Исток

   — Какие ещё наши дела, ваше превосходительство? — насторожился вофр.

   — Всякие, — уклончиво ответил Феофилакт.

Они перешли на другую сторону улицы и спустились по каменным стёртым ступеням в подвальчик хромого Симеона.

   — Да не пугайся ты, я ведь только добра тебе желаю.

   — Здравствуйте, ваше превосходительство, — приветствовал важного гостя хромой трактирщик.

   — Симеон, нам с этим человеком нужно спокойно поговорить, — сказал Феофилакт. — Принеси-ка нам кувшинчик хиосского и какие-нибудь закуски.

Он уверенно провёл вофра через общий зал в укромную комнату, где никто не мог бы помешать беседе.

Феофилакт почти не сомневался в том, что вофр согласится пойти в конюхи, ведь всякий бедняк мечтает разбогатеть в один миг. Беднякам ненавистна даже мысль о длительной упорной работе, им хочется богатства — сразу и вдруг!

Василий, не раз бывавший в харчевне хромого Симеона в компании вофров, даже не подозревал о существовании этой комнаты, из которой был отдельный выход в переулок. Хозяин заведения принёс лучшее вино и дорогие закуски, затем уважительно поклонился и бесшумно удалился, плотно прикрыв за собой дверь.

   — Не стесняйся, пей и закусывай, — сказал Феофилакт, наполняя вином чашу вофра.

   — За что мне такая честь, ваше превосходительство?

   — Считай это задатком. За будущую службу.

   — Какую службу?

   — Ты мне сразу понравился, парень. Я вижу, что ты способен на большее, чем торчать на форуме Амастриана...

   — Что вам от меня нужно? — слегка робея, спросил вофр.

   — Ничего в этом мире не бойся! Давай выпьем!..

   — Нет уж, ваше превосходительство, давай поговорим на трезвую голову.

   — Если ты настаиваешь... Мне нужен верный человек. Этим человеком можешь стать ты.

   — Я?

   — Мне кажется, что ты умеешь обращаться не только с лошадьми. Сколько тебе сейчас платят?

   — Пятьдесят номисм в год, — ответил Василий.

   — Я буду платить тебе сто пятьдесят!

Феофилакт достал кожаный мешочек, высыпал на стол пять золотых, придвинул к Василию.

   — И это — задаток.

Василий сглотнул ком, подступивший к горлу, испуганно оглянулся по сторонам.

   — Нет, не могу, — хрипло вымолвил он. — Служить тебе — всё равно что ловить пескарей на золотой крючок. Никакой улов не сможет возместить потерю крючка...

   — Э-э... Да ты философ! — усмехнулся протоспафарий, отсчитал ещё пять монет, спросил: — У тебя дети есть?

   — Есть. Сын. Константин.

   — Большой?

   — Три годика.

   — Купи ему от меня гостинец, — сказал Феофилакт и добавил к желтеющей кучке золотых монет ещё три серебряных кружочка.

   — Мне нужно подумать, — опасаясь, как бы не продешевить, сказал Василий.

   — Подумай. С женой посоветуйся... Будь здоров!

Василий выпил добрый глоток вина и принялся хлебать ароматную чечевичную похлёбку, а загадочный вельможа удовольствовался всего лишь одной долькой сушёной груши.

«Уж не больной ли он? — с опаской подумал Василий. — Среди богачей, говорят, всякие сумасшедшие попадаются. С таким свяжешься — после всю жизнь проклянёшь... Но — сто пятьдесят номисм в год! Это же целое состояние! Можно будет со временем купить свой домик, а не нанимать квартиру».

При воспоминании о квартире Василий помрачнел.

Плата давно просрочена, домовладелец опять станет на всю улицу браниться. А старшина денег не даёт, говорит, будто опять казна жалованье задерживает.

Вспомнив о долге домохозяину, Василий подумал, что товарищество вофров не во всём хорошо. Взять, к примеру, непременные пирушки по субботам. Хочешь не хочешь, а вынужден идти вместе со всеми в харчевню Симеона, пить дешёвое вино, допоздна сидеть — а уйти нельзя, чтобы не обидеть компанию. И деньги, которые на эти пирушки уходят, можно было бы с большим толком употребить...

