вознаградились с лихвой. Осталось вернуть помятые стебли туда, где они лежали раньше.

Обратная операция удалась с третьей попытки. Правда, удалась не полностью — дудки лесной моркови топорщились заметней прежнего. На большее не хватило терпения. Внутренний голос подсказывал, что лучше поспешить и убраться восвояси. Тревога была безотчетной. Хотя... В какое-то мгновение почудилось, что в кустах за поляной промелькнул человек. На всякий случай она проковыляла под навес и оттуда глянула на подозрительное место. Из кустов выбежала крупная мышь...

Больше собственной смерти Треснутое Копыто опасалась нечаянного свидетеля своего расследования. Люди давно потеряли совесть. Самый порядочный из них не постеснялся бы присвоить плоды ее трудов. Доказывай после, что именно ты, а не кто-нибудь другой, первой натыкалась на серьезную улику. С каждой луной люди портятся все больше; так что подозрительность старухи вполне оправдана. Ныне она не могла бы поручиться за сохранность даже растрескавшейся клюки, на которую опиралась при ходьбе. Только отвернись, сопрут! Утащат обязательно. Судите сами. Сегодня разбрасывают собранную вами золу. Завтра обламывают конец вашей любимой иголки. Чего ждать дальше? Скоро ту же клюку она не сможет доверить и Шишу. Тот, кто путается со зловредной пришелицей, оставившей старуху без острого инструмента, тот сам способен на всякие пакости... Мысли Треснутого Копыта повернули в привычном направлении.

Ночами в далекой степи, где ярко-синий мрамор неба упирается в многоцветный гранит земли, судорожно полыхали зарницы. Время гроз миновало; всполохи были столь же неуместны, как неуместна капель в разгаре зимы. Природа по-своему досадовала на человека, отчего рушился извечный порядок, а приметы больше не сбывались. Знахарь ворчал: мол, у духов равнины кончилось терпение — слишком часто Поедающие Глину выжигали траву, устраивая облавы. Дым от полыни, мятлика и типчака застилал горизонт. От частых загонов вытаптывалась зелень у родников. Лишенные благодатной тени духи воды покидали поверхность земли и уходили вглубь.

«Если люди не возьмутся за ум, они скоро перемрут, не найдя на голой земле ни сладкой воды, ни свежего мяса», — предрекал знахарь. Живущий За Рекой Сим поддакивал ему: «Молодежь попусту изводит добрые кремни. Если так пойдет и дальше, то Люди Камня будут выходить на охоту с голыми руками», — печалился Много Знающий, и Расщепленный Кедр раздавал юнцам подзатыльники за каждый расколотый наконечник. Кремни, действительно, кончались. Приносившие их степняки давно не показывались в предгорьях...

Сказки, которые рассказывала Длинноногая, вызывали у Шиша оторопь. Короткими летними вечерами он размышлял над ними. Возможно женщина выдумала лишнее и настоящая жизнь пришельцев была иной. Но тем хуже для Длинноногих. Взять их отношения с духами. Кто-кто, а Шиш отлично знал, что духи есть, и одновременно, их как бы нет. Духи нуждаются в жилище, как орех в скорлупе. Утратив оболочку, незримое не способно проявить себя, и наоборот — оболочка без духа мертва. Взять пришельцев. Поначалу они с пеной у рта доказывали, что духи — это выдумка. Что (ха, ха и ха!) любая вещь или животное существуют сами по себе. Пусть Людям Камня придется целую луну питаться только жгучим луком, если пришельцы правы. Проткните большеухого копьем, тотчас что-то тонкое и крайне важное для жизни покинет зверька. В природе все обладает двойным содержанием. Дух — это характер вещи. О чем тут говорить! Но приходит день, когда женщина чужого племени вдруг заявляет о вере Длинноногих... в духов! Заявляет так, словно духи пришельцев несравненно крупнее здешних. Ну, в таком вопросе не важны размеры. В малом теле бывает огромная сила; в крупном звере нередко гнездится большой страх.

