Пляжный ресторанчик

— Подумай, — спокойно сказал Антонио. — Получать будешь в два раза больше. Сама будешь музыку выбирать. А пока так: открываемся через десять минут. На сегодня одежда подойдет, а в следующий раз показывай ноги больше. Пикантные штанишки есть?

Я потрясла головой.

— Купишь. И вот еще что.

— Что?

— Это, — он кивнул на мою грудь, — настоящие?

Глава 11

Ускоренный курс обучения мастерству официантки я прошла за пять минут. Моей наставницей оказалась высоченная красотка Аталанта («Римская богиня спорта, в курсе?» — поинтересовалась она). Аталанта рассказала мне о правилах поведения в клубе — их оказалось больше, чем в Букингемском дворце и в плейбоевском особняке Хью Хефнера, вместе взятых.

— Мы же не обязаны спать с клиентами? — спросила я в ужасе.

— Нет, — сказала Аталанта. — Только если ты сама этого хочешь. Но Антонио нравится, если мы приносим счет вот так, — и она засунула бумажку в низкий вырез топика, усеянного блестками, — и вот так выгибаемся, чтобы клиент мог сам его достать, — она наклонилась назад и практически согнулась пополам. — За это дают большие чаевые. — Аталанта легко распрямилась, словно всю жизнь занималась этим. Я смотрела на нее во все глаза, с ужасом вспоминая, как хрустит у меня спина, даже если я наклоняюсь вперед.

— Еще бы за это не платили, — сказала я. — А что значит «большие чаевые»?

— Ну, вчера, — доверительно прошептала Аталанта, — я принесла домой сумму, которой достаточно для последнего этапа операции.

— Какой операции? — наивно спросила я.

— Мне не хватало полторы штуки. На это, — она робко указала на промежность.

— А… — У меня просто челюсть отвисла. И не столько от предмета операции, сколько от размеров чаевых. Полторы штуки! И это в клубе, где танцовщицы сами кидают монету в музыкальный автомат, поднимаясь к шесту! Как-то не вяжется одно с другим.

— И это чаевые только с одного столика, — продолжала Аталанта. — Может, с виду это и не очень доходное место, но уж поверь мне, Лиззи, здесь все перебывали. — И она таинственным шепотом поведала о таких голливудских звездах, что мне осталось лишь часто мигать, открыв от изумления рот. — Уж можешь мне поверить, «Нэшнл энквайер» заплатил бы мне в сто раз больше, расскажи я ему то, что тут видела и слышала.

— Так что ж ты не расскажешь и не уволишься? — спросила я.

— Ты думаешь, у Антонио случайно такой акцент? Он же итальянец, а они там все… помнишь «Крестного отца»?

— Понятно.

Да… Угораздило же меня! Итак, я теперь работаю официанткой в стрип-клубе для трансвеститов, и мой босс — итальянский мафиози. Мафиози, который так печется о богатых и знаменитых клиентах, что в случае огласки официанткам грозит пара цементных башмачков да прогулка до края пирса Доквейлевского пляжа (где, кстати, ежегодно вылавливают больше тел, чем на любом другом пляже мира).

Значит, вот что случается с «хорошими девочками», которые плохо себя ведут! А стоят ли щедрые чаевые такого риска? Я думала об этом так, словно выбирала — согласиться мне подработать в выходные в «Маркс энд Спаркс» или остаться дома и посмотреть воскресные телешоу.

Полторы штуки — хорошие деньги, тут, я думаю, никто не поспорит. Но что-то я сомневалась, что Аталанта заработала их так вот просто, обслуживая столики. Единственное, что немного утешало, это то, что с полицией у меня проблем не будет. Аталанта заверила, что Антонио знает районных патрульных и они смотрят сквозь пальцы на то, что у многих нет разрешения на работу, и еще тут можно курить внутри помещения.

— Разрешение курить стоило дороже, — признался мне потом Антонио.

— Я думала, в Лос-Анджелесе вообще не курят, и не только в помещениях, — сказала я, — здесь же даже на улице вообще не «стреляют».

Антонио уставился на меня круглыми глазами.

— Я имела в виду «не стреляют» сигареты, — быстро пояснила я. — В смысле не просят закурить.

