Пляжный ресторанчик

Приглашенный на свадьбу оркестр — человек тридцать, если не больше, — изо всей мочи грянул марш «Вот идет невеста».

— Ну вот и наша очередь. Пойдем, Лиззи, — сказал Антонио, подавая мне руку.

Я попросила Антонио, чтобы он сопровождал меня в то утро. Как-никак, он был единственным моим знакомым мужчиной в Лос-Анджелесе, который не носил сережек и не красился.

Мы торжественно вышли из дома в сад, где уже собрались и расселись на изящных, с позолоченными спинками, стульях все приглашенные. Неожиданно я вспомнила, как на свадьбе Колина меня вел под руку отец. В тот день он сказал: «Когда-нибудь, дочка, мы еще погуляем и на твоей свадьбе. И тогда я стану самым счастливым отцом на свете».

Ну вот, а сложилось все так, что отец даже не в курсе, что я выхожу замуж. Вспоминая, как гордо он вальсировал со мной на свадьбе брата (папа был в своем единственном костюме, делавшем его похожим на пингвина, а я в идиотском платье подружки невесты мерзкого персикового цвета), как он при этом довольно улыбался, я вдруг задумалась о том, скольких людей пришлось вводить в заблуждение ради этой никому не нужной свадьбы. То, что начиналось как сеанс психотерапии для несчастной тяжелобольной матери Эрика, чтобы отвлечь ее от мыслей о неминуемой скорой смерти, обернулось всеобщей ложью и глупым балаганом. Мои родители в этот момент, наверное, сидели перед телевизором и в очередной раз смотрели «Инспектора Морза», греясь от газовой гарелки, декорированной «под камин». Они сидят сейчас в Солихалле, подумала я, а их дочь вышагивает по усыпанной розовыми лепестками дорожке, ведущей ее через сад шикарной виллы в Малибу к алтарю. Сопровождает ее в этот «торжественный» день хозяин мафиозного клуба для трансвеститов и геев, «жена» которого (эту роль взяла на себя на целый день Аталанта) не удосужилась даже побриться как следует, и теперь из-под тонального крема на ее лице проступает щетина, которую видно за версту.

Джо добросовестно прикладывал салфеточку к своим накладным ресницам. Выглядело это весьма трогательно, хотя я прекрасно понимала, что если в этот момент у него и наворачивались слезы, то только от смеха. Брэнди, попросившая врачей отпустить ее на свадьбу лучшей подруги, сидела рядом с Джо и знаками пыталась выразить мне свою поддержку. Помимо своих друзей я заметила в толпе приглашенных — особенно среди тех, кто сидел в задних рядах, — немало откровенно глумливых лиц. Впрочем, следует отметить, что друзья и приятели Эрика, как и мои коллеги из «Ледибойз», все или работали, или когда-то подрабатывали, снимаясь в массовке и эпизодах, поэтому никто из них не позволил себе рассмеяться или сделать что-то такое, что могло бы дать Эльспет повод для подозрений или ненужных раздумий.

Подходя к алтарю, где меня уже ждал Эрик, я бросила взгляд на Эльспет. Та просто сияла. Впрочем, чему тут удивляться? Этот день был ее долгожданной победой. Что бы теперь ни случилось, Эльспет готова была смириться с тем, что уготовано ей судьбой. В ожидании, пока отец Дэвид начнет приветственную речь, я обернулась через плечо и еще раз посмотрела на Эльспет. Та вертелась как на иголках, напоминая своим поведением тех нескольких детей, которых кто-то из гостей привел с собой на свадьбу. Единственная разница заключалась в том, что детям было скучно и они хотели, чтобы все быстрее закончилось, а Эльспет, предвкушая звездный час своей жизни, хотела, чтобы все быстрее началось. Восторгу ее не было предела. Эрик, ее единственный сын, наконец-то взялся за ум и решил жениться. Будет положен конец дурацким слухам, что он якобы отдает предпочтение мужчинам. С этими домыслами с сегодняшнего дня, слава Богу, будет покончено раз и навсегда.

— Возлюбленные чада мои! Мы собрались здесь сегодня…

Не могу сказать, что я не слышала, о чем говорил отец Дэвид. Другое дело, что его слова доносились до моего слуха, но не трогали ни сознание, ни душу. Разглядывая океанскую даль, я думала о другом. Мне почему-то вдруг страшно захотелось побежать к обрыву и броситься в соленые воды Тихого океана. Может быть, там, в глубине, я окажусь нужнее. Если не я сама, то соль моих слез, которая смешается с солью, растворенной в воде мирового океана. Поражение было полным. Все мои сверхъестественные способности оказались бессильны перед реальностью. Ричард меня не услышал и не примчался сюда, чтобы спасти.

