Страница 14 из 64
— Неужели?
— Вот увидите. Правда, могут возникнуть некоторые неудобства, когда появятся тигрята, но ведь вы сами можете все рассчитать и, как только поймете, что ответственный момент близок, денька на два переедете в гостиницу. Ваши расходы будут вычтены из квартирной платы.
Я уныло поплелся домой, одолеваемый самыми мрачными предчувствиями. Уже у дверей квартиры меня настигли последние наставления консьержки:
— Чуть не забыла, обязательно постелите на полу в кухне циновку, и очень прошу вас, позаботьтесь, чтобы на всякий случай там всегда стояло ведро с чистой водой.
Система «Роберт Хейн»
Готов поручиться, что мало найдется на свете таких неудачников, как мой приятель Льюис Урдал. Я любил его, хотя прекрасно понимал, что человек он весьма ограниченный.
Мы снимали небольшую квартирку, договорившись, что каждый платит половину. Но договор так и не вступил в силу, потому что Урдал менял работу чуть ли не каждую неделю, а попросту говоря, тут же лишался любого, с большим трудом найденного места. Денег у него никогда не водилось, я же не только полностью оплачивал квартиру, но и давал соседу взаймы — хоть и немного, зато часто.
Нет, я вовсе не собираюсь упрекать беднягу! Просто хочу, чтобы вы поняли, насколько невероятно то, что произошло потом. Урдал был хорошим товарищем, говорил мало, зато много и внимательно слушал, отчего всегда производил приятное впечатление человека, интересующегося делами ближних. Он был скромным и ненавязчивым, молчаливым и аккуратным — сочетание качеств, весьма ценное для совместного житья. Об умственных способностях моего соседа судить довольно трудно: тот, кто хотел ближе узнать его, окунался с головой в унылую пустоту, так как в вопросах познания окружающего мира Урдал не слишком-то продвинулся. Мой приятель никогда ничего не читал и не проявлял ни малейшего интереса к политике, общественной жизни и вообще к чему бы то ни было. Только одна особенность характера иногда помогала скрасить серость его существования: время от времени Урдал устраивал какие-то мистификации, становился скрытным и изо всех сил старался придать значительность самым ничтожным тайнам.
Жить вместе с таким человеком было легко. Два раза в день, когда мы виделись (рано утром и вечером), все шло тихо и мирно, оба старались избегать любых поводов для ссоры. Перед сном я зажигал лампочку над кроватью и долго читал. Урдал клал руки за голову и внимательно изучал потолок (уверен, что он никогда ничего там не видел), а через несколько минут засыпал, не меняя позы. Сны его были такими же серыми и бездарными, как и жизнь.
И вот однажды произошло удивительное событие — сосед вернулся домой с книгой под мышкой.
— Ну наконец-то, — обрадовался я, — как называется? — И машинально протянул руку, чтобы прочитать заглавие, но Урдал отстранился и строго взглянул на меня.
— Давай не будем вмешиваться в дела друг друга, — сказал он, будто хотел уточнить основные пункты какого-то договора.
С тех пор книга стала играть важную роль в его жизни. Я больше не упоминал о ней, давая понять, что оскорблен скрытностью Урдала, однако не мог не удивляться, что мой сосед не переставая читает и каждый вечер лампочка над его постелью горит дольше моей.
Несколько дней спустя рано утром он подошел ко мне и резко спросил:
— Сколько я тебе должен?
Наши отношения были очень натянутыми, и я решил, что Урдал, будучи человеком недалеким, но от природы порядочным, осознал свою вину передо мной. Все обиды сразу же улетучились, и я стал горячо убеждать приятеля, что беспокоиться не о чем.
— Да нет, просто теперь я могу все вернуть, — сказал он с невиннейшей улыбкой, вытащил из кармана пачку денег и, зажав ее в одной руке, другой стал делать подсчеты на бумаге, взывая к моей помощи, потому что припомнить все старые долги было совсем не просто. Когда наконец мы вывели сумму, Урдал послюнявил палец, осторожно отделил несколько банкнотов и, передавая их мне, пробормотал: — Проверь, ты же знаешь, я вечно ошибаюсь.
