На изломе Вечности

Марко как раз поднялся и плескался в купальне, смывая следы ночных утех со своей Ядзимой. Когда Кили влетел в купальню и сообщил о том, что Торин очнулся, да Росси только хмыкнул.

Кто бы сомневался! У твоего дядьки чугунная голова! ответствовал он, отряхиваясь по-собачьи и обдавая Кили волной брызг. –Ты лучше на кухню дуй и отнеси им пожрать! Устали небось, за ночь-то накувыркавшись.

К обеду о том, что Защитник очнулся, знал уже весь город. Его обитатели видели Темную Башню и прекрасно знали, что обычно за этим следовало и чем грозило Городу Снов. Испокон веков обитатель Башни забирал часть молодняка для еды и магии, и горожане были глубоко благодарны Торину Защитнику за то, что он избавил их от этого ужасающего бедствия. Город приходил в себя. Прямо на улицах горели костры, на которых готовилась пища, все мужчины и большая часть уцелевших женщин и подростков работали бок о бок с пиратами, восстанавливая дома и налаживая поставку продуктов и воды, поскольку водопроводная система была изрядно порушена белым пламенем. Командир пиратской эскадры, пришедшей на помощь Городу Снов, рослый рыжеволосый мужчина по-имени Блэки распределил группы помощников по всему городу и так же устроил несколько десятков детских садов, где детишки проводили время под присмотром одной-двух женщин, пока их матери восстанавливали дома и готовили еду. Он оказался отличным организатором и усталые, измученные герои с «Лейлани» все три дня, прошедшие с памятной битвы, отсыпались и отъедались, приходя в себя и переложив все заботы на плечи Блэки. Никто не сердился на них, эти люди бесспорно стали героями и полубогами обреченного города, пожертвовав белым пламенем в пользу его обитателей, дав им шанс. Не было никого, кто не видел бы, как окруженный вражьими судами Граничников, корабль все же стрелял не по ним, а по чудовищам внизу. Орик и его воины вместе с Милашкой облетали город, помогая протягивать Нити Света, дабы ночи не были такими темными. Ариен присматривал за молодняком в одном из садов и каждый вечер смотрел в темнеющее небо в ожидании белоснежного силуэта.

-Не знаю, что это, – однажды признался он Милашке, когда, усталые и довольные, поужинав, они растянулись на плоской крыше одного из домов. Небо казалось низким и словно усыпанным драгоценными камнями. Казалось, протяни руку и по ладони покатится звезда.

О чем ты? спросил Милашка, который уже засыпал (налетался, бедный, за день! – подумал Ариен).

-Я про то, что чувствую к тебе… я не знаю, что это. Это не страсть и желание. И не что-то, что я испытывал раньше. Я просто хочу, чтобы… мне просто надо тебя видеть. Знать, что ты рядом.

-Спи, парень, – ласково посоветовал Милашка, подсунув мягкое пушистое крыло под голову эльфа. –Завтра предстоит трудный день. Поговорить мы ещё успеем.

Ариен уткнулся носом в его подмышку и закрыл глаза. Милашка погладил его по спутанной темной шевелюре и улыбнулся близким звездам. К чему слова, когда говорят души и сердца? С первой встречи с этим зеленоглазым недоразумением он понял, что этот хрупкий тоненький эльф, такой жалкий и стоящий на грани, беззащитная жертва обстоятельств, куда сильнее и мужественнее, чем все, с кем доводилось ему сталкиваться. Вначале это было удивление, потом желание, близкое к похоти, но потом все стало сложнее и одновременно проще. Ариен, сам того не зная, высказал то, что чувствовал сам эль Оурз. Ему достаточно было просто видеть эльфа, быть рядом с ним, чтобы чувствовать себя спокойным и наполненным.

-Всё верно, малыш, – тихо прошептал Милашка, улыбаясь ночи. И ночь улыбалась ему всеми своими звездами.

