Страница 29 из 41
— Где он его взял? — спросил Лимен.
— Стащил у кого-нибудь из машины, — предположил Гилберт.
— На экспертизу посылали? — осведомился Даймонд.
— А как же! Еще нашлась пластиковая бутылка с водой и несколько продуктовых упаковок. Место за воротами защищено от ветра, ночью там тихо и безлюдно. Не гостиница, конечно, но по крайней мере там сухо. Ясно, что кто-то недавно пользовался этим укрытием.
— Может, он и повредился рассудком, но сумел отыскать себе убежище, — заключила Ингеборг.
— Если каменную скамью на кладбище можно назвать убежищем, — возразил Септимус.
Даймонд продолжил развивать свою мысль:
— Если почтальон заметил его, значит, мог видеть и убийца. Итак, однажды Руперт возвращается к себе в убежище, а его поджидает убийца. Одеяло было свернуто — значит, случая прилечь ему не представилось. На него напали по дороге. Вы согласны, Септимус?
— Вполне. Или же убийца затаился возле ворот, Руперт бросился бежать и попался. По-видимому, все-таки это была засада, вдобавок поздно ночью. Патологоанатом считает, что смерть наступила в ночное время, но точнее сказать не может.
— Чем больше я узнаю о Руперте, тем больше ему сочувствую, — признался Даймонд. — Три недели он блуждал по Лансдауну, где его никто не знал, и никому и в голову не пришло, что он в беде.
— Мы все еще пытаемся найти связь между убийствами Руперта и Нади? — журналистским тоном уточнила Ингеборг.
— Пытаемся.
— И это битва при Лансдауне?
— Верно.
— Но мы не знаем точно, участвовала Надя в реконструкции или нет?
— Узнаем в ближайшие несколько дней, — обнадежил Даймонд. — Всем нам уже известно, что время определено правильно. — И он объявил совещание закрытым.
У себя в кабинете он включил компьютер, обычно простаивавший без дела. Ингеборг правильно напомнила ему про почту. Он щелкнул по почтовой иконке, и в ящик сразу посыпался никчемный спам. Просматривая список, он наткнулся на письмо от эксперта-криминалиста Чепстоу. Тема письма: «Результаты экспертизы».
Прочитав письмо, Даймонд почесал в затылке и выругался.
Известие требовалось обмозговать.
Он вызвал Ингеборг:
— Вы были правы. Вчера вечером пришел отчет из лаборатории. Нам уши оборвать мало: волос принадлежит не Наде.
— Ее убийце?
— Нет. Это вообще не человеческий волос. Он конский. — Он вручил Ингеборг распечатку письма. — Эксперты считают, что он был обрезан. Лошадей ведь иногда стригут, верно? Я думал, нам наконец повезло, а все закончилось чертовым конем.
— Я в недоумении, шеф.
— Вот и со мной так было, когда я прочитал письмо. А потом я вдруг вспомнил, что услышал в Лондоне от Вики. Она уверяла, что Надя из казачек, и в доказательство добавила, что Надя обожала смотреть по телевизору скачки, но не ради ставок, а из-за лошадей. Значит, она вполне могла приехать сюда для того, чтобы работать с лошадьми.
— Пожалуй. — Судя по голосу, Ингеборг он не убедил.
— Если она услышала, что в предстоящем бутафорском сражении будет участвовать кавалерия, она могла приехать сюда в надежде получить работу на конюшне.
Она ахнула:
— Ну конечно! Там же участвуют всадники.
— Как вы сказали, это лишь догадки, но лучше я ничего не могу придумать. А вас я вызвал, чтобы сообщить: насчет вашего перехода в кавалерию я передумал.
— Значит, можно? — Она завизжала от восторга, и в какой-то момент Даймонд ужаснулся, уверенный, что сейчас она бросится ему на шею.
Неужели сам Лансдаун таит в себе разгадку? Известняковый холм в мыслях Даймонда занимал теперь больше места, чем любой другой подозреваемый. Там, на холме, бродит смерть, там кладбище и поле боя. Холм был мстительным и не умел прощать.
Даймонд сообщил Септимусу, что собирается еще раз съездить на кладбище.
— Не хотите составить мне компанию?
По дороге Септимус заговорил об успехах своей команды.
