Страница 31 из 41
— Вообще-то о людях. Может, вы заметили кого-то, кто стал часто приходить на кладбище…
— Хотите знать, видел ли я несчастного, которого здесь убили?
— Да, его, а еще лучше — его убийцу. Мы полагаем, что убитый несколько последних ночей провел на скамейке в нише у входа.
— Логично. Там сухо и никто не потревожит. Мне жаль вас разочаровывать, но я не припоминаю ничего подозрительного.
— Вы ведь регулярно патрулируете холмы, как и полагается члену Лансдаунского общества?
— Мои прогулки скорее вызваны интересом к природе. Изучая растительность, я бродил бы по тем же местам независимо от того, состою я в обществе или нет. Но я разделяю его цели.
— Вы бываете на поле боя?
— Регулярно. Вы хотите спросить меня про скелет, и мне снова придется вас разочаровать: я живу здесь всего три года.
— А поваленное дерево знаете?
— Старый дуб? Это дерево — наша история успеха. Здешний фермер хотел распилить его и продать на дрова, но Лансдаунское общество не позволило. На дубе растет редкая разновидность лишайника, поэтому удалось получить постановление об охране.
— А лишайник?
— Что лишайник? Как называется? Сказать по правде, я и этого не знаю. Его там больше нет.
— Его могли перепутать с каким-то другим?
— Даже не знаю, что сказать, ведь меня в то время здесь не было.
— Остальные члены общества не разбираются в растениях, в отличие от вас. Среди них нет биологов и ботаников. Может быть, ботаникой увлекался прежний викарий?
— Артур Андерхилл? Нет, он библиофил, знаток Бекфорда, так что здесь он был в своей стихии. Бекфорд по-прежнему остается культовой фигурой. Ко мне в дверь часто стучатся, спрашивая, как пройти к башне. Бекфорд — чудак, считавший, что он убережет свои сокровища и шедевры, спрятав их в башне. Аукцион после смерти Бекфорда был весьма сомнительной затеей, им руководил жуликоватый аукционист, сын которого вскоре после этого пустился в бега.
— Не понимаю, почему в Лансдауне происходит столько преступлений, — заметил Даймонд.
— Это кладовка Бата, — уточнил Чарли Смарт, — набитая тем, что люди хотят забыть.
— А где Ингеборг? — спросил Даймонд, входя в диспетчерскую.
— Где-то в Лансдауне, разыскивает старую боевую лошадь, — оторвался от экрана Септимус. — Я изложил ей вашу теорию, и она сразу загорелась. Сначала позвонила кому-то в «Запечатанный узел» и узнала, в какой конюшне они держат лошадей.
— И как же она намерена поступить, когда найдет ту самую лошадь? — полюбопытствовал Лимен.
— Думаю, возьмет пробы волоса.
— Посмотреть, того ли они цвета?
— Для анализа ДНК, — пояснил Даймонд. — А вы не знали, что у лошадей есть ДНК?
Лимен притих.
— На скачки в Лансдаун привозят лошадей, — заметил Пол Гилберт. — Может, поискать на ипподроме?
— Старую клячу — на скачки?
Гилберт покраснел:
— Пожалуй, нет.
Но что-то уже шевельнулось в памяти Даймонда. В тишине своего кабинета он просмотрел составленный Ингеборг календарь событий и нашел несколько дней лета 1993 года — начиная со дня приезда Нади.
24 июля: Редкий красный коршун замечен в небе над школой Кингсвуд.
31 июля: Праздник в церкви Святого Стефана.
1 августа: На «машинной распродаже» выставлена гравюра Роулендсона.
2 августа: Убита овца неподалеку от Аппер-Лангридж — предположительно хищником семейства кошачьих.
7 августа: Реконструкция битвы при Лансдауне. День первый.
8 августа: Реконструкция битвы при Лансдауне. День второй.
Опять разочарование. Никакой связи с Надей, кроме реконструкции, да и ее можно считать связью лишь на том основании, что Надю зарыли вблизи поля боя. Даймонд продолжал читать.
9 августа: Владелец металлодетектора нашел в Чарлкоме римскую пряжку.
12 августа: Дельтаплан похищен.
16 августа: Роулендсон оказался фальшивкой.
Представить Надю с металлодетектором или дельтапланом Даймонд не мог. Она пыталась найти работу. Но почему-то ему казалось, что информация на экране имеет какое-то отношение к делу. И он вернулся к началу списка.