— Девочка, надо учиться говорить правильно, — наставительно произнес мой новый босс.

Тем же вечером, за несколько минут до открытия бара, я стояла в туалете перед зеркалом и прилаживала к глазам накладные ресницы — у Аталанты оказалась запасная пара. «Изысканные», — сказала она, протягивая их мне. Ресницы были ярко-розовыми, блестящими и создавали очень убедительное впечатление, будто у меня конъюнктивит.

Хорошо бы Джо был рядом, но он, как назло, выступал в этот вечер на свадьбе в другом месте. Надо было собраться с силами и справиться самой.

— Представь, что это просто роль, — сказала я своему отражению и в очередной раз ткнула в глаз карандашом. У меня почему-то дрожали руки. — Давай иди туда и «зажги» как следует! Потом приедешь домой, и все снова встанет на свои места.

В конце концов, что такое сыграть официантку по сравнению с тем, чтобы изобразить палку или камень? Это были самые частые упражнения, которые мы выполняли в драматической школе, а это, кстати, была лучшая школа в Лондоне. И у меня были лучшие оценки за «камень». Для себя я определяла эту роль как «кварц, зажатый, как в бутерброде, между двумя ломтями гранита». Я неподвижно сидела с застывшим выражением лица.

Нет, это не помогло. Когда я вышла из туалета, у меня сердце ушло в пятки, и никакие воспоминания о том, как убедительна я была перед учителем в драматической школе, не могли помочь мне поверить в свои силы в тот вечер в «Ледибойз». Мгновенно заметив, что я нервничаю, Аталанта сжала мою руку, чмокнула в щеку ярко накрашенными губами и сказала:

— Ты выглядишь шикарно. Иди и задай им жару, детка.

Я ей не поверила. Шикарно? Вот Аталанта действительно выглядела как богиня, в честь которой ее назвали, в своем серебряном миниплатье. А я… Одежда Джо, парик Брэнди, макияж Аталанта. Эти румяна и помада идеально смотрелись на черной, отливающей глянцем, коже Аталанты. Но я, когда накрасилась, выглядела девочкой-подростком, которая неумело намазалась маминой косметикой.

— Ты тоже боялась в первый раз? — спросила я.

— Меня клиенты сами боятся, — хохотнула Аталанта.

Еще бы! Только представьте себе: смесь Опры Уинфри и двухметровой Барби-киллера. Вы бы не испугались?

— Лиззи, все будет хорошо, — заверила она меня.

— Я все провалю.

— Брось. Ты «зажжешь»!

И я «зажгла», в хорошем смысле слова, слава тебе господи.

Аталанта была права, в первый вечер оказалось не так уж трудно работать. К тому же был понедельник, не самый напряженный день, как сказали остальные «девочки», которые уже давно работали в «Ледибойз». Для начала мне дали обслуживать самые легкие столики: номер шесть и номер одиннадцать. Они стояли как раз между барной стойкой и дверью на кухню, так что мне не пришлось бегать на высоченных каблуках по всему залу, поднося тарелки. И потом, Антонио сам подобрал мне клиентов.

Сперва он посадил за мой столик трех мужиков, по которым было видно, что, узнай они, что там у наших официанток под юбочками, их хватил бы удар. Они были уже немолоды и выглядели несколько озадаченно. Они объяснили, что приехали в город на встречу с одноклассниками и что в этом клубе были последний раз где-то в пятидесятых годах. Правда, тогда здесь стояли бильярдные столы, а мужчины-официанты были и вправду мужчинами в мужской одежде.

Однако, несмотря на то что мои первые клиенты были шокированы тем, как изменился «Ледибойз», они решили остаться посидеть здесь какое-то время. И вели они себя как зайчики. Вежливые, приветливые, даже, я бы сказала, галантные. Хотя девушка в моем положении, как я считала, и не заслуживала столь галантного обращения.

Я заранее извинилась за возможные недоразумения, объяснив, что работаю здесь первый день, но оказалось, в этом не было необходимости. Я очень быстро вспомнила, как носят по три тарелки одновременно и открывают дверь спиной, когда руки заняты. За весь вечер не разлила ни капли спиртного. Более того, я без посторонней помощи открыла бутылку шампанского! Хотя, разумеется, в баре были официантки с мускулами покрепче моих.