За широкой улыбкой

***

Сидим с Еремовым в его машине. Молчим.

Ничего даже не прокомментировал, даже вздохом не выдал себя.

Я не прошу, не жду жалости, сюсюканья или запойных речей с причитанием. Нет!

Однако... можно было хоть что-то сказать. Хоть как-то сгладить эту неловкость.

Внезапно зашевелился. Уверенное, ловкое движение - и перелез на водительское сидение. Зашуршал в боковом отсеке-кармане чем-то и вдруг достал оттуда пачку сигарет. Стремительный рывок - выбрался на улицу.  Буквально секунды сомнений - и тут же подаюсь за ним и я.

Зверский холод пробирает до кости, заставляя невольно дрожать всем телом.

Но не замечает Гриша - мысли в голове ходят табуном, взор пустой блуждает около. Движения машинальны: долгие, ленивые затяжки.

Не выдерживаю всего этого, шепотом (едва уже не цокая зубами), замирая почти вплотную:

- Я думала, мы в засаде сидим, хотим, чтобы нас не заметили.

Тотчас уставился на меня. Долгий, внимательный, пристальный взгляд - и внезапно начинает едва заметно, загадочно улыбаться.

Нервически сглотнула я слюну от волнения и пугающей неясности. Не шевелюсь.

Неожиданно свободной рукой потянулся, коснулся моей щеки, а затем и вовсе заправил локон волос за ухо.

Не дышу.

Шумный вздох, решается:

- Х**ня всё это. Поехали домой.

Оторопела я от услышанного. Глаза округлились.

Но секунды зрительного боя - и вынужденно сдаюсь:

"Домой, так домой..."

Несмелый разворот, косой, быстрый взгляд на прощание  в сторону двора, злосчастного автомобиля - и резко дернуть на себя дверь. Забраться на заднее сидение…

...заживо сгорая внутри от обиды.

***

Тугие мысли путаным клубком, да еще и... больше десятка пропущенных от Фирсова не давали покоя. Только сейчас (когда уже очень далеко уехали от того места) вставила батарею обратно, включила телефон - и посыпались уведомления. Болезненный вздох - и спешно, учтиво набрать смс товарищу: "Всё в норме. Я с Еремовым." Засунуть аппарат обратно в куртку.

"Х**ня всё это..."

Черти что. В смысле "х**ня"? Хоть бы слово какое сказал... не знаю, в поддержку мою... что ли. А то всё как-то неоднозначно, непонятно. Что-то задумал, но что? Или вообще, возможно, решил просто отступиться... от какой-то своей больной игры. Перестанет ухлестывать за  мной и пудрить мозги? С другой стороны, если всё так - то грех жаловаться. Минус одна ложь, минус один враг - и уже будет проще со всем этим справиться...

-------------------------

Глава 11. Возвращение

-------------------------

***

Не знаю, как так... Или знаю, но не хочу признаваться себе. Уснула... Вновь уснула рядом с ним. Вот только пришла в себя вовсе не в машине, и даже не в отделении.

Чужая квартира. Чужая постель. И я -  в своей водолазке (но уже без куртки, кофты и, естественно, обуви), в джинсах - под одеялом.

И больше никого вокруг. Полумрак - только свет луны пробивается сквозь тюль. Живо вскочить с места - и вдруг странный звук. Словно зазвенело что-то в кровати. Забраться на постель и провести рукой, перевернуть одеяло, подушки - так и есть, не послышалось... Связка ключей, и даже записка.

Торопливо подойти к окну, прищуриться:

"На случай, если проснешься раньше меня и захочешь уехать. Запри на нижний".

Нервно проглотить скопившуюся слюну.

Взгляд около.

Тихо открыть дверь и мышей выскочить в коридор.

Кофты нет, но вот куртку отыскала сразу, как и обувь.

Провернула ключ. Обмерла.

