Страница 84 из 103
Или вот еще один пример. С окраины Западного жилого массива до центра города на автобусе ехать минут двадцать. Максимум - полчаса. В то же время все жители Западного (или Северного жилого массива - это неважно), говорят, собираясь ехать в центр города: "Я в город...". Ну как будто этот микрорайон не город, а в лучшем случае ближний пригород...
До дома оставалось совсем немного, когда кто-то грубо схватил меня за рукав и истошно заорал - как казалось, в самое ухо:
- Стасик!!! Где ты был?!
***
Машинально отшатнувшись, я глянул на кричащего. Это был Жора Кузнецов, краснолицый, возбужденный, в куртке нараспашку.
Он жил в соседнем доме. Мы были знакомы лет двадцать, но друзьями не стали. Скорее - хорошими товарищами. Сперва мешала большая разница в возрасте, а потом - пять браков Жоры. Очень странных браков. Каждая новая жена была стервознее предыдущей, и все, словно сговорившись, на дух не переносили друзей и знакомых мужа...
- А в чем дело? - спросил я, обмирая.
«С отцом что-нибудь случилось? - пронеслось в голове. - Или с Кариной?".
- Ты сейчас домой не иди, - быстро, неразборчиво, словно в лихорадке, произнес Жора. - Ты завтра приди...
- Господи, да что случилось-то?! - заорал я.
- Извини, хреновые новости, - сказал он. - Пожар. Вся квартира выгорела. Начисто. Квартиры на четвертом и пятом этажах - тоже. Пожарные, пока огонь тушили, залили водой квартиры на втором и первом этажах. Соседние квартиры, боковые, - тоже... Час назад уехали... Говорят, очень сильно полыхнуло. Ты канистры с бензином в квартире хранил?
- А Карина... - прохрипел я. - Что с ней?
По сознанию вторым планом прошла мысль: "Деньги сгорели - значит, расплатиться я не смогу..."
- Не знаю. В квартире ее не было. Пожарные, во всяком случае, никого не нашли... Ты сейчас домой не иди. Тебя соседи просто растерзают!
- Ё.. твою мать! - выдохнул я и выхватил из кармана мобильник.
Карина со своим телефоном никогда не расставалась... то есть - не расстается. Она даже в магазин, на пять минут, с мобильником выходит... Как будто ждет чертовски важного звонка.
Я набрал номер и прижал трубку к уху. Мучительно медленно шли гудки, а я стоял с приятелем на темной улице, озаряемый фарами проносящихся мимо автомобилей, и ждал.
- Алло! - наконец произнес женский голос.
Хотите верьте, хотите - нет, но у меня слезы навернулись на глаза.
- Господи, девочка моя... Это ты... Где ты?
- У Ленки.
- Какой еще Ленки?!
- Как это - какой? - обиделась она.
Тут я сообразил, что речь идет о ее сводной сестре.
- А, у Ленки... - протянул я с облегчением.
- Ее муж бросил... Такая скотина!.. Я утешаю, как могу. Боюсь, что она повесится.
- Я сейчас приеду, - сказал я. - Сиди дома, никуда не выходи и чужим дверь не открывай! Все ясно?
Тут Карина что-то начала понимать.
- У тебя все в порядке?
- Не совсем. Приеду - расскажу...
Сунув мобильник в карман, я протянул Жорке руку.
- Спасибо, друг, - сказал я.
- Они тебя на бабки хотят поставить, - сказал Жорка. - Сам слышал разговоры. Типа: "Полонский - человек богатый. Он нам по квартире купит, обставит от и до..."
- И они туда же! - сказал я, криво усмехнувшись.
- А кто еще?
- Это неважно. Пока!
- Тебе хоть переночевать есть где? - крикнул Жорка мне в спину.
- Конечно! - крикнул я в ответ и остановился у обочины, вскинув руку перед первым попавшимся "частником". Буду проезжать мимо, гляну из окошка на то, что осталось от квартиры...
Частник затормозил.
Глава двадцать вторая
Чтобы Ленка успокоилась и заснула, в нее пришлось влить пол-литра "Сальвадоре".
Мы перенесли ее из кресла в гостиной на кровать, стараясь не шуметь. А то - не дай Бог! - проснется и снова начнутся слезы, причитания и угрозы не то что-то сделать с собой, не то с ним...