Загудел телефон. Голос Уигфулла в трубке произнес:
— На всякий случай сообщаю, что сегодня снимок вашей украинки будет опубликован в «Бат кроникл», а вечером по двум каналам покажут сюжет о ней, так что скоро телефоны раскалятся. Домой можете не спешить.
— Прекрасно сработано, Джон.
Еще раз взглянув на экран, Даймонд вышел в диспетчерскую посмотреть, кто готов поработать сверхурочно.
Просьбы о помощи расследованию в СМИ всегда вызывают массу откликов. Чаще всего на такие просьбы люди реагируют из добрых побуждений, даже если не могут сказать ничего определенного. Кроме них звонят те, кто краем уха слышал о вознаграждении. И наконец, полицейским досаждают телефонные маньяки.
Даймонд обсудил с добровольцами предстоящие разговоры, подчеркивая известные факты о Наде.
— Выслушайте, что вам скажут, и сравните с тем, что вам уже известно.
Словно по заказу, раздался звонок, но это была Ингеборг.
— Шеф, я весь день провела среди лошадей.
— Есть успехи?
— Видела настоящих красавцев, но ни одного старого животного. Ну все, мне пора на вечернюю репетицию с кавалерией.
— Давайте, а не то осрамитесь на параде.
— Боже упаси.
— Еще одно, Инге: не забывайте, ради чего все это затеяно.
Пока Даймонд разговаривал с ней, поступил первый звонок. Его принял Пол Гилберт, поблагодарил звонившего и дал отбой.
— Не тот год. Он назвал как ориентир Олимпиаду в Барселоне.
А она проходила в 1992 году.
— Правильно мыслите, — похвалил Даймонд. — Смотрели ее по телевизору?
— Мне в то время было всего два года.
— Ясно. А я работал здесь. На той же должности.
Последовали новые звонки. Один из звонивших определенно видел Надю в церкви. Она повязала голову темным платком, но была все в тех же джинсах и футболке.
— Наверное, позаимствовала платок у миссис Джарви, — предположил Даймонд.
После шести, когда по HTV передали местные новости, последовал новый шквал звонков, но среди них не оказалось ни одного полезного. Все звонившие вспоминали молодых иностранок, спрашивавших, как пройти к какой-нибудь достопримечательности Бата. Один разговорился с молодой украинкой на вокзале в день ее прибытия, двое видели девушку, похожую на Надю, идущую пешком из Лоуэр-Суэйнсвика.
Остальные звонки предстояло принять вечерней смене.
Перед уходом Даймонд позвонил Паломе и пригласил ее в «Блайтуэйт» — паб и ресторан на холме.
— Над Лансдауном? — уточнила она. — Никак не можешь отвлечься от работы?
— Пытаюсь сочетать приятное с полезным, но так, чтобы преобладало приятное.
Он прибыл в «Блайтуэйт» заранее и прошелся по залу, обращая внимание на посетителей. В баре бойко торговали выпивкой, но никого из присутствующих Даймонд не узнал. На террасе, освещенной свечами, он еще никогда не бывал — там и нашелся свободный столик. До приезда Паломы Даймонд успел заказать напитки.
— Похоже, я теряю свой ореол таинственности, — заметила она после приветственного поцелуя. — Ты угадываешь даже, что именно мне захочется выпить.
— Это плохо?
— Я не в претензии. Кстати, здесь, на свежем воздухе, приятно.
— Не знаю, бывала ли ты в последнее время в здешнем зале. Я впервые увидел его после ремонта. Помню, раньше он был мрачным и убогим.
— Как и его прошлое, — подхватила Палома. — В XVIII веке этот паб облюбовали бандиты, промышлявшие неподалеку от Бата. Дорога в город была для них золотой жилой.
— На этих проклятых холмах нет конца злодействам. Только сегодня я услышал о недобросовестных аукционистах.
— «Инглиш и сын»? Те еще аферисты. С чего вдруг они всплыли?
Даймонд рассказал о разговоре с Чарли Смартом.
— Он ничего не напутал, — кивнула Палома. — Все это есть в книге, которую я дала тебе почитать. Эта парочка скрылась, завладев целым состоянием, и с тех пор никто не видел ни аукционистов, ни сокровищ Уилльяма Бекфорда. А ему принадлежала одна из лучших частных коллекций живописи в стране: Рафаэль и Беллини, Лоррен и Каналетто. Были и другие ценности: золото и серебро.