Если придерживаться истины, Длинноногая вела речь о двух духах. Она называла их — Белым и Черным. Дальше ее вымыслы заползали выше гор. Добрый Белый Дух умел все. Он сделал мир, а заодно и пришельцев. Последнее говорило не в его пользу.

Черный занимался только тем, что мешал Белому...

Сотворив людей, Белый Дух принялся требовать от них слишком многого. Если верить пришелице, этот дух, похоже, крепко надоел Длинноногим бесконечными претензиями и нытьем о стремлении к самому лучшему — «Идеалу»... Если на каждое добытое животное непременно приходится еще лучшее, пока что не попавшее под удар копья. К чему, высунув язык, гоняться за «идеальным» рогачом, если он не существует в природе? До и сам охотник не хотел бы стать «идеалом». Не такой уж он дурак.

Пришелица обиделась на его слова, и сказала, что Шиш «утрирует». То есть перевирает смысл сказанного ею. «Идеального нет и быть не может. Весь смысл — в стремлении к нему».

Хорош гусь — этот Белый Дух пришельцев! Пусть страдают охотники. Пусть они бьют себе ноги устраивал загон. Но им, видите ли, не важна добыча. Главное — пролитый пот и натруженные легкие. Так что ли? Дудки! Люди желают лучшего, но достижимого. Направлять их в бесконечность за каким-то вымыслом способен лишь враг человеческого племени. Здесь охотник на стороне Черного Духа. Тот не обещает лишнего. Не призывает ограничиваться в еде и мечтать о богатой «охоте» после смерти. Знахари Длинноногих, которые сочиняют сказки о добром Белом, ни капли не смыслят в серьезных вопросах. Обитающее внутри человека — еще не человек...

Физическая суть охотника и его дух — две разные вещи. Пусть дух помогает телу при жизни, а тело закаляет дух для того, чтобы в последующем тот был достоин очередного хозяина...

Слушая Шиша, жёнщина пришла в ужас. Побледнела от злости. Заозиралась. Будто большие духи пришельцев вот-вот заявятся в стойбище, и набросятся на людей. Пришлось шлепнуть ее по мягкому месту; не больно, но чувствительно. От такой игривости она залилась краской:

— Перестань, Шиш! И, прошу тебя, не болтай ерунды о Белом. Ведь он — Бо-о-ог!

Вот те на! Белый Дух пришельцев получил новое имя. Создается впечатление, что в стойбищах пришельцев тараторят на трех языках сразу. Вряд ли это удобно. То-то охотник замечал, как неловки Длинноногие в общении друг с другом. Их речь сродни речи степняков, где громко или быстро произнесенное слово означает иное понятие, нежели тихое или распевное.

— Ты слушаешь меня?

Он отмахнулся:

— Мне надоело... Шиш сомневается в сказках пришельцев. Их знахари кормятся за счет «доброго» Белого Духа. Как Много Знающий кормился за счет болотного чудовища. — Он засмеялся. — Я согласен поверить в Большого Духа, когда при нем не будет знахарей. Дело знахарей лечить людей, а не бегать вокруг Бо-о-ога, пожирая мясо и коренья... — Смех сделался громче. — Сородичи Длинноногой чрезмерно хлопочут о духах. Что Людям Духи? «Они» и «мы». Они — это мы. А мы — не то же самое, что они. Шиш, по своей дикости, не сознает величия божьего. Он не видел...

— Чтобы съесть яйцо, не обязательно видеть курицу.

— Дикарь до смерти останется дикарем. — Судя по виду женщины, в ней, как раз, духа не оставалось — одно присутствие. — Белый Дух выше всех...

Он отпарировал по-охотничьи, «влет», словно добывал вставшего на крыло гуся. По этой части равных ему не имелось.

— Выше всех сидит ворона.

— Жалкий питекантроп!

Запахло руганью и слезами. Он отвернулся. Прищурился. Бить зарвавшуюся подругу не было настроения.