Побратимы(Партизанская быль)

Солнце подбирается все выше. Жара уже полыхает во всю. Во рту пересохло. Язык прилипает к гортани. Говорить трудно.

Вдруг…

— Р-р-р, — заворчала рядом собака.

Взъерошенная рябая дворняжка стояла неподалеку от Бакаева и настороженно смотрела в его сторону. Почувствовав что-то необычное, она залилась лаем.

— На-на! — бросил Бартоша сухарь. Но дворняжка отскочила в сторону и залаяла еще громче.

Тогда Бартоша достал пистолет с устройством для бесшумного выстрела и прицелился. Хлопнул выстрел, собака взвизгнула и, сраженная, повалилась на землю. В этот же миг где-то рядом в кукурузе вскрикнула женщина. Она побежала в село, а в кукурузное поле пришла тревога. Промолчит? Или выдаст?

— Наробыть, дура, шуму, — мрачно сказал Бартоша.

— Да, — отозвался Старцев. — Сейчас тут будут немцы.

— Переберемось в другий конець поля, — решил Василий.

Пригибаясь, они перебежали через поле и залегли в самом его конце. Дальше бежать было некуда: перед ними простиралась открытая степь.

— Зарывайтэсь, хлопци! — строго приказал Бартоша. — И будэмо лежать тихо. До последней возможности.

Окопались. Создали, как и раньше, круговую оборону. Только теперь большим радиусом. Полукольцо, обращенное дугой к селу, заняли Бартоша, Мычка, Швецов, Бакаев, другую дугу образовали Куценко, Старцев, Карякин, Беляев.

Стали маскировать окопчики, но в селе послышался шум, и Бартоша приказал затаиться.

Усилился ветерок. Кукуруза зашелестела. Теперь нельзя было услышать шум шагов даже в непосредственной близости.

Михаил Беляев приподнял голову и посмотрел в сторону Бартоши. Василий держал в зубах стебелек и, неотрывно глядя вперед, изредка качал головой: по привычке он мысленно разговаривал сам с собой.

Шли долгие и трудные минуты. Вдруг затрещала кукуруза, Беляев поднял голову и увидел немца. Он был крайним в цепи и двигался как раз по тому междурядью, в котором лежал минер.

Немец приближался. Ему оставалось сделать всего несколько шагов: десять… восемь… шесть… три… Нервы и мускулы Михаила напряжены до предела. Вот немец занес ногу для последнего шага… да так и застыл с приподнятым ботинком и перекошенным от испуга лицом. В ту же минуту Беляев с силой оттолкнулся от земли. Удар ногой по винтовке, прыжок на немца — все произошло в мгновение ока. В следующий миг Михаил сильными пальцами уже сжимал горло прижатого к земле врага, а подоспевший Бартоша всадил ему в бок кинжал.

Схватка свершилась мгновенно, без единого выстрела. Но едва Михаил слез с обмякшего немца и подхватил винтовку, как увидел, что к нему бегут трое. Хлопнул выстрел, еще и еще… Рядом рвались разрывные пули. Беляев вскинул винтовку и выстрелил. Фашист упал. Михаил бросил винтовку и, припав щекой к автомату, открыл огонь. Застрекотали автоматы Бартоши и других партизан.

Автоматные очереди, хлопки выстрелов смешались с резкими криками команд, со стонами раненых, с хрустом ломающихся стеблей. В воздухе над зеленой полосой плантации вскинулись всполохи взрывов гранат, полетели комья земли, рваные ленты кукурузных листьев.

Немцы знали: диверсантов — горстка, больших отрядов тут не бывает. Один нажим, и все будет кончено. И они лезли напролом. Но партизаны упорно отбивались.

Ожесточенный бой длился недолго. Накал его стал постепенно спадать. Реже стучали автоматы, смолк грохот разрывов гранат.

Наступила пауза. Фашисты ждали подкрепления. И Бартоша принял смелое до отчаяния, но единственно правильное решение.

— На проры-ы-в! — зычно крикнул он.

Команда подняла ребят из окопчиков. Они стянулись к северному сектору позиции, где бились Бартоша, Мычка и Бакаев… Не было только Саши Старцева.

— Старцев, до мэнэ! — позвал Бартоша.

— Он… убит, — бросил Карякин.

Бартоша ничего не сказал. Схватив гранату, он крикнул:

— Гранатами! Ого-о-онь!

Воздух дрогнул. И тут же Беляев услышал сильное и властное:

— За мною! Ура! Ура-а!..