Шан и Тем’ра по-прежнему почти не расставались. Орчонок, с каждым днем все больше хорошеющий, присматривал за гноменышем, заодно помогая молоденькой эльфийке Леовин с её детским садом. В Городе Снов не принято было судить о личности по цвету шкуры и расовой принадлежности. Изначально город отбросов общества, он постепенно обрел многие хорошие черты, среди которых было полное взаимопонимание между представителями всех рас. Дети Света и дети Тьмы здесь жили бок о бок, случались и смешанные браки и на таких любящих, как и на их потомство никто не смотрел косо. Считалось, что если двоих тянет друг к другу, то неважно, кто они и каким расам принадлежат. Как-то раз Шан принес в сад печенье, испеченное Ран и Лалти. Всем малышам досталось по одному и когда распределение закончилось, на блюде осталось лежать всего одно печеньице.

-Твое, – проворчал Шан, подталкивая угощение пальцем к Леовин. Девушка улыбнулась, взяла печенье и разломила пополам, дав одну половинку юноше, другую оставив себе. Шан заулыбался, скаля острые белые зубы.

-Лео красивая… и добрая, – он погладил ладошку эльфийки. Леовин улыбнулась в ответ.

-Шан тоже добрый и милый, – сказала она, сжав его пальцы в своих.- И сильный… очень сильный… самый лучший на свете!

Юноша смотрел на неё такими сияющими глазами, что без слов было понятно, какие чувства он испытывает к девушке.

Они улыбались друг другу и теперь руки их соприкасались куда чаще, чем раньше. И когда Леовин пора было идти домой (она жила через три квартала, в одном из восстановленных домов), Шан вызвался проводить её. Они шли по улице, держась за руки и болтая обо всем на свете. В тот вечер не было на всем белом свете и в темных подземельях орка счастливее Шана. А под конец, у самых дверей дома Леовин ему достался самый настоящий поцелуй, так что неудивительно, что всю дорогу парень летел как на крыльях.

-Что-то ты такой радостный сегодня, – встретила его улыбающаяся Ран. Юноша пожал плечами, ухмыляясь во весь рот. Зрелище слегка угрожающее, если учесть количество и остроту демонстрируемых зубов.

-Я остаюсь в Городе, -проинформировал он все с той же до дрожи внушительной улыбкой. –С Леовин!

Замечательно! Ран погладила его по светлым волосам. –А теперь марш в купальню! А потом за стол!

Прошел месяц со дня Последней Битвы. Как ни жаль было расставаться с новыми друзьями, все же все чаще мысли Торина уносились к Горе, где запечатанные древним волшебством, спали гномы и те, кто пришел из Глубин. И страшно было Торину, и радостно. Маленький Торке постоянно держался рядом с ним, старался во всем ему подражать. Даже на разбор завалов за ним таскался. Торину радостно было наблюдать, как этот маленький деловитый гном безо всякого королевского пиетета обносит рабочих чистой свежей водой, как повсюду его встречают улыбки и ласковые слова. Даже громадные свирепые уруки, работавшие на самых трудных участках, скалили зубы и гладили мальчишку по курчавой головенке, когда он подносил им кружку воды и кусок жесткого темного хлеба, который пекли на улицах женщины.

Твой парень? спросил как-то командир рабочих с их улицы, крупный полукровка по-имени Барк, у присевшего отдохнуть Торина. И сам неожиданно для себя, король кивнул.

-Мой! Старший!

-О, есть и младший?

-Есть, – Торин устало улыбнулся, провожая взглядом маленькую фигурку, ловко прыгающую с камня на камень. Торке заметил его взгляд и подбежал, стараясь держаться как можно солиднее. Но Торин просто поймал его за рваные штанишки и подбросил в воздух, поймав и закружив.

И подумал, как же мало нужно, чтобы было радостно на сердце!

«Лейлани» ждала, покачиваясь у края посадочной площадки. Марко был уже на борту и отдавал последние указания, а его возлюбленная, красавица Ядзима прощалась с ребятишками, обступившими её плотной толпой. Ран, и Лалти, и нежная Мерит, прижимающая руки к уже начавшему округляться животику, все они были окружены грустными детишками, за которыми присматривали все время своего пребывания в Городе. Не хотелось малышам отпускать своих добрых нянек, но женщины все как одна пообещали прилетать время от времени. Пока же обнимали и целовали малышей, расстроенных их уходом. Но вот корабль, качнувшись, отчалил. Марко дал приказ поднять паруса и идти пока малым ходом. Стоя на улицах и крышах домов, на башнях и посадочных площадках, горожане с грустью провожали своих защитников.