Пока Карина укрывала сестру, я подхватил с журнального столика литровую бутылку с остатками вина, початую коробку шоколадных конфет, прошел на кухню и закурил.
Я уже успел перекинуться с Кариной парой слов - в том смысле, что у меня серьезные неприятности, и теперь не знал, как, собственно, сказать, что из солидного преуспевающего человека превратился в голодранца.
Карина села напротив меня, молча взяла сигаретку из пачки, лежавшей на столешнице, и только после этого спросила:
- Ну, так что у нас плохого?
- Не знаю даже, с чего начать...
- Начни с самого начала.
Вздохнув, я в телеграфном стиле сообщил, что Брюнет выставил меня на деньги, срок - одна неделя, квартиру кто-то спалил дотла, сбережения накрылись, соседи имеют кучу претензий, так что я теперь в такой жопе, что даже малейшего лучика надежды не видно...
- Ну и что мы будем делать? - спросил Карина.
Она уже второй раз сказала это - не "ты", а "мы", и я еще не определился, как это понимать.
- Завтра с утра начнется ад кромешный. Расплатиться я не смогу. Остается одно - дать деру.
- Я с тобой, - сказала она не задумываясь.
- Зачем тебе мои неприятности?
- Я твоя жена.
Я мог бы сказать, что пока еще не жена, - сожительница. Но не сказал. Просто не успел.
- Вчера... - начала Карина и тут же поправилась. - То есть - уже позавчера - убили Генку. Вчера наехали на тебя. Кто-то сжег квартиру... Я уверена, что это всё не случайность. Это звенья одной цепи, и я не знаю, что у их запланировано на сегодня и на завтра. А вдруг завтра что-нибудь произойдет со мной? Например, чтоб ты не мог занять денег у моих родственников и расплатиться...
- Я не буду занимать у тебя деньги. Я не смогу расплатиться. Ближайшие годы - точно... Понимаешь, меня не просто доят, как корову. Меня уничтожают.
- Я это понимаю.
- У тебя родственников куча, - сказал я. - По всей стране разбросаны. Отсидись у них, пока все не закончится.
- Ты гонишь меня?
- Хочу уберечь и объяснить, что я теперь - не человек, а двуногая неприятность...
- У родственников меня найти проще простого, - возразила она. - Кроме того, я не хочу с тобой расставаться. Ни на день, ни на год...
- Иногда я задаю себе вопрос - "Что ты во мне нашла"?
- Ты не такой, как все. Ты сильный, но никогда не корчишь из себя крутого мачо. Деньги для тебя важны, но они не цель твоей жизни...
- Гм… А какая цель у моей жизни?
- Прожить ее так, чтобы о тебе потом другие вспоминали.
- Объяснила, называется...
- Как смогла, так и объяснила. Ты уже придумал, куда мы уедем?
- Паспорта у нас сгорели. Билеты на поезд и на самолет приобрести не удастся. Значит, мы можем ехать только автобусом.
- А моя машина? - вскинулась Карина.
- Твой "форд" придется оставить у родственников. Он паленый. Мы на нем далеко не уедем... Сейчас час ночи. Чтобы скрыться, у нас есть время примерно до десяти часов утра.
Она с недоумением взглянула на меня.
- Ты забываешь, девочка, что я дал подписку о невыезде и к десяти часам должен явиться к следователю. Если я не появлюсь и меня не найдут, к обеду объявят в розыск.
- Куда ты предлагаешь ехать?
- Либо на Украину, либо на черноморское побережье. Я бы предпочел - на Украину. Ближе всего. Всего час на машине.
- Ты с ума сошел! А пограничный контроль?! Без паспортов нас сразу задержат. А если б паспорта и были - мы сразу "засветимся"!
- Нет, девочка моя, - сказал я. - Если б ты знала, какое это решето - российско-украинская граница! Я, когда еще занимался журналистикой, как-то репортаж писал о самом настоящем контрабандисте...
Карина хмыкнула.
- После твоего репортажа его не посадили?
- Обижаешь, - сказал я. - Я был журналистом, а не стукачом. В репортаже я все изменил. Когда по факту публикации меня вызвали и стали допрашивать в качестве свидетеля для возбуждения уголовного дела, я следователей на смех поднял. "Это, - говорю, - мистификация, журналистская утка... Кто ж желтую прессу всерьез принимает?!".