Бартоша рванулся вперед. Рядом с ним побежали остальные. Беляев бежал справа. Не сделав и десяти шагов, он увидел дуло винтовки и опять успел опередить — дал очередь.

Рядом бежал Илья. Он тоже стрелял. Вот перед ним немец ткнулся лицом в землю. Но покачнулся и Мычка. Застонав, он стал падать. Левой рукой Михаил подхватил друга, с силой толкнул его вперед. И тот снова побежал.

Бартоша внезапно отстал.

Повернув голову, Михаил увидел, как над кукурузой взметнулась рука Бартоши с гранатой. В тот же миг дробно простучали автоматы врага, и рука Василия, качнувшись, опустилась в листву. Там вскинулся веер огня с дымом и грохнул взрыв.

— За мной! — крикнул Беляев. — На запад! На запад!

Вырвавшись вперед, он круто повернул туда, где тянулось кукурузное поле. Двигались между стеблей. Потом выскочили на стернище. Беляев окинул всех взглядом: бегут только пятеро. Мычка отстает. Хромает.

— Иван, Максим! — крикнул Беляев. — Берите Мычку! Мычку берите!..

Следом бежали враги. Вскинув автомат, Михаил выпустил длинную очередь. Рядом с ним застучал другой автомат. Кто это? А, Бакаев! Он стрелял стоя. Михаил увидел, как его друг судорожно вскинул голову, чуть покачнулся назад. Сделав усилие, выпрямился, но не удержался на ногах и, как подрубленный, упал, не выронив автомата.

Беляев припал рядом, бережно взял голову друга и тут же опустил ее на землю: из раны на виске струей текла кровь. Какое-то время Михаил не слышал ни свиста пуль, ни крика врагов. Глаза его не отрывались от лица, на которое медленно наплывала бледность. Потом сознание привлек шум: немцы близко! Рывком растянувшись рядом с мертвым другом, Беляев стал стрелять по врагам. Он бил до тех пор, пока не свалил одних и не прижал к земле других. Только после этого, оставив мертвого товарища, бросился догонять живых…

Их осталось четверо.

«В Салгир! В Салгир!» — стучало в мозгу. Там за обрывом можно залечь и дать отпор. Сколько же осталось патронов? Сколько хватит сил?

Михаил понимал, что шансов почти нет, но продолжал бежать.

Стернище. Баштан. Салгир. Залегли у кромки, открыли огонь. Через прорезь прицела Беляев увидел падающих немцев и бодрее скомандовал:

— Бежим речкой!

Указав рукой на юг, он опять пустил вперед Ивана и Максима, помогающих раненому, а сам остался сзади.

Пули уже не свистели. Стихли и голоса преследователей.

Пробежав с километр, Беляев перевел группу на марш шагом.

— Давайте малость отдышимся, — сказал он, едва переводя дух. — Силенки нам еще пригодятся. Немцы не отстанут.

Прошагали еще с километр. Нервное напряжение несколько спало. И вдруг все ощутили: нестерпимо хочется пить! Какая жара! Как вымокли в собственном поту! На ходу выпили по глотку воды.

— Оторвались малость, — облегченно вздохнул Михаил. — Запутать бы след, чтобы время немного выиграть. Побежим подальше этим руслом, а там…

Вдруг все увидели впереди человека. Старик сидел на уступе. Кто он? Пробежать мимо? А если он укажет немцам?!

Беляев подбежал к старику. Тот предупреждающе поднял руку.

— Туда не ходи! Тама мост и застава.

Беляев остановился. Стали и друзья. Четыре пары глаз испытующе смотрели в морщинистое непроницаемое лицо.

Нет, нельзя слепо верить незнакомцу.

Ничего не сказав, Михаил вскочил на кромку обрыва. На виду у старика он взял новое направление. Партизаны выскочили в открытое поле и побежали на юго-восток. Но, спустя несколько минут, они повернули в противоположном направлении, на северо-запад. Опять в русло Салгира, но уже выше того места, где сидел старик. Пересекли речку и, выскочив на берег, увидели село.

Остановились и, тяжело дыша, осмотрелись. — Вот, что, хлопцы, — предложил Беляев. — Перед нами, кажись, Андреевка. За нею должна быть Алексеевка[24]. Немцев и полицаев в них, надо полагать, сейчас нет. Все они там, — кивнул он в сторону Аджикечи. — Бежим?

Они приблизились к северной окраине и, схватив автоматы на изготовку, побежали вдоль улицы.

24

Ныне с. Новоандреевка.