Страница 5 из 34
Собралась она и решила отомстить. В траве увидала валяющегося Власа. Подошла к нему и говорит:
— Что ты тут валяешься, милый?
— В мое сердце стучит пепел Клааса, — не открывая глаз, ответствовал он.
— Да ну! — сказала лягушка и присела, чтобы послушать его историю.
— Была у меня любимая, — сказал Влас, — купил я ей один раз много вкусного и холодного мороженого. Она наелась и померла.
Влас замолчал и открыл глаза.
— А тебе какого в овраге не сидится? — поинтересовался он.
— Э, милый, — сказала тварь, расхнюпившись, — меня человек велосипедом переехал. Только третий день, как ходить начала, думала, кончусь. Теперь иду, задушить его хочу, паскуду невнимательную.
— Дела, — сказал Влас, приподнявшись на локте. — Так, может, по стаканчику? — предложил он. — Для равновесия.
— А и по стаканчику, — задумалась лягушка, — на мой век велосипедистов хватит.
Часть 2
Мокрые берега
Безумных не орют, не сеют, но сами рождаются. Даниил Заточник
Для шума выбирают маленьких людей — барабанщиков. Лихтенберг
Лопату холодного снега
Принесу с вершины Фудзи.
Положу в саду под цветущей сакурой.
Эй, Тойво, Йоко — папа вам
сделал лыжню.
Неизвестный автор, конец XX века
О Потопе
Цирк
Мариша Потопа пошла в кино. Кино показывали на втором этаже. Зашла, а свету нету. Усаживалась на ощупь и села на старичка. Тот вскрикнул и завозился под ней. Потопа засмеялась и сказала:
— Не кричите, это я.
Старичок затих, а Потопа встала и говорит:
— Цирк какой-то.
Девушка-женщина
Потопа шла домой, да и напилась по дороге. А женщина она большая — вот и сломала у соседа входную дверь. Тот выходит и говорит:
— Мариша, какого хера.
— Не грусти, Степаныч, — ответила девушка.
Праздники
Потопа наворотила пельменей. Гости собрались. Музыку настроили. А Мариша возьми да и выпади с балкона. Едва не убилась.
Осенью
Запечалилась Мариша, что счастья нету. Накрасила губы, да и пошла в парк. В парке холодрыга, ноябрь, из людей только статуи. Села она на лавочке возле голого отрока с трубой и сказала ему:
— Молодой ты еще на дудке играть.
Сны
В домике у Потопыной мамы всегда уют.
В садике вишни. На плите чайник чаю.
Когда наступают трудные времена, садятся они чай пить, и мама всегда просит Маришу:
— Расскажи мне, дочка, что тебе в жизни снилось.
Королева
Мариша работала в леспромхозе, а потом ушла на железную дорогу. Здесь хоть и платят меньше, да зато в коллективе. Кроме того, на вокзалах жизни больше.
Потопа губы накрасит, бант нацепит, а лицо у нее большое.
— Как королева иду, — рассказывает она маме, — ну просто как королева.
Зайцы
Зашла Потопа в мужской туалет, да и закрылась там надолго. Мужики у туалета собираться начали. Сначала один, потом два, потом все больше.
Стоят, бедные, плохо им, а туалетов поблизости больше нет.
Достоялись, наконец, выходит Мариша. Они, конечно, в дверь как ломанулись, а она им ласково:
— Не спешите, зайцы мои, на всех места хватит.
Куропатка
Понравилась чем-то Потопа интеллигенту. Туда-сюда — повел он ее в ресторан. Богатый такой очкарик попался. Заказали дичь. Вино. Закурили. Хорошо.
— Ты че, — спрашивает Мариша, — влюбился в меня?
— Ага, — говорит очкарик.
— Молодец, — похвалила она его и съела куропатку.
Медведи
Потопа повела интеллигента в зоопарк на зверей посмотреть. Интересно все-таки.
Купили по мороженому — ходят, смотрят.
— Тебе какой зверь больше нравится, — говорит Мариша, — мне медведи.
— Не знаю, — отвечает интеллигент, — я всех животных люблю.
— Как Гринпис, — обиделась Потопа, — а я всех любить не смогу, а полюблю, так окончательно.
Жалость
Написал человек симфонию. В филармонию приехал. Народ собрал. Раздали скрипки. Сыграли. Порядок.
Потопа выходит из фойе на улицу, домой идти, а там снег. Задумалась.
— Слышишь, — говорит своему интеллигенту, — снег отчего идет?
— Ну, — отвечает тот, — это погодное.
— Сам ты у меня — погодное, — сказала она, — снег от музыки идет, а дождь — от солдатских писем.
Болото
Повез интеллигент Потопу на охоту.
«А че, — думает Мариша, сидя с ним в электричке, — уток к ужину настреляем».
Долго ходили они по болоту и под вечер умаялись.
— Ничего, Мариночка, на природе погуляли, воздухом свежим подышали. И то хорошо, — говорил интеллигент в электричке на обратном пути.
— Так-то оно так, — соглашалась Потопа, — но ехали-то мы на охоту.
Карандаши
Поселился интеллигент у Потопы. Оказался художник и приличный человек. Купила она ему в подарок в магазине карандашей рисовальных пять штук за рубль семьдесят.
Принесла и под подушку спрятала, чтобы, значит, их ему во сне подарить. Он же пришел домой и плюх — на подушку. Они и сломались.
Сняла она его с подушки. Достала карандаши, да и выбросила их в мусорное ведро.
Заходит в комнату, а там сидит интеллигент и плачет:
— Мне, — говорит, — никто никогда в жизни карандашей не дарил.
Кардинал
Потопа ела шоколад и плакала. Второй день, как ушел от нее очкарик. Какой-никакой, а душой привязалась.
Осталось от него в холодильнике три бисквита, сумочка спортивная и одеколон «Кардинал».
— Не густо, — думала Мариша, — но у одеколона название хорошее, да и бисквиты на дороге не валяются.
Чума
Мариша Потопа заболела. С работы звонят и спрашивают:
— Чем заболела?
А Марише так горько было, что сказала она, что больна чумой.
— Ни хрена себе, — ответили в трубке и дали отбой.
Васильки
У Потопы был брат Алеша Потопа. Пошел Алеша на базар и купил большущего мертвого индюка. Принес маме. Взвесили. Двадцать пять килограммов в покойнике. С ума сойти можно. Закопали его скоренько под яблоней, а сверху посеяли васильки.
— Больше дела мне нету, — скандалила старшая Потопа, — как только в саду своем некрещеных индюков хоронить.
Кочан
Вспомнила Потопа, что родилась в июле. Стояла жара, и маленькая Мариша чувствовала ее всем телом.
Когда пришла пора идти Марише в школу, оказалось, что к учению она мало пригодная.