Да что тут раздумывать, когда счастье само в руки идёт?.. А вдруг этот вельможа сделает такое предложение другому вофру? Кто от такого откажется? Сто пятьдесят золотых в год!..

   — Эх, была не была! — сказал Василий, сгребая со стола монеты. — Пусть будет по-твоему!

   — Вот и хорошо, — не удивился вельможа. — Приходи ко мне домой прямо с утра. А сейчас выпивай и закусывай. Не беспокойся, за всё уплачено. Мне же пора по делам.

На прощанье вельможа покровительственно похлопал Василия по плечу и вышел в потайную дверь.

В голове вофра заиграло вино, и дальнейшая жизнь представилась в самом радужном свете.

Василий давно мечтал о том, чтобы стать маклаком, да не было денег для начала. А теперь деньги появятся. От предчувствия удачи кровь по жилам потекла быстрее, и вофру, обычно застенчивому, сейчас даже петь захотелось. Аккуратно упрятав монеты в пояс, Василий допил вино, рассовал по карманам недоеденные лепёшки и сушёные фрукты.

Когда проходил через большой зал, увидел, как уважительно поклонился ему хозяин харчевни.

Черт побери, до чего же приятно быть богатым! Богатых все любят, с ними всякий рад водить знакомство...

Вместо того чтобы подняться на акведук Валента и идти домой, Василий повернул на шумную Месу и вместе с толпой пошёл к Царскому Портику.

На Филадельфии встретилась погребальная процессия — несметная толпа слуг и рабов с масляными светильниками и зажжёнными свечами в руках, приживалы и родственники, соседи и клиенты провожали в последний земной путь какого-то важного вельможу. Священники молились, хор беспрестанно возносил к небесам песнопения, слёзно причитали родные и близкие усопшего.

Под возвышенное пение псалмов процессия удалилась от вофра, а он, старательно крестясь, всё ещё стоял, размышляя о бренности человеческой жизни. У вельможи, которого пронесли по улице, было всё, о чём только может мечтать человек, — и богатство, и слава, и любовь близких, и сознание собственного величия. Но теперь он перешёл в мир иной, и всё, чем он обладал, потеряло всякую цену. И теперь усопший, верно, согласился бы поменяться участью с любым бедняком, даже с Василием.

Но тут вофр вспомнил, сколько золота лежит у него в поясе, и усмехнулся — нет, он уже не бедняк!

Весьма довольный собой, Василий направился к форуму Тавра. Выпитое вино бодрило и позволяло строить приятные планы, но неожиданно Василий поскользнулся на коровьей лепёшке, нелепо взмахнул руками и грохнулся на булыжную мостовую под злорадный гогот досужих зевак.

   — Гляди под ноги, а не лови ворон, крестьянин!

   — Дерьмо — не бесчестие, можно отмыться...

   — Безобразие! Муниципальные рабы вовсе разленились!

   — Скоро мы все утонем в коровьем навозе.

   — Нужно подать прошение эпарху, чтобы он принял меры!

Поднимался Василий медленно, брезгливо отряхивая со штанов и плаща налипшее коровье дерьмо. На другой стороне улицы Василий увидел мальчишку-водоноса, подозвал к себе и попросил полить воды на руки и на плащ.

Рядом остановился благообразный старик, важно изрёк:

   — Однажды одному великому полководцу, э-э-э, забыл его имя... Так вот, дабы не лишиться жизни, доблестному мужу пришлось прятаться от врага в отхожем месте, прямо в выгребной яме! Но когда опасность миновала, он умылся, сменил платье и вновь стал великим полководцем. Не следует унывать, молодой человек! Веруй в свою судьбу, не огорчайся по пустякам.

   — А я верую, — вполне серьёзно ответил Василий.

Отмыв коровье дерьмо, Василий заплатил водоносу два обола, и в неописуемой радости мальчишка прокричал:

   — Добрый господин! Хоть каждый день приходи на Филадельфий, я всегда буду готов услужить тебе!..

   — Ну уж нет, — решительно ответил Василий и направился к форуму Тавра, где в портиках, окаймлявших зaлитую солнцем площадь, помещались лучшие во всём городе мясные лавки.