— Что, удалось найти работу? — учтиво спросил я, желая сгладить неловкость.
Он покраснел, опустил глаза, чуть слышно пролепетал «нет» и отвернулся, давая понять, что хотел бы закончить разговор на эту тему, чем снова разозлил меня.
Внешне мы сохраняли нормальные отношения, и, казалось, жизнь шла по-прежнему, но таинственные события продолжали развиваться. Через несколько дней мой приятель приобрел новую одежду, золотые часы одной из лучших фирм, некоторые предметы личного пользования и всякие шикарные безделушки, совершенно изменившие облик нашего жилища. Все было очень красивым, с той печатью добротности, которая всегда отличает дорогие вещи. Свое имущество Урдал предлагал мне с застенчивостью, заставлявшей поверить в искренность его щедрости.
В день рождения я получил от Урдала прекрасный фотоаппарат, который давно уже мечтал купить, но это было мне не по карману.
— Извини, — сказал я, возвращая подарок, — но у меня нет возможности сделать тебе такой же.
— Ничего-ничего, это не страшно, — промямлил Урдал, еще более робко, чем обычно, — мне ведь это ровно ничего не стоит.
Да уж, то, что это ему ничего не стоило, было очевидно. Резкая перемена в жизни моего соседа, казалось, совершилась сама собой, с удивительной легкостью. Иногда я связывал все это с таинственной книгой: Урдал продолжал увлеченно читать ее каждый вечер, отчаянно моргая, чтобы не уснуть. Конечно, можно было предполагать и другое: известно, что торговцы наркотиками иногда пользуются услугами простаков, чтобы переправлять пакетики, о содержимом которых никто даже не подозревает. Эти пакетики и есть таинственный источник тех богатств, который потом получает название счастливого выигрыша в лотерею, неожиданного наследства или случайно найденного клада.
Несмотря на подобные догадки, меня поражало, что человек, в жизни ничего не читавший, вдруг проявил такую несказанную любовь к одной-единственной книге. Не скрою, это занимало мое воображение и не в меру разжигало любопытство. Зеленая обложка и блестящие золотые буквы не давали мне покоя, но, украдкой поглядывая на них из своего угла, я никак не мог прочитать название.
Однажды Урдал заснул с открытой книгой на груди. Машинально он как бы защищал ее, обхватив руками. Глянцевый блеск бумаги буквально заворожил меня, а полная тишина придавала смелости. Сейчас смешно было бы оправдываться, но я действительно чувствовал себя виновным — сам уж не знаю в чем, — когда, откинув одеяло и встав с постели, на цыпочках подошел к Урдалу.
К несчастью, на открытых страницах можно было увидеть только окончание одной главы и начало следующей: слева имя автора — Роберт Хейн, а справа римскую цифру и надпись курсивом: «Ваш первый автомобиль». Руки закрывали все остальное, так что я толком ничего не смог разобрать, но отступать вовсе не собирался: взял пальцами уголок обложки и медленно потянул ее вверх. Урдал заворочался, поджал ноги и повернул голову. Книга оставалась в том же положении. Сердце у меня готово было выскочить из груди, и я вдруг испугался, что его удары разбудят спящего. Но все-таки любопытство победило страх, вторая попытка увенчалась успехом, и я увидел, как тонкими золотыми буквами на роскошной бумаге засияло название книги: «Как стать богатым».
На мгновение я остолбенел, удивившись, как нагло авторы и издатели спекулируют на человеческой глупости, а потом, уже в постели, долго не мог заснуть и все думал о моем друге и о том, как могла повлиять на него подобная книга. Кто знает, может, он уже способен на какую-нибудь низость или преступление?
И постепенно во мне закипала какая-то глухая злоба на Урдала. Никто не имеет права строить подобные иллюзии, думал я. Дать себя завлечь ложными обещаниями, возлагать надежды на ярмарочных гадалок и искать между строк какой-то книжицы спасительную формулу алхимии — все это казалось мне крайностями, недостойными взрослого человека. И с этого момента, может быть сам того не желая, я затаил обиду на Урдала.