— Я, как и все вы, здесь собравшиеся, не вижу ни малейшего препятствия тому, чтобы эта прекрасная пара соединила навсегда свои жизни и судьбы…

«Никаких препятствий, говорите? — мысленно переспросила я. — А как насчет того, что невеста любит другого? Как насчет того, что ее саму любит Ричард Адамс?» Да, у Ричарда оставался последний шанс. Я опустила голову и принялась смотреть в землю. Священник сделал паузу, перевел дыхание и уже собирался было продолжить проникновенную речь, как вдруг по всему саду пронесся чей-то возглас:

— Минуточку, подождите!

— Остановите его! — молниеносно отреагировала Эльспет, и по ее команде нанятые охранники набросились на кого-то из гостей в заднем ряду.

— Что происходит? — спросил Эрик, оборачиваясь.

— Ничего, — ответила ему мать, — продолжайте церемонию!

— Пустите, мне нужно сказать…

Над грудой тел в заднем ряду взметнулась в умоляющем жесте чья-то рука.

— Он хочет что-то сказать! — во весь голос прокричала Брэнди.

— А ты вообще заткнись! — набросилась на нее Эльспет. — Никто не собирается его слушать!

— Ричард? — пискнула я. — Ричард, это ты?!

Я сунула букет в руки Эрику и бросилась туда, где происходило что-то непонятное. Там уже образовалась настоящая свалка. Все было как в кино — время действительно словно растянулось. Через лужайку я пробежала как в замедленном кадре — мне показалось, прошла вечность. К тому времени мой спаситель уже был фактически погребен под грудой навалившихся на него со всех сторон вышибал. Время от времени ему удавалось лишь вытянуть руку и отчаянно помахать ею над их спинами — словно тонущий человек изо всех сил пытался дотянуться до спасательного круга.

Пробегая мимо Эльспет, я услышала, как та заверещала, и рот ее искривился в уродливой гримасе:

— Кто-нибудь… Остановите… Остановите ее…

Мне все же удалось беспрепятственно добраться до последнего ряда стульев, и я обрушила град ударов на спину ближайшего из охранников.

— Отпустите его!

Я превратилась в злобную тигрицу, готовую биться не на жизнь, а на смерть, кусаясь, царапаясь и рыча, — за спасение любимого.

— Отпустите его! Пошли вон! Не смейте его трогать!

Время от времени кто-нибудь из охранников отвлекался и отталкивал меня. Я отлетала чуть ли не в другой конец сада, но тотчас подскакивала обратно. Все мое платье было в грязи и в зеленых травяных разводах, но остановить меня было уже невозможно. Я чувствовала, что свобода близка, нужно лишь помочь моему спасителю в этом последнем бою.

— Как-то это все неожиданно и не вполне соответствует привычной церемонии, — заметил отец Дэвид.

Он многозначительно прокашлялся в микрофон, тщетно надеясь, что слова священника смогут восстановить мир и порядок и привлечь наше внимание.

Подоспевшая к месту событий Эльспет накинулась на меня сзади и стала оттаскивать от охранников, которых я, в свою очередь, пыталась оттащить от своего «принца». Демонстрируя неожиданную цепкость, Эльспет повисла на мне и заверещала:

— А ну быстро к алтарю! Слышишь, я кому сказала?

Я резко дернула локтем, и смертельно больная старушка, ухнув, села прямо на траву.

— Возлюбленные чада мои, — повысил голос отец Дэвид, — нет места злобе и гневу в доме Божием.

— Это не Божий дом, это мой дом, — заявила Эльспет и снова бросилась в гущу драки.

— Эй, ты, — заорала она на меня, — я кому сказала, быстро к алтарю! Или я тебя живо в полицию сдам.

Старуха попыталась схватить меня за волосы, но у нее в руках осталась лишь фата. В следующую секунду мне удалось укусить одного из амбалов охранников за ухо, после чего он как-то по-детски заверещал, вспоминая при этом то свою мамочку, то мою мать. Второго охранника я удачно пнула между ног, и он, поджав коленки, покатился по траве, как сдувающийся мячик. Третий просто посмотрел мне в глаза, что-то прикинул своими двумя извилинами и предпочел не связываться с этой сумасшедшей.