И куда я пойду? В отделение? Все равно такси бы по уму отсюда вызвать - но тогда точно разбужу. Хотя... чего я бегу? Будто вор. Или словно он что-то сделал омерзительное. Помочь - помог, даже домой к себе привез. Не тронул. Записку написал, ключи дал - дабы удар со страху не хватил.

Тогда почему бегу? И куда?

Шумный вздох.

Снять обувь, куртку.

Ключи отложить на тумбочку. Закрыть  обратно дверь.

Бреду по коридору: первой попадается большая комната, зал. На диване и спит мой... "заботливый товарищ".

Тихо, аккуратно присесть рядом. Взгляд в лицо.

Господи, кто бы мне сказал: враг он, или... всё же друг? Верить ему, или страшиться как Евсеева? А может, и того он хуже? Я уже ничего не знаю, и ни в чем уверенной быть не могу. Тот резал сразу, не таясь. Этот - может  вывернуть наизнанку со временем, что и сама того не пойму, пока не окажусь на самом дне. Фирсов? Может, через меня все же надеется добраться до него? До дела, который тот ведет? Только толку? Я - ноль. Доступа не имею, влияния - тоже. Особенно сейчас, когда правду говорю... что спуталась с неприятелем. Кому-кому, а Максу я не буду врать, хотя и подставлять не стану Еремова. Даже если потом на основе этих смс или устных заявлений... загремлю следом за ним. Сама виновата. Мой выбор. Сама иду к преступнику. И сама сейчас... добровольно остаюсь в его квартире.

Прилечь на пол, около дивана, на котором спит мой защитник, свернуться  в клубок - и уснуть. Тихим, мирным сном... который так невероятно щедро, пусть невольно и до конца непонятно почему, дарит этот, такой скандальный, неоднозначный то ли зверь, то ли все же... еще человек.

***

Когда я вновь открыла глаза, то лежала уже в кровати, за окном  - светло, и Еремов - рядом. Не знаю как так, да и стыдно представлять всю это картину целиком: что подумал, как творил, однако... факт есть факт, и благо, что хоть одежду на мне оставил.

И вновь это его, до дрожи уже пробирающее предчувствие: буквально и минуты не прошло, как я на него стала пялиться, и вдруг резко распахнул веки, от яркого света зрачки вмиг сузились, являя широкие карие блюдца. На уста проступила добрая, ласковая улыбка.

- Пельмени? - неожиданно прошептал.

Растерялась я на мгновение:

- Чай.

- ...и чай, - ухмыльнулся.

***

Отделение. Заболотный. Фирсов. Все выступили. Грановского только не хватает для полного комплекта.

Плевать.

На всё плевать. А после того, как сообщила, что нарыла за эту безумную ночь (принципиально не говоря, как и где), Максу и Андрюхе, по большому счету, тоже стало всё равно.

- Только учти, подруга, - кинул на прощание Фирсов. - В этот раз, если что... виновата во всем будешь исключительно ты, и только ты. Помни - этот человек стреляет сразу в лоб, без сомнений и без малейшего шанса на промах. Он всех делит строго на "своих" и "чужих". И не думаю, что мент когда-нибудь сможет войти в первую категорию. Так что еще раз подумай, прежде чем вновь соберешься идти с ним на встречу.

***

- Балашова, труп!

- Красиво звучит, - язвлю насчет чудесной фразы, что так нежданно обронил, вскрикнул Грановский, не менее неожиданно ворвавшись ко мне в кабинет.

- Ничего красивого, - недовольно пробурчал. - Собирайся. По нашей теме...

***

И снова парк. И снова очередной душераздирающий результат нашей пассивности, моей немощности, недостаточного уровня профессионализма, сноровки. Господи, почему ты не дашь мне ума наперед предугадывать шаги этих ублюдков, найти что-то поистине стоящее?

Записи - конспекты, сделанные по книгам анатомии, но даже почерк не Евсеева. Никак и ничего к нему не привязать. Номера: один - наш, второй - какого-то магазина (Грановский ездил пробивать), третий - зарегистрирован на женщину из области (курс взял Фирсов), а четвертый - и того не обслуживается.