— Мы не только искали свидетелей, но и посвятили время изучению жизни Руперта в Бристоле. Студенты его обожали. Ни в каких тусовках он не участвовал, даже подруги у него на момент смерти не было, хотя в прошлом он встречался с двумя девушками. Мы проверили состояние его счета. Свои деньги он тратил главным образом на книги, DVD и театральные билеты.
— Вы, наверное, и его компьютер проверили?
— Почти все скачанные материалы относятся к истории. Письма — преимущественно от других историков. А еще он переписывался с родителями.
Они подъехали к воротам кладбища.
— Знаете, вполне возможно, что ему просто не повезло.
Они вышли из машины и шагнули под арку ворот через калитку справа.
— Здесь вполне мог жить сторож, — заметил Септимус, остановившись возле ниши, где помещались каменные скамьи.
— Где вы нашли одеяло?
— Вот здесь, — указал он на правую скамью. — Темно-красное, из какой-то синтетики. Мы не разворачивали его, боясь потерять частицы, ценные для экспертизы. По-моему, одеяло было большим и не очень чистым.
— Руперт тоже не сиял чистотой. Когда вы сдали одеяло в лабораторию?
— Позавчера, пока вы были в Лондоне.
— А остальные находки? Вы упоминали про бутылку с водой и упаковки от еды.
— Мы собрали их в пакеты и тоже отправили на экспертизу.
— Сообщите мне, когда получите отчет. — Даймонд вышел из-под арки ворот. — Отсюда ярдов тридцать до места, где нашли труп. Сейчас измерю шагами.
Место, где недавно было найдено тело, можно было обнаружить лишь по состоянию земли. Была и другая примета: малозаметный синий кружок, которым эксперты обвели подозрительное пятнышко крови на надгробии. В следующем ряду могил высился гранитный саркофаг, за которым легко мог спрятаться, присев на корточки, рослый мужчина.
— Как вы думаете, Септимус, Руперт побежал сюда от ворот или убийца подстерегал его здесь?
— Вряд ли Руперт бежал. Его ударили сзади по затылку. Когда от кого-то убегаешь и слышишь, что погоня уже близка, обычно оборачиваешься и начинаешь защищаться. Я бы сказал, что он попал в засаду и получил удар сзади.
— Вот и мне так кажется.
Даймонд застал в диспетчерской ликующую Ингеборг.
— Я сказала инструктору, что готова перевестись в кавалерию, и оказывается, у них есть место в личной конной охране принца Руперта. В субботу я буду участвовать в параде в Фарли-Хангерфорде. Кто-то заболел, так что сегодня у меня репетиция. Правда, класс?
— Само собой, класс. — Даймонд не стал напоминать Ингеборг изначальную цель ее записи в реконструкторы. Она профессионал, на ее способности детектива можно положиться.
— Фарли-Хангерфорд — это ведь где-то рядом?
Она наставительно разъяснила:
— Замок Фарли, шеф. Место одного из самых значительных событий гражданской войны.
— Опять будете сражаться?
— Точно не знаю. Кажется, замок взяли без боя.
— А лошадь у вас есть?
— Мне ее дадут. И мундир. Голубой камзол и красную перевязь. И даже шляпу, как у кавалеров!
— Воображаю.
Он вошел к себе в кабинет и прикрыл дверь. В отличие от сияющей Ингеборг он никаких причин для радости сейчас не находил. Винить сотрудников было не в чем: с такой дельной командой он еще никогда не работал. Даже у Джона Димена вдруг словно прорезался синдром гиперактивности. Как могла столь талантливая следственная группа до сих пор не выявить ни одного подозреваемого? Даймонд надеялся к этому времени уже обвести их имена рамкой, а обводить было нечего. Отсутствовали даже мотивы.
Даймонд опасался, что он упустил нечто важное, пытаясь связать два убийства. Если бы он отдельно расследовал убийство Руперта, то взял бы под подозрение Дейва, или майора Суитина, бдительного стража, или даже сердитую торговку пирожками. Но поскольку эти люди никак не были связаны с Надей, в его список подозреваемых они не попали. Теоретически следовало извести их допросами.
В дверь постучали. Неужели до сих пор никто не понял, что если дверь закрыта, значит, ему лучше не мешать?